Две короны - Кэтрин Веббер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вот откуда берутся звери, – задумчиво произнесла Рен. – И я полагаю, что там их дрессируют для вашего кровожадного короля и его разрушительных войн…
Голос Тора изменился.
– Так было не всегда.
Рен украдкой еще раз посмотрела на Тора:
– Значит, тебе это не нравится, верно?
– Не имеет значения, что мне нравится. Я больше не живу на Карриге.
– Но ты все еще табунщик? – Рен чувствовала это в нем: проницательные наблюдения, постоянная настороженность. В некотором смысле он был таким же, как его волчица.
Тор пожал плечами:
– Возможно, табунщик в душе, но не на службе.
Впереди сверкали Золотые ворота, но Рен обнаружила, что еле волочит ноги. Если дворцовая стража заметит, как она прогуливается с солдатом-гевранцем, Чапман обрушится на нее, как гроза. Она содрогнулась при мысли о том, как отреагировал бы Ратборн.
– Почему ты тогда решил оставить это? Твой отец заставил тебя вступить в армию?
Тор замедлил шаг, чтобы подстроиться под ее темп.
– С моим отцом произошел несчастный случай десять лет назад. Моя мать заботится о нем, а сестры управляют фермой вместо него. Они тоже табунщики. Но они молоды, а звери могут быть жестокими. Часы работы долгие, а местность труднопроходимая, – при этих словах по его лицу скользнула тень. – В некоторые зимы еды едва хватает, чтобы не умереть от голода.
Рен уставилась на солдата и впервые увидела его – без доспехов, без подозрений. Он был сыном. Братом. Защитником. Прежняя дрожь опасности переросла во что-то другое: что-то теплое и трепещущее у нее в животе. Что было почти наверняка хуже.
– И табунщик отправился на войну.
– Табунщик хорошо подходит для войны, – сказал он без особого энтузиазма. – Наша естественная близость с животными означает, что мы можем не только приручать их, но и сражаться, как они.
– Так ты стал самым доверенным солдатом Аларика? Благодаря природным талантам?
Он покачал головой:
– Еще в детстве я тренировал Аларика.
– Подожди, – у Рен отвисла челюсть, – ты дружишь со злым королем?
– Тогда он был другим, – ответил Тор.
– Насколько другим? Я слышала, он скармливает своих врагов тиграм.
– Скорбь меняет людей.
– Не так, – заметила Рен, – Аларик Фелсинг – психопат.
Тор напрягся, и Рен почувствовала, что зашла слишком далеко. «Упс».
– Какими бы жестокими мы ни были в бою, гевранец всегда заботится о своих. До самого кровавого конца. – Он указал на север, на залив Вишбоун и все, что лежало за ним. – Вы скоро поймете, о чем я, Ваше Высочество.
Рен нахмурилась. Почему сейчас он должен был продолжить и испортить ей веселье, заговорив о свадьбе?
– Интересно, каких страшных зверей дорогой Ансель убьет для меня, – беззаботно произнесла она.
Улыбка Тора смягчилась при упоминании Анселя.
– Принц обладает храбростью духа, но я боюсь, что он не владеет мечом.
– Он даже не учился?
– Принц Ансель всегда предпочитал общество книг, а не солдат. Он определенно больший мечтатель, чем его брат, – сказал Тор с теплотой в голосе, и Рен ощутила в нем бережное обращение, которое выходило за пределы долга, своего рода братские узы, которое заставляло ее больше любить Анселя. – Ансель сам сказал бы вам, что предпочет, чтобы его запомнили как мастера слова, а не бойца. Сколько я его знаю, он никогда не выносил вида крови. Раны других ранят и его тоже.
Рен посмотрела на принца с другой стороны. Каким-то образом он вышел из детства в ледяной утробе Гевры не с помощью грубой силы, а с сочувствием и добротой. Да, Ансель был несчастен, но он без угрызений совести был самим собой, и за это Рен могла уважать его.
– Ладно, – сказал она, – ты можешь убивать моих врагов, а Ансель будет читать мне стихи.
– А вы, может быть, сможете сыграть нам на фортепиано.
Улыбка Рен погасла. Она надеялась, что он забыл об этом.
Тор сунул руки в карманы, пока они шли дальше.
– Скажите, Ваше Высочество, как часто вы пробираетесь в Эшлинн одна или только тогда, когда вам нужно посетить аптеку?
Рен остановилась. Внезапно она почувствовала себя протрезвевшей. Солдат не ослабил бдительности, пока она флиртовала, он ждал, чтобы подловить ее.
– Значит, ты следил за мной.
Тор пригвоздил ее пристальным взглядом:
– Флакон в вашем корсаже. Что это?
– Корень валерианы, – ответила Рен, соображая на ходу, что сказать. – Не то чтобы это тебя касалось, но в последнее время я плохо сплю.
– Могу я посмотреть?
Она подняла руки.
– Клянусь честью Розы Валхарт, принцессы Эаны, то, что находится в моем плаще, не должно тебя беспокоить.
Тор потянулся к ее запястью, и Рен, сглупив, позволила ему схватить его. Он крепко держал его и провел подушечкой большого пальца по ее мозолям.
– Это не руки принцессы.
Она наклонилась к нему, пока на его челюсти не дрогнул мускул.
– Со сколькими принцессами ты был так близок?
Тор отпустил ее руку и сделал шаг назад.
– Так я и думала. – Рен быстро повернулась, но его нога опустилась, зацепившись за край ее платья. Она споткнулась, флакон вывалился из-за корсажа, прежде чем она успела его схватить. Она поползла к нему на четвереньках. Ее пальцы сомкнулись вокруг яда как раз в тот момент, когда Тор бросился за ним. В слепой панике Рен перевернулась на спину и выбила его лодыжки из-под себя. Он рухнул на нее сверху, опершись на локти, чтобы не раздавить ее.
Рен ахнула. Внезапно она оказалась в ловушке под ним, с руками, закинутыми за голову.
У солдата перехватило дыхание, когда он уставился на нее сверху, и они на мгновение застыли в молчании. Его теплая нога находилась между ее ног, его бедра мягко прижимали ее к земле. Рен чувствовала, как его сердце бьется рядом с ее собственным, и наблюдала, как жар его желания нежно окрашивает его щеки.
