Жека 2 - Arladaar

склону, пачкая туфли в грязи, и цепляя на пиджаки репьи. Найдя более — менее свободное место у воды, остановились.

— Ну чё? Похмелимся? — Жека вытащил из пакета бутылку водки, захваченную из дома Митрофанова. — Самое время. Устал чё — то…

— Давай! Я первый! — с охотой откликнулся Митрофанов, откупорил «Столичную», сделал несколько глотков прямо из горлышка. Хорошо пошла ему водка! Аж расцвёл!

— Давай, Соловьёв, теперь ты!

Жека взял бутылку, сделал несколько глотков, потом, увидев, что секретарь горкома отвернулся, навернул пробку, и с размаху ударил Митрофанова бутылкой по голове. Думал, что вырубит с первого раза… Ан нет! Алкаши живучие! Пришлось опять бить вскрикнувшего от боли и неожиданности Митрофанова. Только с третьего раза вырубился секретарь, когда уже и бутылка разбилась о его череп, брызнув водкой в разные стороны.

Жека подхватил упавшее тело Митрофанова, подтащил к воде, и опустил головой вниз. Тело несколько раз дёрнулось, а потом обмякло. Жека набил карманы пиджака обломками кирпичей, засунул ещё несколько в карманы брюк, и столкнул труп в речку. Вода в ней всегда была тёмная, с примесью торфяника и угольной смеси, так что Митрофанова если и найдут, то случайно, и наверняка не скоро. А дипломат с деньгами вот он. В нём 120 тысяч рублей. И это была огромная сумма, даже сейчас. Даже в это время, когда деньги стремительно пошли вниз, на них можно было купить 10 автомобилей! Тех же девяток.

Вылез из бурелома весь в грязи и репьях. За сутки где только не побывал. От леса и ресторана до речки — говнотечки. Встав за угол дома, Жека почистил одежду, вытер туфли носовым платком, подхватил дипломат, и неспешно пошёл домой. Городу, и стране, переживающим большие события, было не до него.

Дома пересчитал ещё раз деньги. Сто двадцать тысяч, как Митрофанов и говорил. Эта сумма уже была приличная, и Жека решил кое-чем прибарахлиться. Наконец-то настала пора купить себе новый приличный магнитофон. Сейчас уже поговаривали о каких-то цифровых, на минидисках, но Жека решил взять себе обычную двухкассетную магнитолу. Какие сейчас цены, он приблизительно знал, поэтому взял с собой четыре косаря. Решил ехать в «Вегу». Там с недавних пор в коммерческом отделе продавали импортные двухкассетники, и можно было выбрать от дешёвых китайских до вполне себе приличных японских аппаратов.

Пока одевался в спортивки, два раза успел перебазарить по телефону.

Первый раз позвонил Славян, коротко спросив:

— Ну чё?

— Нормально. Пойду щас за магнитолой.

— Вечером придёшь?

— Приду. Часов после 6 ждите.

Второй раз позвонили с работы. Хмырь позвонил, удостовериться, всё ли нормально.

— Всё нормально. Сегодня меня не будет — занят. Чё там, всё хорошо?

— Нет! Не нормально! — чуть не кричал хмырь. — На предприятии ЧП, чёрт возьми! Трудовой коллектив объявил забастовку! Второй день подряд! Сейчас у АБК митинг в поддержку Бориса Ельцина! Рабочие хотят создавать отряды самообороны!

— Посылай служебку! Щас буду! — рявкнул Жека, и бросил трубку.

Ну что за люди! Кому они хуже сделают, что бастуют, а не работают? Только себе хуже сделают. Предприятие уже и не союзное, и даже не российское, а их, собственное, трудового коллектива! Впрочем, Жека близко познакомился на практике с работягами, и знал, что их вывести из себя может крошечный толчок. Следовало немедленно заняться этим, иначе все сроки летели бы к чертям. Предприятие сейчас повисло на волоске, и работало только засчет Сахаровских денег. Платил только металлургический комбинат за ремонт доменной печи. Всё остальное строительство, как коммерческое, так и частное, и даже государственные заказы, было заморожено до лучших времён.

И вот… Черти… Сами у себя сук пилят под ногами…

Глава 19

Забастовка и казаки в АБК

Увидев из окна, что подъехала служебка, спустился, и сел на заднее сиденье «Волги». С удивлением увидел рядом хмыря.

— А ты чё? — удивлённо спросил Жека.

— А что мне делать? Тоже поеду. Ты где был-то?

— Работал, представь себе! — парировал Жека. — Если меня с вами нет, значит я в горисполкоме, или ещё где. Деньги выбиваю, или кручусь. Не, ты чё думал, я сидеть буду рядом с тобой в конторе, и жопу греть? Я не буду бегать — все вместе сядем ровно, и последний хрен без соли будем доедать.

Сказать хмырю было нечего, только пожал плечами. Тут Жека глянул в зеркало, в котором отражалось лицо пожилого водителя, и увидел как он по-доброму улыбнулся, и подмигнул. Правильно, мол, делаешь, парень, так и надо.

Административно-бытовой корпус находился как и положено, у самого комбината. Когда ещё перестройка не затронула крупное предприятие, считался одним из его подразделений. Основная строительная работа велась на территории завода, поэтому и находились здесь и административно-бытовой корпус, и главная база, где хранился автотранспорт, краны и тяжёлая техника. В двухэтажном кирпичном здании на первом этаже переодевались и мылись рабочие со всех участков, на втором этаже была контора и технический отдел.

Сейчас здесь совсем неспокойно. Перед зданием стояла толпа рабочих в спецовках, с транспарантами и листовками. Проводился митинг. В руках рабочих видны плакаты «Борис Николаевич Ельцин — ум, честь, и совесть нашей эпохи», «КПСС — руки прочь от страны», «Коммунисты — враги народа». У многих в руках были портреты Ельцина. Перед кем стоят-то? Вокруг никого нет.

Когда 'Волга’остановилась, и оттуда вышли Жека с хмырём, толпа разразилась неприязненным криками.

— Вот и начальство пожаловало!

— Явились, не запылились!

— Тоже за коммуняк поди…

Хмырь встал, и стоит как истукан, сопли жуёт. Не знает что сказать, только мямлит что-то, вытирая платком лоб.

— Товарищи… Товарищи… Так нельзя… Приступайте к работе…

— Ты за кого, мил человек? — злобно спросил его пожилой рабочий в замасленной робе. — Ты не из коммунистов ли? Гэкачепист?

— А какое значение, из коммунистов он или нет? — спросил Жека. — Речь не о нем, а о вас. Вы мне чё говорили на собрании?

— И чё мы говорили? — заорали рабочие.

— Вы мне говорили, что вам только работу давай. Ух! Горы свернёте! А щас чё? Я для вас деньги пробил на зарплату. У своих друганов взял под честное слово. Работу возобновил. С директором комбината договорился, чтоб платил деньги за работу. Сказал, что без денег мол, работать не будем! Платишь — работаем! За вас поручился, что работать будете. Что домну в середине 1992