Две короны - Кэтрин Веббер

– Как странно, – пробормотала она.

– Готова поспорить, что он собирается показать какое-нибудь шоу с птицами, когда король Аларик приедет сюда, – размышляла Селеста. – Стая старкрестов может быть совершенно завораживающей, а король Гевры действительно питает слабость к животным.

– Ты имела в виду хищных зверей, – исправила ее Рен, – и я не могу представить, что человек, который скармливает людей своим тиграм, оценит стаю сверкающих птиц.

– Аларик может удивить тебя, – сказала Селеста между глотками. – Вдруг он больше похож на Анселя, чем ты думаешь? Уверена, у него есть и мягкая сторона.

Рен фыркнула. У Аларика Фелсинга могла быть мягкая сторона, как у снежного кролика, окутанного облаком, но пока он намеревался убить всех до последней ведьмы в Эане, она не хотела иметь с ним ничего общего.

Девушка вернулась к скамейке и взяла у Селесты бутылку с вином. Она уже почти опустела. Рен запрокинула голову, чтобы проглотить остатки, и мельком увидела лицо в окне западной башни. Она моргнула, и оно исчезло. Рен опустила бутылку, в животе у нее шевельнулось беспокойство.

Стоял ли там Ратборн прямо сейчас и наблюдал за ними?

– Пойдем, – произнесла она, – я хочу размять ноги.

Она убрала бутылку под скамейку и потащила Селесту по розарию, мимо отвратительной статуи Защитника, пока они не ушли достаточно далеко, чтобы их не было видно с западной башни.

Пока они шли, Селеста не сводила глаз с птиц.

– Моя мама однажды рассказала мне, что, когда Эана была молодой страной, ведьмы, чтобы иметь возможность читать небеса и видеть будущее, призвали звезды и превратили их в старкрестов. – Она прочистила горло. – Чепуха, конечно, но она любила эти глупые сказки.

Рен скрыла свое удивление. Легенда о старкрестах была живой сказкой среди ведьм, историей на ночь, которую родители рассказывали своим детям перед сном, но она не была широко известна в Эшлинне – месте, где поклонялись исключительно Защитнику.

– Думаю, немного глупости время от времени не помешает, – мягко сказала она.

– Я не вспоминала эту историю с тех пор, как умерла мама, – пробормотала Селеста. – Это, должно быть, из-за вина.

– И птиц, – ласково добавила Рен. Она чувствовала, что Селеста смущена тем, что раскрыла интерес своей матери к ведьмам. Вино вскрыло ее воспоминания и развязало язык, но, по правде говоря, это только заставило Рен полюбить ее еще больше. Не говоря уже о том, что она задумалась о матери Селесты.

– Иногда они вселяют в меня беспокойство, – призналась Селеста. – Все дело в их серебряных грудках. Они становятся слишком яркими, и, когда они собираются вместе, у меня болят глаза.

Рен уголком глаза наблюдала за Селестой, пока они шли по саду. Сначала она упомянула о своем сне об Орте, а теперь эта странная реакция на старкрестов… Даже намек на возможность того, что она была провидицей, обрек бы Селесту на смерть, поэтому Рен оставила свою теорию при себе, поклявшись пристальнее следить за лучшей подругой Розы.

– Я не беспокоилась бы об этом так сильно, – сухо сказала она. – Я уверена, Виллему скоро надоест это. – «Или он умрет». – И тогда они все улетят.

Они побродили еще немного, обе погрузившись в раздумья, наблюдая, как птицы возвращаются в свою башню. Старкресты один за другим уселись на подоконник и с чириканьем исчезли внутри.

Окно башни захлопнулось с громким стуком, и как раз в тот момент, когда она собиралась отвернуться, Рен могла поклясться, что снова мельком увидела лицо Ратборна. Потом чья-то рука прижалась к стеклу, а затем исчезла.

Рен проделала длинный путь в восточную башню, ноги привели ее в коридор третьего этажа, прежде чем она смогла решить, хорошая это идея или нет. Глупо отправляться на поиски Тора, особенно после того, как прошлой ночью он так сильно приблизился к тому, чтобы узнать о корне дьявола. Но ее сон из библиотеки был свеж в ее памяти, а вино только усугубило ситуацию.

Она едва успела подняться по лестнице, когда заметила его у окна. Он стоял в луче лунного света, засунув руки в карманы, как будто кого-то ждал. Она ненавидела свое сердце за то, что оно подпрыгнуло, за надежду, что он был здесь из-за нее.

– Подкрадываться к гевранцу не самая лучшая идея, Ваше Высочество, – произнес он, не отрывая взгляда от ночного неба.

Рен ухмыльнулась:

– Я прервала романтичное созерцание луны?

Тор обратил на нее взгляд:

– Кажется, валериана не помогла вам. Не можете уснуть, Ваше Высочество?

– Возможно, я в настроении для еще одного допроса, – ответила Рен, ее щеки горели под его пристальным взглядом.

Улыбка смягчила его острую челюсть.

– Как насчет прогулки вместо этого?

Рен сделала вид, что обдумывает его предложение.

– Ладно, – вздохнула она, – но только потому, что я великодушна.

От смешка Тора по ее спине пробежала приятная волна тепла. Они шли нога в ногу, серебристая луна освещала их путь, пока они блуждали по пустынным коридорам дворца Анадон, притворяясь, что не искали друг друга.

Роза

Глава 20

Пробираясь сквозь толпу ведьм, Роза высоко держала голову. Шепот не смолкал, множество глаз неотрывно следили за ней. Кучка подростков зашипела на нее, когда она прошла мимо. Старуха обнажила пожелтевшие зубы, от чего по позвоночнику девушки пробежали мурашки. Тем не менее она выдержала каждый пристальный взгляд, который был обращен на нее. Ее никто не запугает: ни ведьма, ни обычный человек.

«Я – это Эана, Эана – я».

Ей хотелось, чтобы на ней была не ночная рубашка. Чтобы ее лицо было чистым, а волосы уложены. Она мечтала о своем лучшем платье цвета медового золота и своих прекрасных украшениях, чтобы она могла называть себя принцессой Эаны, истинной правительницей этого дикого места. Принцессой Розой Валхарт, красивой и любимой.

Но все, что у нее сейчас было, это ее гордость, и этого должно было быть достаточно.

Банбу оттащил от толпы старый ведьмак с длинной седой бородой, в то время как Тильда щебетала, как дружелюбная птичка.