Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов

почему тот уцелел. Содержимое черепа не пострадало, кость срастется, крови потерял немного. Тяжелейшее сотрясение мозга – так мне сказали.

– Теперь либо гением станет, либо наоборот, – проворчал Островой.

– Давайте без цинизма, – поморщилась Лида. – Он все же наш товарищ. Хороший парень, неужели вы еще не поняли? С кучей прибабахов, но все равно хороший. Буду первой голосовать за то, чтобы после учебы он пришел в наш отдел – хотя бы на стажировку. – Лида задумалась – не наговорила ли лишнего? – Пока человеку требуется покой, врачи рекомендуют воздержаться от посещений. Прогноз – оптимистичный. Возможен, конечно, кризис, но это не смертельно. Свой институт Виталик окончит.

– Ладно, всем здоровья, – проворчал Разин. – Присутствующим – тоже, – он поморщился, субботняя молотьба по ребрам еще давала знать. – Что по новой жертве?

– Дунчану Евгения Геннадьевна, 27 лет, урожденная Стриженова, – забормотал Островой. Парень явно метил в заместители начальника отдела. – Пять лет назад окончила филиал института иностранных языков, работала в сибирском отделении «Интуриста» гидом и переводчиком. Больше, конечно, переводчиком, поскольку с иностранными туристами в Сибири туговато – боятся круглогодичной зимы, лагерей и медведей на улицах… Но самые отчаянные приезжают. Контора – на площади Маркса, добиралась на общественном транспорте за тридцать минут. Личный автомобиль отсутствует. Мне кажется, с ней что-то не то, товарищ капитан, с этой Дунчану… Выскочила замуж после института за какого-то прораба из Молдавии. Имела жилье – приличную квартиру в центре. По итогам развода осталась ни с чем, даже квартиры лишилась. Как ей так удалось? Бывший муж угрожал или сама пошла на жертву. При разводе получила халупу в Бронном переулке. Но вроде ее это устраивало, жила. С соседями в меру приветлива, но, если обижали, за словом в карман не лезла. Работала пять дней в неделю, подруги иногда приезжали, выпивали – но тоже в меру. Мужчинами интересовалась – по словам соседки…

– В меру, – хмыкнула Лида.

– Точно, – согласился Михаил. – Пару раз заходили прилично одетые джентльмены, один даже с цветами.

– Одуреть, – фыркнула Лида.

– По словам соседки, Евгении никто не угрожал, жила мирно, дом – работа. Однажды похвасталась, что в следующем году, возможно, переедет «в город», получит престижную должность в своем «Интуристе». В общем, есть над чем работать, товарищ капитан. Работа, связанная с иностранцами, мутные мужики, бывший муж из солнечной Молдавии – похоже, тот еще жук…

– Это не то, – поморщился Алексей. – Причина гибели Дунчану – совсем в другом.

– Ты скоро заговоришь, как наш практикант, – подметила Лида и добавила: – Долгих лет ему, здоровья и вменяемых начальников.

– Отпечатков пальцев на орудии убийства эксперты не нашли, – сказал Шабанов. – Но это и понятно. Ключ, кстати, качественный, хорошо смазан, хорошо сбалансирован, гм… В машине тоже никаких отпечатков. Странно, что их пытались найти в этой груде железа. Автомобиль сгорел полностью. Впрочем, задний знак смогли прочесть. «Жигули» 72-го года выпуска. Машина сутки числилась в угоне. Ее украли из гаражного кооператива на Мостовой. Владелец – пенсионер 1915-го года рождения, ветеран войны, передовик производства и попутно многодетный отец. Очень расстроился, когда узнал, во что превратилась его ласточка. Кто приехал на ней в Бронные переулки, жители не видели. Кто оставил в тупике – тоже…

– Вернулась с работы, переоделась, взялась за хозяйство, – продолжал свой рассказ Островой. – Преступник проник на территорию, когда на дороге никого не было. Евгения увидела его, узнала, с криком побежала в дом…

– Ключевое слово – «узнала», – задумчиво констатировал Разин. – Стала бы она бегать от бывшего мужа или навещавших ее джентльменов? История глубже.

Работать действительно было некогда – больницы находились в разных концах обширного района. Варламов пришел в себя, отвечал на несложные вопросы, но в палату к нему врачи не пускали. И трясти удостоверением было бессмысленно – пусть ты даже из самого КГБ.

Молодой доктор поделился своим видением будущего: больной поправится, но вести полноценную жизнь уже не сможет. Даже кабинетная работа будет под вопросом. В двух шагах от пенсии по возрасту? Вот и замечательно. Выпишут из больницы, и пусть досрочно отправляется на заслуженный отдых – копаться в огороде, ругаться с женой и воспитывать внуков. У Виктора Павловича не было ни того, ни другого, ни третьего, поэтому выход на пенсию был для него равнозначен смерти. Но данную тему с врачом не обсуждали.

Машина вдруг стала выделываться, переваливалась с бока на бок, как медвежонок. Стоило проверить развал-схождение. В принципе не страшно, но передвигаться по городу теперь приходилось медленно и только по правой полосе.

Недалеко от въезда на дамбу Коммунального моста Разина остановил дорожный патруль. Инспектор ГАИ подошел, поигрывая жезлом, осведомился, сдерживая улыбку: куда хромаем, товарищ? Алексей показал корочки, лицо гаишника сделалось серьезным. Выразил сочувствие, признал, что преследовать преступников на такой машине теперь трудно.

– Сделаем, лейтенант, – уверил Алексей и поехал дальше.

Виталик томился в больнице на улице Якушева – к нему тоже не пустили, но дали заглянуть в щелку. Студент лежал как король, на мягкой перине, окруженный капельницами и разными приборчиками. Голова практически полностью была перебинтована, свободными оставались только глаза. Он спал, размеренно сопя.

Рядом сидела женщина средних лет в наброшенном на плечи больничном халате, держала студента за руку и смотрела на него с непередаваемой тоской.

«Мама», – уважительно подумал Алексей.

На тумбочке лежала ручка и лист бумаги, на котором она недавно что-то писала. Видимо, жалобу в управление внутренних дел по городу и области.

– Впрочем, можете зайти, – шепотом разрешил врач – тоже молодой, но солидный и уверенный в себе. – Только не шумите, просто поприсутствуйте. Кто он вам?

– Боевой товарищ, – отозвался Алексей с некоторым недоумением – неужели он и впрямь это говорит? – Пострадал при задержании опасного преступника.

– Серьезно? – удивился врач. – А на вид такой молодой.

«На себя посмотри», – подумал Разин.

– Преступника, конечно, задержали, – доктор не спрашивал – констатировал.

Фраза не требовала ответа. Алексей на цыпочках удалился, отказавшись заходить в палату.

Когда он подошел к машине на стоянке, мимо проползла пустая «Волга» с шашечками. Что-то неприятное кольнуло в спину. Из машины смотрели – недобро, пронзительно. Алексей застыл, вцепившись в открытую дверцу «Москвича». Вряд ли этот взгляд предварял выстрел в спину, но… было неприятно. «Волга» проехала, все прошло. Он обернулся. Такси покинуло стоянку, водитель пропускал ползущий по дороге самосвал, чтобы повернуть туда же.

На машине с этими номерами таксовал Сергей Бойчук – не успевший жениться на Даше Шмелевой и не ставший по этой причине веселым вдовцом. Следил за капитаном? А за каким, спрашивается, дьяволом? Обидел чем? Так сам виноват, подонок без стыда и совести…