Жека 2 - Arladaar
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, — помолчав, согласилась Сахариха. — Фиг с ним. Когда это надо сделать?
Вечером этого же дня в конторе ТОО «Инвестфонда» было собрание учредителей, где присутствовали Жека, Славян, Митяй, и Сахариха. Единогласно было принято решение инвестировать оборотные средства в пакет акций количеством 49 процентов акционирующегося строительного управления. Но деньги пока не стали переводить, выплатили лишь рабочим 50 процентов зарплаты, чтобы управление приступило к работе над кафе любой ценой. Ждали решения госреестра.
В середине июля 1991 года строительное управление Сибирского металлургического комбината им В. И. Ленина было акционировано по решению трудового коллектива, согласно закону СССР «О собственности» от декабря 1990 года. При этом владельцами контрольного пакета акций в 51 процент стал трудовой коллектив, а 49 процентов акций принадлежали предприятию ТОО «Инвестфонд». Новое предприятие называлось Акционерное Общество «СибСтройМеталлФинанс». Сокращённо АО ССМФ. Жека стал коммерческим директором новой конторы, и заимел свой кабинет в управе, и персональную «Волгу» с водителем.
В местной коммунистической газете такое неприкрытое наглое тыриние госсобственности назвали беспрецедентным. Но рабочие были горой за новую фирму, и молодого амбициозного коммерческого директора предприятия. Многочисленные проверки показали, что отчуждение госсобственности в руки трудящихся произошёл по всем правилам, придраться не к чему. Предприятие принадлежит трудовому коллективу. Предприятие работает. Зарплата платится. Все социальные гарантии выполняются. Но всё равно скандал дорос до того, что Сахар решил узнать, кто отдербанил кусок комбината.
В один из дней конца июля к управлению АО ССМФ подкатил сахаровский Ниссан Патруль, и две машины охраны — недавно завезённые японские праворульки, набитые амбалами. Однако у входа их встретила Славянова охрана, набранная из бывших ментов, и дальше холла никого не пропустила — амбалы не стали драться посреди города. Жека сам вышел к авторитету.
— Тыыыы??? — изумлённо и негодующе спросил Сахар. — Не… Ты вообще охренел? Ты кем себя возомнил, Соловей?
— Слушай, Александрыч, — спокойно ответил Жека. — Это всё семейные дела. Не будем же мы из-за пустяков гоношиться тут на виду у всех? Я приеду к тебе сегодня, и за бутылочкой вискана перетрём, кто чего и кому должен?
Сахар негодующе хмыкнул, и пошёл прочь, махнув своим амбалам покинуть помещение конторы АОЗТ.
Теперь у Жеки был личный водила и служебный автомобиль «Волга». Машина не новая, и белого цвета, согласно статусу, но хорошо и это. Этим же вечером собрался ехать на разборки к Сахару в посёлок Абрикосовый. В обед заскочил в кооперативный магазин за обещанным висканом, только собрался идти к себе, как неожиданно к управе подрулил Крот на чёрной сахаровской «Волге». Посигналил, и махнул рукой Жеке, призывая садиться.
— Садись! Там Роман Александрович рвёт и мечет! — рассмеялся Крот. — Ловко ты обошёл его на повороте.
— Я ничего не обходил! — возразил Жека, захлопывая дверь машины. — Эта контора почти банкрот. Рабочие бастуют. Всё стоит. У нас кафе почти готовое стоит. У них долгов перед нами 60 штук. Я чё, прощать должен? Разрулил по чесноку, всё в пределах закона.
— В том то и дело, Жека, что не придраться к тебе, — усмехнулся Крот. — Теперь ни отжать, ничего не сделать с этим пакетом акций. Он получается, в собственности вас четверых. И Светки в том числе. А так как ты коммерческий директор в двух конторах, получается, что рулишь всем, никого не спрашивая. Не… Ну я такого развода давно не видел! Хахаха!
— Да… — неопределённо ответил Жека, посматривая в окно. — Контрольный пакет-то всё равно не у меня, а у работяг, у совета трудового коллектива… Продать акции наружу они не могут согласно уставу. Только между собой, или мне.
— И чё делать будешь?
— Пока ничего. Пусть почувствуют себя хозяевами предприятия. Щас самое главное, денег на раскрутку взять. Мы одни не потянем. Проедим нахер всё, и опять встанем.
Сахар, на удивление, не орал, и даже не матерился. Встретил в своём кабинете, уже как равного, предложил сигару, разлил принесённый Жекой вискан. Показал на кресло.
— Ну. Говори.
— А чё говорить-то, — Жека отхлебнул «Вильям Лоусон» и закурил свой «Мальборо», предложенную сигару брать не стал. — Эта контора нам должна денег. Дохера денег. Встало строительство кафе, машина и кран гоняли бесплатно. Одни убытки. Контора стояла, рабочие бастовали. Я побазарил с директором, провёл собрание с работягами, и акционировали контору. Всё по закону. Сейчас у трудового коллектива контрольный пакет акций, остальное у нас четверых. И твоей сестры, к слову.
— Крутанулся ты мастерски конечно, прямо у меня на глазах, — медленно сказал Сахар. — Однако ты понимаешь, Соловей, что ты на моей поляне мутить начал? Ты у меня добро взял?
— А чё я у тебя взял? Контору, которая нерентабельная? Ещё пара-тройка недель, месяц от силы, её бы через суд раздирбанили. У тебя капремонт пятой домны бы встал. Я своё получил бы в любом случае. Той же строительной техникой. Просто подняться потруднее бы стало. Сейчас же смотри. Контора работает. Щас бабла раздобуду, и перезапущу все договоры.
— Раздобудешь бабла? Ну удачи, — усмехнулся Сахар. — А ты думал, просто так что ли Семёныч, отец Элеоноры, на строительство денег не выделял? Ты думал, вот щас пойдёшь к Конкину, и он тебе государственных денег даст? Их нет! Сейчас партократия Союза и Горбачёв в конфронтации с Верховным Советом РСФСР. Министерство чёрной металлургии осталось без денег. Все активы СССР отходят России. Понял, Соловей? А ты думал, ты один сейчас безденежный? У комбината дохрена всякого говна, вроде пионерских лагерей, баз отдыха, санаториев везде понастроили, Дворец Спорта, хоккейная и футбольная команда, хрен знает сколько дворцов культуры, библиотеки, музеи. Шефство над учебными заведениями, детсадами. Жилой фонд. А теперь представь себе, что денег нет, и не будет из центра. Расчёт только на себя. Но даже и это бабло в валюте приходит ручейком — всё оседает в Москве, где делят власть центр и республики.
— Я всё
