Настоящая помощь в трудный час. Николай Чудотворец, Матрона Московская, Серафим Саровский - Павел Михалицын

В тот же момент внутренним зрением я увидела около себя батюшку Серафима. Он приложил свой большой медный крест к моей больной печени, и так же внутри себя я услышала его голос: «Теперь выпей святой воды из моего источника, и тогда ты будешь совсем здорова».

Я очнулась от пережитого. Я привыкла анализировать свои духовные переживания, чтобы не впасть в соблазн, поэтому подумала, что все это плод моего воображения под влиянием только что прочитанного. Больше всего меня смутили его последние слова – «выпей воды из моего источника». Откуда я возьму эту воду, находясь в Москве и зная, что к источнику вход запрещен?!

Но слова дивного старца исполнились на следующий же день: я получила пузырек воды, привезенный в этот день из Сарова. Эту воду достали совершенно «случайно».

Одним словом, чудо со мной случилось, я выпила этой воды, и с тех пор я не испытываю болей и не перестаю благодарить дорогого старца за чудесное исцеление.

«Стой хорошо, не падай…»

Этот рассказ я слышала от покойной Олимпиады Ивановны. Передавая его, она волновалась, а сын, о котором шла речь, сидел рядом с ней и утвердительно кивал головой, когда она обращалась к нему за подтверждением. Вот что я от нее услышала:

– Ване было семь лет. Шустрый он был, понятливый и большой шалун. Жили мы в Москве, на Земляном валу, а Ванин крестный – наискосок от нас, в пятиэтажном доме.

Как-то вечером я послала Ванюшу к крестному – пригласить на чай. Перебежал Ваня дорогу, поднялся на третий этаж, а так как до звонка на двери достать не мог, то стал на лестничные перила и только хотел протянуть к звонку руку, как ноги соскользнули и он упал в пролет лестницы.

Старый швейцар, сидевший внизу, видел, как Ваня мешком упал на цементный пол. Старик хорошо знал нашу семью и поспешил к нам с криком:

– Ваш сынок убился!

Мы бросились к Ване, но, когда подбежали к дому, увидели, что он сам медленно идет нам навстречу.

– Ванечка, голубчик, ты жив? – схватила я его на руки. – Где у тебя болит?

– Нигде не болит. Просто я побежал к крестному и хотел позвонить, но упал вниз. Лежу на полу и не могу встать. Тут ко мне подошел старичок – тот, что у нас в спальне на картинке нарисован. Он меня поднял, поставил на ноги, да так крепко, и сказал: «Ну, хлопчик, стой хорошо, не падай». Я пошел, вот только никак не могу вспомнить, зачем вы меня к крестному посылали.

После этого Ванюша мой сутки спал крепко-крепко, а когда встал, был совершенно здоров.

В спальне же у меня висел большой образ преподобного Серафима Саровского.

«Езжай к Всецарице»

Было это во время поездки в Дивеево. В то время у меня были сильные головные боли. Зашла на могилки Н. М. Мотовилова, схимонахини Марфы, Елены Мантуровой и первой игумении – матушки Александры. Приложились мы по очереди ко всем крестам. И так получилось, что в последнюю очередь подошли к могилке монахини Елены. Я ее на панихидах всегда поминаю. Запала она мне в душу, когда я читала «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Когда целовала крест – как будто родного человека обняла: стояла и плакала. А когда выплакалась, так легко стало. Отошли мы немного. Идет навстречу монахиня. Остановилась напротив меня и приветствует нас: «Христос воскресе!» Это было на Крестопоклонной неделе Великим постом. Мы удивились: вроде пост – и такое приветствие. Монахиня объяснила нам, что батюшка Серафим так всех приветствовал. Спросила, как нас зовут. Мы ответили. И вдруг говорит мне: «Вот, Еленушка, в Москве есть храм Всех святых на Красносельской. Там есть икона «Всецарица», привезена с Афона. Она исцеляет от всех заболеваний, даже от рака. Поезжай туда, купи иконку, Акафист и по возможности читай каждый день, и все у тебя будет хорошо».

И я молилась батюшке Серафиму, чтобы он меня вылечил, плакала сильно, жаловалась.

Долго я не могла съездить к «Всецарице». Все же месяца через четыре съездила. Приехали на Акафист. Я все сделала, что мне матушка велела: купила Акафист, иконку. А службы в тот день почему-то не было. Я очень расстроилась. Но матушка, что работает в церкви, видя, что я вся в слезах, говорит: «Вы не расстраивайтесь, закажите молебен на завтра. А сейчас сами прочитайте Акафист». Мы приложились к иконе «Всецарица», и в тот момент какой-то трепет по мне прошел, что-то со мной произошло необыкновенное. Потом читали Акафист. А он не читался: как-то само собой мы начали его петь.

С нами ездила моя племянница Светлана. Перед дорогой она не могла нормально говорить – голос пропал. Пока ехали, она только «шипела». Мы еще смеялись над ней. А когда пели Акафист, она пела вместе со всеми, но никто не обратил на это внимания – не до того было.

После Акафиста матушки и маслица нам дали, и водички освященной. Царица Небесная так устроила. И когда вышли из храма, племянница мне и говорит: «Ты ничего не замечаешь?» Я отвечаю: «Нет». – «Мой голос, я говорю».

Помогла и мне наша Заступница. С тех пор таких сильных болей у меня не было. А до того очень мучилась – на обезболивающих уколах держалась.

«Кто он, этот старичок?»

Переслал мне один знакомый письмо на французском языке, в котором одна эльзаска просила его прислать ей что-нибудь о Русской православной церкви: молитвенник или что-либо подобное. В ответ на письмо что-то послали ей, и этим дело ограничилось.

Позже я был в Эльзасе и зашел познакомиться с ней, но ее не было тогда дома – она была за городом. Я познакомился с ее свекровью, старушкой большого христианского милосердия и сердечной чистоты.

Она рассказала мне следующее. Их семья из старого дворянского рода Эльзаса, протестантского вероисповедания. Надо сказать, в этой области Эльзаса селения смешанного вероисповедания: наполовину – католики, а наполовину – протестанты. Храм же у них общий, и в нем они совершают свои богослужения по очереди. В глубине – алтарь римский, со статуями и со всем надлежащим. А когда служат протестанты, задергивают католический алтарь занавесом, выкатывают свой стол на середину и молятся.

Недавно в Эльзасе среди протестантов началось движение в пользу почитания святых. Это произошло после знакомства с книгой Саббатье о католическом святом Франциске Ассизском. Сам протестант, он пленился образом жизни этого праведника, посетив Ассизи. Семья моих знакомых тоже была под впечатлением этой книги. Продолжая оставаться протестантами, они чувствовали, однако, неудовлетворенность. Они стремились к почитанию святых и к Таинствам. Когда пастор обучал их, они просили его не задергивать католический алтарь, чтобы хотя бы видеть статуи святых. Мысль их искала Истинной Церкви.

И вот однажды молодая женщина, будучи больной, сидела в саду и читала о жизни Франциска Ассизского. Сад был весь в цветах. Тишина деревенская… Читая книгу, она забылась в тонком сне. «Сама не знаю, как это было… – рассказывала она потом. – Идет ко мне сам Франциск, а с ним сгорбленный, весь сияющий старичок, как патриарх. Он был весь в белом. Я испугалась. А Франциск подходит совсем близко и говорит: «Дочь моя! Ты ищешь Истинную Церковь – она там, где он. Она все поддерживает, но ни от кого не просит поддержки».

Белый же старичок молчал и лишь одобрительно улыбался словам Франциска. Видение кончилось. Она как бы очнулась. А мысль подсказала ей почему-то: «Это связано с Русской церковью». И мир сошел в ее душу.

После этого видения и было написано письмо, упомянутое вначале. Через два месяца я снова был у них, и на этот раз от нее самой узнал еще и следующее. Они приняли к себе русского работника. Желая узнать, хорошо ли он устроился, хозяйка зашла к нему и увидела на стене в углу иконку и узнала на ней того старца, которого она видела в легком сне вместе с Франциском. В удивлении и страхе она спросила: «Кто он, этот старичок?» «Преподобный Серафим, наш православный святой», – ответил ей работник. И только тогда она поняла смысл слов святого Франциска, что Истина – в православной церкви.

Книга

У меня есть жизнеописание преподобного Серафима Саровского. Книгу я эту очень люблю. Я не только сама часто перечитывала ее, но и друзьям и знакомым давала почитать. Книга стала до того потрепанной, что я решила никому больше ее не давать.

Как-то пришел мой хороший знакомый. Увидел на полке книгу – и так неотступно принялся просить ее, что я не выдержала и отдала.

– Даю с условием, – сказала я, – чтобы вы никому ее больше не давали. Видите, какая потрепанная, и от переплета одни кусочки остались.

– Книгу буду читать сам и никому, ни одному человеку ее не покажу, – заверил меня мой друг, но… не сдержал данного слова.

Книгу увидела его соседка и так просила дать почитать о любимом святом, что он отдал ей, строго наказав: