Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

Мысли в голове Петренко оставались прежние. И в один далеко не прекрасный для Петренко день Титов сказал Косте:

— Сегодня отведешь Василия Петренко в отдел контрразведки корпуса. Возьмешь с собой Давыдченко из взвода управления. Ты старший.

Втроем они подходили к околице небольшого молдавского селения, где находился отдел контрразведки СМЕРШ 21-го корпуса. Красноармеец с винтовкой в руках встретил приближающуюся троицу с некоторым напряжением. Костя показал ему большой пакет, на котором крупно значилось: «Начальнику ОРКР СМЕРШ подполковнику Волгину». Для стража с ружьем этого было достаточно, а Петренко спросил:

— Это что, на меня такое дело?

Костя ничего ему не ответил.

Оперуполномоченный отдельного батальона старший лейтенант Титов напрямую подчинялся начальнику корпусного отдела подполковнику Волгину. Косте запомнилась первая поездка в этот отдел с донесением Титова. На въезде в небольшую лощину красноармеец с винтовкой тогда потребовал у Юрьева документы. Константин показал запечатанный пакет, на котором значилось: начальнику ОКР СМЕРШ 21-го корпуса. Этого было, как и на этот раз, достаточно. В самом отделе бойцы, увидев незнакомого сержанта, спросили:

— Ты из СМЕРШа?

«Какой там СМЕРШ… Старший лейтенант я. Вот и все. СМЕРШ — это люди, офицеры, помещения…» — подумал Костя, но гордо ответил:

— Я из СМЕРШа.

Та поездка Константина в ОКР СМЕРШ ограничилась общением с женщиной в погонах лейтенанта — секретарем отдела. Уже не молодой (по меркам Кости, все, кому под тридцать лет, — не молоды, но приятной в общении, миловидной).

Костя вошел в землянку начальника отдела, доложил о себе, отдал пакет. Подполковник раскрыл его, пробежал глазами содержание написанного Титовым, коротко распорядился:

— В отдельную камеру.

Петренко увели сотрудники отдела. Костя вышел из землянки, но через несколько минут его позвали к начальнику отдела. Тот протянул Константину карманные часы со словами:

— Петренко просил передать их командиру роты.

Костя взял часы и, откозыряв начальнику отдела, отправился с Давыдченко обратно в батальон.

Было это в Молдавии, а впереди Титова и Юрьева ждало немало боевых эпизодов. В Венгрии Титов с Юрьевым захватили двух венгров из организации «Нилош Керестеш» — «Скрещенные стрелы», а у них было оружие… Обошлось… Запомнились Титову и бои за Вену.

Многогранны были задачи Титова. И если бойцы после боя могли передохнуть, то голова контрразведчика не знала передышки. Постоянно, как сжатая пружина, патрон перед выстрелом, он должен был быть начеку. Такие вот были будни контрразведчика старшего лейтенанта Титова. Боевые будни.

Глава десятая. Под контролем чекистов

В летний день сорок четвертого года были захвачены немецкие парашютисты — агенты Гурнов и Сотников. Это были бывшие советские военнопленные — нынешние выпускники школы «Цеппелин-Норд». У них были обнаружены радиопередатчик, оружие, крупная сумма денег. Начальник 3-го отдела ГУКР СМЕРШ Барышников вышел с предложением к руководству о включении рации агентов в работу под контролем нашей контрразведки с использованием немецкого радиста. С арестованными Гурновым и Сотниковым провели индивидуальную вербовочную работу. В результате Гурнов, в действительности Аркадий Щербань, легко пошел на контакт и согласился сотрудничать с органами государственной безопасности. Сотников на вербовку не согласился. Гурнов-Щербань был включен в радиоигру[25] на изъятой рации.

Немцы тщательно готовили агентов-радистов. До переброски агента-радиста через линию фронта его манеру, индивидуальные особенности работы на ключе записывали на пленку. «Радиопочерк» потом можно распознать так же, как соответствующие специалисты определяют почерк по рукописи или обнаруживают пишущую машинку, на которой напечатан исследуемый документ. Такой контроль был предусмотрен для того, чтобы разведцентр во время радиосеанса связи с агентом был абсолютно уверен, что передачу ведет именно он, а не подставное лицо. Немцы могли не сомневаться, что сеанс радиосвязи проводит их агент Гурнов, но у них не могло быть полной уверенности: не работает ли он под контролем советских органов безопасности. И тут играла роль ценность передаваемой агентом информации. Задача нашей спецслужбы состояла в том, чтобы немцы поверили в нее.

Введение в заблуждение специальных служб врага, а в ряде случаев, следовательно, командования его вооруженных сил и даже руководителей государства путем успешной операции по дезинформации — «дезы», считается для любой разведки высшим пилотажем. Профессионализм, класс контрразведчиков, в свою очередь, определяется способностью отделять «дезу», какой бы она соблазнительной ни казалась, от достоверных сведений. Следует заметить, что подготовка любой дезинформации — очень трудоемкая процедура. В ней участвует группа лиц: контрразведчики и старшие офицеры штаба. Подготовка эффективной «дезы» требует изобретательности, использования необычных приемов. История тайной борьбы знает немало примеров применения «дезы».

Немцы создавали казачьи формирования и национальные батальоны из предателей. С целью борьбы с ними было решено провести операцию по их разложению. Для этого намечалось дискредитировать видных руководителей казачьих и других формирований, вызвать у немцев недоверие к ним. Ростовские чекисты подобрали объект для заброски в тыл гитлеровцам. Были составлены дезинформационный материал и соответствующие письма, оформленные в виде обращений на имя видных руководителей казачьего Войска Донского. Содержание личных писем не внушало ничего подозрительного. Однако в одном из писем тайнописью была написана специальная директива, адресованная на имя Одноталова — руководителя ростовского казачества, председателя малого войскового круга. В тайнописи сообщалось, что план восстания казаков против немцев одобрен командованием Красной Армии и им желают успеха в ликвидации гитлеровцев.

«Деза» была солидной, но как ее донести до немецкой контрразведки? Решили забросить к немцам якобы с нераскрывшимся парашютом захваченного ранее видного руководителя полиции, предателя Родины некоего Середу. Его знали в лицо все полицейские и офицеры казачьих формирований.

В I960 году Верховный Совет СССР принял дополнение к статье 1 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления: не подлежит уголовной ответственности гражданин, завербованный иностранной разведкой, если он во исполнение преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой.