Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ) - Тереза Тур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Странно, что её никто не попытался задержать, — нахмурился король. — Если она так отличалась от всех.
— Почему не проверили еду, которую она подавала королеве? — удивился Ролан.
— Это же обязательная практика, — кивнул Норфолк и посмотрел на жену, на мгновение даже забыв о том, что он страшно зол.
— Не понимаю, как такое могло произойти, — прошептала она. — Нас было десять. Королева готовилась ко сну. И никому… Никому в голову не пришло. Милосердная. Какой ужас!
Глава двадцать третья
Сколько можно смотреть на сон ребёнка? Бесконечно, наверное. Уля и Ришка спали. Сладко. Счастливо. Думаю, впервые за последнее время!
Тёплая одежда, сытная еда и забота взрослых. Ощущение защищённости и покоя накрыло с головой, и они уснули. Крепким, здоровым сном. Без сновидений. Хотя кто знает, может быть, им снится полёт на Колокольчике? Радуга над водопадом? Я закрыла глаза, пытаясь представить их сон…
Уле и Ришке снилась мама. И это был… счастливый сон. Она гладила их по голове, а они рассказывали о том, как все вместе варили распознающее зелье с её величеством, королевой Леей! Как летали на грифонах, и что у них теперь есть сапожки, тёплые плащи, Джо и… дядя Ролан. Женщина залита золотым светом, словно образ всепрощающей, всесильной Милосердной. Она подняла на меня глаза и улыбнулась:
— Спасибо тебе, девочка. Иди к нему. Иди!
Я вздрогнула. Ну надо же! Пришла полюбоваться на детей и сама уснула. Бывает же такое! Тяжёлый день.
Подоткнула каждой одеяло, попросила Милосердную хранить детей и выскользнула в коридор. Моя спальня рядом. Раздеться, нырнуть в кровать и забыться сладким, безмятежным сном, таким же, как у девчонок! Мне нужны силы.
— Тик-так, тик-так, тик-так…
Часы на каминной полке. Никогда не замечала, что они так громко тикают! Спать же невозможно! Укрылась с голой — не помогло…
Жарко.
Встала, открыла окно. Свежий воздух взбодрил, и я почувствовала, что хочу есть. Вздохнула. Позвонила в колокольчик. Никогда так не делала, но… Всегда хотелось!
Вошла перепуганная служанка — слухи во дворце передаются с потрясающей быстротой — из прислуги никто не спит, все боятся призрака служанки-отравительницы.
— Моя госпожа?
— Принесите чаю с ромашкой, пожалуйста. И… Что-нибудь поесть.
— Сию минуту, ваше сиятельство. Сейчас принесу! А вам тоже страшно, — вдруг прошептала она, бледнея. — Страсти-то какие, а? Вы, если что, кричите! Стража тут, рядом.
— Спасибо, — вздохнула я. — Непременно закричу.
Она уже хотела уйти, но я её окрикнула:
— Постойте!
— Да, мидели?
— Подойдите.
Она подошла. Я внимательно разглядывала белоснежный накрахмаленный чепчик, приколотый булавками к причёске.
— Можете снять его? Пожалуйста. На одну минуту.
Девушка неожиданно насторожилась:
— А вам зачем?
— Хочу кое-кого отравить! — огрызнулась, злясь на эту дурочку. — Мне нужно кое-что проверить в интересах дела, ясно? Снимай живо!
Она сняла. Я развернула сложенную в несколько раз жёсткую накрахмаленную ткань. Служанки подворачивали чепец с задней стороны, чтобы он был больше похож на кокетливую шляпку, приколотую булавками к причёске, но если его развернуть, как положено, то…
То всё равно ничего не получалось! Чепец скроен так, что на лоб его всё равно не надвинешь, слишком неглубокий. Служанка, внимательно следя за моими манипуляциями, быстро поняла в чём дело. Дурочка, но не совсем.
— Сейчас их так уже не кроят, — заметила она. — Иначе подворачивать, как модно сейчас, будет неудобно.
— А раньше? Раньше их кроили по-другому?
— Спросите у Мадлен. Она такая рукодельница! И всё-всё знает! Она рассказывала, что раньше пояс на переднике был не менее двух с половиной метров с каждой стороны, потому как в моде были большие банты! Их крахмалили до хруста! Говорят, с таким грузом сзади спина ровнее… Но это же сколько ткани понапрасну!
— А у той женщины? У неё сзади был большой бант?
— Я не знаю, ваше сиятельство. Я её не видела.
— Ясно. Спасибо! Очень помогли!
И я, не выпуская чепчик из рук, бросилась по коридору к спальне Ролана.
— Куда же вы? А чай?
Какой чай? Мне нужно срочно ему рассказать, что…
Я сперва влетела в спальню к мужчине в одной ночной рубашке и с зажатым в кулаке чепчиком служанки, а потом только осознала, что сделала.
Он сидел на кровати обнажённый с разметавшимися по плечам чёрными волосами, со злым, недовольным орлиным взглядом, насупленный, раздражённый. И я вдруг почувствовала, что он тоже… Так же, как и я, ищет повод ворваться ко мне, ищет, но не находит. У меня… У меня хотя бы есть чепчик, а у него… У него ничего нет!
— Джо…
— Ролан!
Мы кинулись друг другу в объятия. Так, как будто от этого зависела судьба этого мира, счастье королевской четы, здоровье всех новорожденных королевства, их магический потенциал и дары Милосердной человечеству на ближайшие несколько десятилетий.
Я сорвала с него простынь, он с меня одежду. Рубашка белой птицей взлетела к потолку (вместе с чепчиком служанки, о котором я напрочь забыла в тот самый миг, как увидела на кровати голого мужчину, и о чём только мы, женщины, думаем?) Его рваное, хриплое дыхание злилось, мои стоны извинялись, как могли. Мы выясняли отношения без слов, он без слов вновь сделал мне предложения, я без слов сдалась и сказала «да», мы обещали друг другу не ссориться и удочерить девчонок, спасти Приграничье и…
И много чего ещё. Я поняла, что мне он нужен. Что я не просто прощаю и отпускаю Норфолка, я вообще не понимаю, как всё это могло когда-то случиться со мной.
— Джо?
— Ролан?
— О чём ты думаешь?
— О том, что я счастлива.
— Джо. Любимая.
— Чепчик!
— Что?
— Я, когда пришла к тебе, у меня в руках был чепчик! Чепчик служанки. Где он?
— Хммм. А что… Это… интересно. Мне нравится! Давай попробуем.
— Ролан! Прекрати!
— Почему?
— Я не об этом!
— Жаль.
— Просто найди его, это важно!
…
Я начала улыбаться прежде, чем раскрыла глаза. Мой побег к Ролану, наша ночь.
Мне снился чепчик. Он летал над горами, а потом, обернувшись белоснежным голубем, взмыл в чистое высокое небо.
Но дело, конечно, не в нём, а в том, как сладко, как нежно Ролан всю
