Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК - Вадим Владимирович Чинцов

карманы, плиссированные со столбиками. Пуговицы черные костяные: по борту большого, а на карманах, погонах и обшлагах — малого размера. Шаровары казачьи укороченные из серо-синего сукна, с алыми лампасами. Сапоги нам выдали высокие, кавалерийского образца. Вместо шинелей нам выдали дубленые полушубки длиною до колен, воротник отложной, мех по цвету папахи. По бокам и на груди большие карманы с пуговицами. Погоны с одним просветом и двумя звездочками — как на походном мундире. Подмышечную кобуру я надел на мундир под полушубок. Повязав черный башлык кавказского образца, прицепив шашку и и натянув офицерские замшевые перчатки я осмотрел себя в отражении витрины станционного буфета и остался доволен своим вмидом. Затем надел ремень от кобуры маузера и стал подыскивать себе и своим казачкам подходящие документы, представляющие собой отпечатанные на машинке удостоверения личности. Себе взял документы попавшего в плен хорунжего Скопцова Анатолия Михайловича.

Один из чекистов уверил меня, что в Талой нас ждут верховые лошади, в том числе заводные для путешествия одвуконь, вторая пойдет на поводу, так увеличится нага скорость передвижения, ведь лошадям нужен отдых.

Нас покормили кашей и мы опять погрузились в наш вагон, прицепленный к небольшому составу, направлявшемуся к линии фронта с боеприпасами для орудий.

В Талой мои бойцы осмотрели и оседлали выделенных нам лошадей, уже начало темнеть и командир полка, державшего на этом участке оборону, ознакомил нас с картой, указав пару мест, где можно перейти линию фронта. Проверив свое оружие и уложив все необходимое для похода в переметные сумы, наш отряд, замотав копыта тряпками, тронулся в ночь степи, сверяя маршрут по компасу и звездам. Хорошо, что конец октября выдался без дождей, днем было десять градусов тепла, а сейчас, ночью, температура упала до пяти. Как будто, специально, луна скрылась за облаками и мы неспеша, избегая травмирования нашего транспорта, молча двигались в кромешной темноте. Вдруг совсем рядом завыли волки, чье поголовье заметно увеличилось за время войны. Наши лошадки испуганно косили глазами, пришлось приложить силу для управления нашим транспортом — животных приходилось сдерживать, они так и порывались броситься вскачь. Удалившись за пару часов километров на десять мы, благодаря появившейся луне, прибавили ходу и лошади пошли рысью, волчья стая сначала продолжала наше преследование, но затем отстала, видно поняв, что добыча не по зубам.

К рассвету, поменяв пару раз лошадок, мы преодолели около ста пятидесяти километров, до Миллерово оставалось еще почти сотня километров и мы, выйдя к Дону с пологим песчаном берегом, решили сделать привал, дав отдохнуть лошадям. Поручив двоим бойцам искать переправу. Разведчики вернулись с известием, что в десяти километрах от нас находится станица Вёшенская, в которой находился центр нового округа — Верхне-Донского, поэтому от греха подальше я приказал переправиться на правый берег Дона и уже там, в зарослях немного отдохнуть. раздевшись догола и закрепив все шмотки и оружие на лошадях, переправились, немного посинев от холодной воды. После переправы, расседлав коней и дав им овса, стреножили и отпустили пастись. Поставив секрет из двух человек, остальных в одних галифе и сапогах с автоматами на шее я построил по двое и мы для сугрева пробежались около пары километров, заодно знакомясь с местностью.

Глава 19

Отдохнув до двенадцати и перекусив на дорожку ухой из пойманной казачками крупной рыбы (благо у каждого был набор для выживания, в который входит в том числе леска с набором крючков), мы опять двинулись дальше. Двое человек с биноклями, авангардом следующие впереди метрах в пятидесяти, вовремя обнаруживали конные казачьи разъезды и мы обходили их стороной. Уже затемно, обходя Миллерово, мы наткнулись на выставленный секрет — десять человек с пулеметом Максим, удачно занявшие возвышенность, с которой контролировали подход в сторону одного из центров антибольшевистского восстания казачества. На секрет первым конечно же нарвался наш авангард, я шепотом отдал приказ и пятеро пластунов, оставив нам своих лошадей, двинулись в тыл выявленной засаде, а я с оставшимися направился к растерявшимся разведчикам. Мы стояли под прицелом пулемета, ждали, пока казачки седлали своих коней, спрятанных в овражке. К нам подъехал чубатый хорунжий лет сорока в сопровождении пары казаков.

— Кто такие? Документы! — хорунжий направил на нас револьвер, а казачки — свои винтовки. Остальные белоказаки контролировали нас рядом с пулеметом, жадно поводившим своим тупым стволом и готовым немедленно открыть огонь. Великолепно одетые хорунжий с сопровождающими, в новых шинелях, серых папахах и обутые в прекрасные сапоги, с петлицами из георгиевских лент на шинели, рядовые с донскими синими погонами с номером Десять (номер того полка, в котором в германскую войну служили казаки). В засаде сидели прошедшие горнило Мировой войны гундоровцы.

Сформирован этот полк был в апреле восемнадцатого года на основе Десятого Донского казачьего полка Русской императорской армии. Эта военная часть состояла преимущественно из георгиевских кавалеров (как Георгиевского ордена, так и Георгиевского креста) Первой мировой войны, были тут и обладатели полного «банта» Георгиевского креста. Донским атаманом полку было присвоено звание Георгиевского, и в качестве отличительного знака «гундоровцы» стали носить в петлицах и на папахах георгиевские ленты. Под стать было и полковое знамя. Это был образцовый казачий полк, слава о котором гремела по всей Донской армии, вселяя красным страх. Назван полк в честь станицы Гундоровской (ныне город Донецк Ростовской области), а также Луганской, Митякинской, Каменской, Калитвенской и Усть-Белокалитвенской станиц. Имя гундоровцев было так известно большевикам, что при встрече с казаками красноармейцы спрашивали: „Гундоровцы?“ и, получив утвердительный ответ, сдавались безропотно. Полк был особенный, особенной была и его организация: 1500–2000 штыков, 300–400 шашек и полковая батарея, все в образцовом порядке и прекрасном виде. В наиболее опасных местах, в наиболее критические моменты, Гундоровцы всегда выручали попавших впросак другие части Добровольческой армии.

В отличие от многих других подразделений русской армии, этот полк вернулся домой не «как попало», а организованно: в ноябре семнадцатого года, тремя эшелонами. Выгрузился на железнодорожной станции и разъехался по станицам. Многие казаки тайком привезли домой оружие. Уже в декабре семнадцатого фронтовики столкнулись с тем, что в их хуторах и станицах возникло двоевластие: власть атаманов оспаривали Советы рабочих депутатов, созданные из шахтёров и приезжих комиссаров.

Я предъявил свои документы — Хорунжий Скопцов Анатолий Михайлович, следую со своими разведчиками в ставку Главнокомандующего с донесением результатов нашей разведки станции Таловая.