Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

В I960 году Верховный Совет СССР принял дополнение к статье 1 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления: не подлежит уголовной ответственности гражданин, завербованный иностранной разведкой, если он во исполнение преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой.

Чекисты сделали Середе ложное вербовочное предложение. Для искупления вины перед Родиной он должен был выполнить задание органов госбезопасности на территории противника. Изменник легко пошел на вербовку, втайне предвкушая, как сразу же после приземления явится к своим немецким хозяевам. Для выброски предателя инструкторы парашютно-десантной службы подготовили нераскрывающийся парашют.

Труп Середы с документами был найден вражеской контрразведкой на контролируемой гитлеровцами территории. В результате реализации замысла советских чекистов казачья дивизия была снята с фронта и по частям, без оружия, направлена в глубокий тыл.

Начальник ГУКР СМЕРШ Виктор Абакумов ради интересов дела не соглашался с существовавшим тогда законом: согласие советского человека на сотрудничество с иностранной разведкой — уже измена. Абакумов освобождал явившихся с повинной немецких агентов от уголовного наказания, что резко поднимало эффективность борьбы с вражеской разведкой.

Так что Абакумов опередил время.

Гурнов сообщил немцам по рации, что они с Сотниковым благополучно прибыли в Вологодскую область, но Сотников повредил ногу при приземлении.

Так как он на вербовку не соглашался, чекистам нужно было что-то предпринимать. В СМЕРШе решили скомпрометировать Сотникова в глазах немцев. Гурнов в одной из своих передач сообщил немцам, что Сотников ничего не хочет делать, трусит, много пьет, и запросил дальнейших указаний по этому поводу. «Цеппелин» не замедлил с ответом. В переводе языка точек и тире на обыкновенный значило: «Сотникова ликвидировать». Что и требовалось чекистам. Была установлена настоящая фамилия Сотникова — Артамонов. По окончании следствия военный трибунал приговорил Артамонова-Сотникова к расстрелу. Но еще до этого немцы получили короткую депешу от Гурнова всего в два слова: «Сотников уничтожен».

В ходе радиоигры Гурнов сообщил немцам, что завербовал дезертира, но тому нужны документы. Указал данные завербованного. Кроме того, Гурнов передавал по рации немцам «секретные» сведения по интересующей немецкую разведку тематике. Откуда он их черпал? Согласно разработанной легенде, он познакомился с машинисткой штаба воинской части.

Радиограммы своего агента немцы подвергали тщательному изучению специалистами, что налагало особые требования к подготавливаемой «дезе».

Щербань-Гурнов сообщил немцам, что у него есть возможность организовать явочную квартиру для очередного агента. На квартире будет находиться завербованный дезертир, по его мнению, надежный. Наживка была заброшена, оставалось только ждать.

Стать «надежным дезертиром» предстояло лейтенанту Константину Сумцову. Удачно вернувшись из немецкого тыла, Сумцов полагал и дальше участвовать в зафронтовой работе, однако руководство посчитало это для него слишком рискованным.

— У немцев твоя личность запечатлена. Не будем рисковать, — сказал Тимофеев[26], начальник отдела контрразведывательной работы в тылу противника. И Сумцова перевели в ведение 3-го отдела ГУКР СМЕРШ — борьба с агентурой противника, который возглавлял генерал-майор Владимир Яковлевич Барышников[27]. В 1943–1944 гг. — начальник отделения радиоигр.

Сумцов участвовал в операции по поиску и задержанию в городе Молотове агента «Цеппелина», окончившего разведывательно-диверсионную школу в Пскове.

Отдел Барышникова занимался и проведением радиоигр. Организуя их, советская контрразведка ставила перед собой оперативную задачу — парализовать работу вражеских спецслужб, прежде всего абвера и «Цеппелина», по основным линиям их деятельности: ведение шпионажа, диверсий и террористических актов.

Лейтенант Константин Сумцов принял участие в радиоигре «Янус». А на этот раз ему предстоял поединок с «Цеппелином».

Через несколько дней немцы радировали: «В ближайшие дни курьер доставит все, что вам нужно, а также документы для дезертира и Гурнова. С их получением пусть он срочно едет в Молотов и подготовит все для радиста, который прибудет позже прямо к нему. Мы пришлем вам надежного курьера. Он доставит запасное питание к радиостанции, чистые бланки советских документов, деньги».

…Резкий звонок поднял находившихся в комнате Гурнова и Сумцова. Гурнов открыл дверь. На пороге стоял человек в форме лейтенанта Красной Армии.

— Аркадий Петрович? — спросил он.

Гурнову сохранили его имя, а отчество изменили. Щербань был Аркадий Григорьевич.

— Пожалуйста, проходите.

— Зашел к вам передать привет от добрых старых друзей, — это был пароль.

— Старым друзьям всегда рады, — произнес Гурнов отзыв.

Пройдя в комнату, лейтенант представился:

— Марк Володин. Можно просто Марик.

Володин снял с плеча вещмешок. Похлопал по нему:

— Здесь кварцы для передатчика, деньги 400 тысяч, погоны старшего лейтенанта Гурнову.

Внимательно оглядев Сумцова, Володин протянул ему паспорт.

— Вклеим фотографию, и ты Елкин Владимир Степанович. А еще у меня документ — твое освобождение от военной службы. По состоянию здоровья. Так вот, Елкин-Палкин, — закончил он насмешливо, но, встретив недобрый взгляд Сумцова, осекся. Понял, с таким шутить не надо.

Через день Гурнов уехал, и Сумцов остался с Володиным. До своего отъезда Гурнов передал Сумцову, ставшему Елкиным, «машинистку» — источник секретной информации.

Сумцову Марк не понравился. Вражеский агент и не мог вызвать у чекиста симпатии, но Константин вида не подал. Ему нужно было постичь его сущность.

— Перекинемся в картишки? — предложил Марк.

— Не играю, — коротко ответил Константин.

— Ну, не в очко, в дурачка…

— Бери книги — читай.

Сумцов, применяя различные приемы и уловки, пытался узнать об агенте как можно больше. Тот же отмалчивался. Ходил по комнате, напевал, то «В парке Чаир распускаются розы…», то «Утомленное солнце нежно с морем прощалось. В этот час ты призналась…».

— Эх, был бы аккордеон, сыграл бы «Розу-Мунде».

«Музыкант», — окрестил Сумцов вражеского агента.

Шли дни. Сумцов собирал «сведения», могущие заинтересовать немцев, Марк передавал их в центр.