Пути и средства - Мария Синягина

участь, потому что я ничего про себя не понимаю. Я должна определиться, что хочу от жизни и до того, как я это сделаю, я не могу вступать в новые отношения.

Конечно, дело не в сломанной сигарете. Своим поступком Тимур показал мне, что он хочет решать, как я должна жить. Сегодня я выброшу пачку, которая лежит у меня вот уже несколько месяцев, а завтра снова окажусь в моральной зависимости от этого человека. Хватит с меня, – она крепко сжала сук, торчащий рядом с ее рукой, – я уже наделала ошибок и повторять их ни к чему».

Редкие капли дождя зашумели в ветвях, ударили по мягкому полотну реки и песчаному берегу. Девушка не шелохнулась, она сидела, глядя в одну точку где-то в темноте, и думала. И тут звуки текущей воды и шум капель прервала привычная мелодия:

Is there anybody going to listen to my story

All about the girl who came to stay?1

«Если звонит Тимур, не отвечу», – решила Вика, по-прежнему не двигаясь.

She's a kind of girl you want so much it makes you sorry,

Still you don't regret a single day.2

Наконец она встрепенулась и полезла за телефоном.

«Жаль, что это не Тимур».

– Привет, па.

– Привет, Викуль. Как дела? Голос у тебя что-то не веселый.

– Да все в порядке, – отмахнулась Вика.

Но отец ей не поверил. Он как никто другой умел чувствовать ее настроение.

– Давай выкладывай, что у тебя там?

И Виктория не выдержала. Она начала рассказывать отцу о своих сомнениях и тревогах, выплескивая боль и страх. Она проговорила вслух все, что накопилось в ее душе за эти дни, и не сразу заметила, что плачет.

Он слушал молча. Когда Вика закончила, шмыгнув в очередной раз носом, Дмитрий Владимирович еще немного помолчал, вздохнул в трубку, как будто собираясь с мыслями, а потом осторожно произнес:

– Доченька моя, – его голос в телефонной трубке звучал ласково и успокаивающе, – вот что я хочу тебе сказать. Не буду давать советов относительно ваших с Тимуром отношений, ты у меня девочка взрослая и, думаю, разобраться сможешь. Но, – он сделал выразительную паузу, – запомни, милая моя, вот что: ни один мужчина на свете не достоин, чтобы хоть одна слезинка потекла по твоей щеке. Поняла? – Дмитрий Владимирович говорил медленно и твердо, как будто впечатывая слова.

– Ага, – сказала Вика, потихоньку всхлипывая и утирая слезы тыльной стороной ладони.

– Поэтому ты сейчас вытирай глазки, успокаивайся и топай в лагерь. Нечего ночью одной неизвестно где бродить.

– Хорошо пап, а ты что звонил? Новости есть?

– Вообще-то есть. Мне мама позвонила и попросила приехать. У меня завтра день на сборы и вечером самолет, я и билет уже купил.

– Слава Богу! Она сказала, как себя чувствует? Операция была или…

– Вик я приеду к ней, все узнаю и позвоню тебе. Голос у нее веселый, может, не совсем бодрый, но ты сама понимаешь…

Вернувшись в лагерь, Виктория увидела археологов, сидящих вокруг огня. Они громко разговаривали и весело распевали песни под гитару. Тимура среди них не было. На следующий день девушка сама усердно пряталась от Тимура, пока он не поймал ее на выходе из «дамской комнаты».

– Избегаешь меня?

– Нет, просто работы много.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул Тимур, – может, поговорим?

– Лучше не надо. По-моему, я сейчас к этому не очень готова.

– Как скажешь. Вик, я не смогу сегодня поехать в Москву, мне надо еще задержаться на пару дней…

– Хорошо. Так даже лучше.

26

Тимуру очень хотелось этим вечером вернуться в Москву, но все же он решил остаться. Сейчас главное – разобраться с монетой. А время понять, почему Вика внезапно стала его сторониться, у него еще будет.

Он проводил задумчивую немногословную Викторию на поезд, а сам вернулся в лагерь и первым делом отправился искать Нахимова.

– Собери-ка ты мне, Паша, народ в столовой. Из Рыбинска ведь все уже вернулись?

– Да сегодня особо и не уезжали, погода подвела, – Павел с упреком посмотрел на хмурое небо.

Через полчаса все члены экспедиции были в сборе. Археологи непонимающе переглядывались, спрашивали друг у друга, в чем причина этого спонтанного собрания в выходной день. Павел упорно молчал, если кто-то задавал ему вопросы. Тимур же был сосредоточен и выглядел так серьезно, что к нему с вопросами никто и не думал приставать.

Наконец, Тимур встал, чтобы его было лучше видно, оглядел присутствующих и произнес:

– Вы знаете, что у нас произошло ЧП. Пропала самая дорогая находка за всю историю экспедиции. Я не буду говорить о том, что на моей памяти таких случаев не было ни разу. Не буду говорить, что если человек сделал это умышленно, то он не вправе называть себя археологом. Вы и так это понимаете.

– Так о чем речь-то? – нетерпеливо перебил его Виталик.

– Речь о том, – Тимур раздраженно повернулся к Виталику, – что монета до сих пор не найдена. И если один из вас что-то знает, то самое время высказаться прямо сейчас.

Молчание.

– Страшно признаться, да? – он устало усмехнулся. – Понимаю.

– Тимур Алексеевич, вы что-то узнали? – осторожно спросила Саша, но Тимур ей не ответил.

– Иван, – позвал он, – если сейчас вы не расскажете нам, что произошло, то мне придется считать, что александровский рубль взяли вы… со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Тишина. Ваня склонил белобрысую голову очень низко, его подбородок почти касался груди, но когда понял, что на него все смотрят, медленно поднял лицо. На нем читалось неподдельное страдание.

Тимур блефовал. У него были только догадки, родившиеся из обрывков разговоров с Викторией, и никаких доказательств, что монету взял Иван, или рычагов, чтобы наказать провинившегося. Увольнение, конечно, не в счет. Да что там, он не смог бы подтвердить даже то, что монета в принципе была.

И, тем не менее, Тимур рассчитывал, что он ему поверит и испугается. Сложно сориентироваться, когда на тебя смотрит пятнадцать пар глаз. И Ваня дрогнул. И заговорил.

– Да, Тимур Алексеевич, это я взял монету.

Кто-то удивленно присвистнул, Катя ахнула и закрыла рот рукой, Виталик мрачно посмотрел сначала на Ваню, а потом еще более хмуро на Тимура.

– Вань, ты что, с ума сошел, зачем ты это сделал? – Василиса смотрела на него с ужасом.

– Но не все так просто. Подождите ахать и бросаться камнями, – Тимур предостерегающим взглядом обвел гостиную, – дайте человеку договорить.

– Да, – продолжил Ваня. – Я ее взял, но только чтобы посмотреть. Взял из чемоданчика, и по привычке положил на камералку –