Золотарь, или Просите, и дано будет… - Генри Олди

Здравствуй, Минус.

Встретились.

После пароксизма дефекации Минус расслабился. "Сброс" дался ему нелегко. Гадил он без энтузиазма, как нанятый. Вот, совсем расплылся. Вспучился по краю дорожкой нервных пузырей. В центре проступила тонкая сеть прожилок – багрово-синих, как свежий кровоподтек.

"Етить-колотить, – поплыло ко мне, шевелясь и плеща. – Золотарь? Ты что здесь…"

"…Карлсон?!"

Яма – Сявке:

В действиях Минуса наблюдается ряд особенностей. Мимика исчезла. Жестикуляция прекратилась. Он молчит. Не двигается. Смотрит в стену. Дыхание практич. незаметно. Ближ. аналог – глубокая медитация. Камерами слежения зафиксирована реплика. Я не разобрал. Дважды прослушал запись при усилении. «Золотарь? Что ты здесь делаешь?» Преполож., намеченный результат эксперимента достигнут. Нуждается в проверке.

Сявка – Яме:

Плюс – аналогично. Застыл у окна. Меня не воспринимает.

На всякий случай предупредил медбригаду. Готовность №1.

Чихать я хотел на их переписку.

Плоские слова, безликие ники. Но где-то там, за словами, сотканными из цифр, был кабинет, заставленный книжными стеллажами, диван, где ждал внимательный хиппи Ямпольский, и стена, у которой истуканом замер толстый охотник Карлсон. Еще минуту назад он бегал туда-сюда, выполняя задание. Грозил кулаком. Рубил ребром ладони по локтевому сгибу. Выкрикивал разные гадости. Корчил рожи. Злил, подначивал, стравливал. А что? Работка – не бей лежачего, прикольно. Ток-шоу "Черная орхидея". И премиальные обещаны.

Сперва – никак, и очень глупо.

Потом – как-то, и чуточку странно.

Следом – ух ты, и даже забавно.

В финале – ни черта себе, и что мы здесь оба делаем…

Я не знал, каким он видит меня. Я боялся даже предположить, какими нас воспринимает среда. Минус и плюс. Два идиота, сцепившихся в борьбе за души, заточённые в чате. Два начала. Две силы. Жест, мимика, интонация. Львиная доля выразительности. Жирное зло, запойное добро. На глазах слепого хаоса, в присутствии безликости. В четыре руки мы кормили среду яблочком. За маму, за папу, за дядю Яму…

Кушай, маленькая. Чавкай. Пускай слюни.

В этом и была соль эксперимента – чтобы мы увидели друг друга.

6

Сявка – Золотарю:

Я не знаю, дойдут ли до тебя эти слова.

Все-таки надеюсь, что да. Какими-нибудь окольными путями, которые мы еще только нащупываем. На звук моей речи ты не реагируешь. На прикосновение… Скажу честно, я испугался. Встал, подошел к тебе, протянул руку – и отступил. Черт его знает, как ты отреагируешь. Ты бы видел себя… Нет, так вроде бы ничего. Обычный. Просто очень уж выразительный.

Я и не подозревал, что неподвижный, молчащий, погруженный в себя человек может быть так выразителен. Монолог без единого слова. Пантомима без единого жеста. Угроза, приветливость, вопрос, подозрение, бешенство, умиротворение… Не шевельнув и мускулом. Не издав и звука.

Пожалуй, лучше тебя не трогать.

Медики ждут. Один мой звонок, и через три минуты здесь будет реанимационная бригада. Надеюсь, до этого не дойдет. Мы не предполагали такой реакции. Эксперимент задумывался целиком и полностью безопасным. Мы с Ямпольским… Мы не лгали тебе. Просто не сказали всей правды. Это было важнейшим условием чистоты эксперимента. Да, параллельно с тобой работал охотник Карлсон. Из Яминой квартиры. Да, вы не знали друг о друге. Карлсон должен был ссорить, ты – мирить.

Но не ваше предполагаемое воздействие на чат являлось финальной целью.

Ямпольский прав. Ты знаешь, что в юности он брился наголо? Я же, напротив, отращивал ужасающие патлы. Мы учились в одном классе… Извини, отвлекся. Яма – умница. Даже если реакция объектов будет коррелировать с воздействием, сказал он, мы не будем до конца уверены в результате. Объекты могут возбудиться или успокоиться просто так. По личным, неизвестным нам причинам. Синусоида их настроения может частично совпасть с внешним воздействием. Случай еще никто не отменял.

Тогда мы должны провести десятки экспериментов, сказал я. Накопить статистику. Проанализировать. И лишь потом делать выводы.

Ускорим процесс, сказал Яма. Статистика – это хорошо. Но мы пойдем дальше. Чат – косвенный объект. Двое охотников, плюс и минус – вот кто настоящие субъекты и объекты эксперимента. Если есть инфосфера второго рода, если через нее можно получить доступ к инфосфере первого рода… Значит, через нее возможен прямой контакт.

Принцип распределенной сети: минуя центральный сервер. Слышал про P2P-сети? Person to person. Человек с человеком.

Homo homeni lupus est.

Если плюс и минус законтачат напрямую, невзирая на разделяющее их расстояние, не зная друг о друге, и тем не менее узнав друг друга… Тогда мы уверимся в существовании этой сферы. В возможности работать с ней. Исследовать. Пользоваться. А статистику накопим. Потом.

Такие дела, Золотарь.

Давай, возвращайся. Пусть медики спокойно уедут. Яма пишет, с Карлсоном та же морока. Да, чуть не забыл. Ерунда, пустяк, но почему-то меня он смущает. Если тебе доступно сказанное мной, загляни в чат. Красотуля – это охотник Шиза. Носова Алена Дмитриевна. По моей просьбе Чистильщик договорился с ней, что она будет ждать тебя в "котле" – и в указанное время зайдет в чат. Насчет остального она не в курсе. Просто болтает со своими цветочницами.

Не могу сказать, что чувствую себя виноватым. В конце концов, она же не на линии огня. Сидит в сети, язык чешет. Она и раньше ссорилась с чатланками. Яма проверял. Шиза – это его идея. Сперва я не понял, зачем. Подошла бы любая кандидатура. Конечно, лучше знакомая – опросить после эксперимента, то да сё… Но Яма заявил, что Шиза – это рычаг. Если что, сказал он, мы таким образом достучимся до тебя. Может, он и прав.

Разозлись, Золотарь. Только возвращайся, а?

Лысого бросило к двери.

Он не знал, откуда взялся страх. Мощный, ледяной, властный. Казалось бы, ничего особенного. Просто человек у окна повернул голову. Медленно, словно страдал остеохондрозом. Крылось в обыденном движении черт знает что. Какие-то дикие страсти. Шипение разъяренной кошки, прищур снайпера, оскал клыков.

Лысому даже показалось, что воздух в "студии" стал цветным.

Когда-то, давным-давно, лысому в руки попались воспоминания Мейерхольда. Великий режиссер рассказывал, как в провинциальном городке на Волге он пошел на "Гамлета". Играла гастролирующая антреприза, в главной роли – Мамонт Дальский. Прославленный Мамонт, трагик от Бога. Сидя в зале, Мейерхольд увидел, как на сцену вышел датский принц – старый, толстый, обрюзглый пропойца с сальной копной волос. На публику он не смотрел вовсе. Сделав несколько шагов, Мамонт вдруг повернул голову.

"Из его глаз ударила молния, – закончил рассказ Мейерхольд. – Она попала в меня. И я стал смотреть трагедию…"

За точность цитаты лысый не поручился бы.

Но за молнию – легко.

ЭПИЛОГ 

1

Несогласные хоть в чем-тоНесогласных по-любомуЧаще посылают к черту,Реже посылают к Богу.

Мне их не переиначить,Не осалить, не ославить…Не туда послали? Значит,Не хожу, куда послали.

Не иду в поход за Богом,Не иду в поход за чертом…Только что ж за мной, убогим –Черный с белым, белый с черным?

2

– Есть чем порадовать вас, дети мои! – лихо соскользнув по шесту, Золотарь ворвался в «нижний котел», весь буря и натиск. – К нам едет стажер.

– Шо, опять?!

– Не опять, а снова. Не вижу радости на лицах!

– Если меня с ним на качели поставишь, – буркнул Карлсон, – чур, я плюсом буду.

– Указываешь начальству?

– Ага. Пальцем.

– Его еще тестировать надо. Выяснить базовый знак. Объявится, тогда и поглядим…

Бздын-н-н!

Нож на дюйм вонзился в центр мишени.

– Дискриминация! – пару секунд Карлсон любовался результатом броска. Затем, крутнувшись в кресле, развернулся к "начальству". – Как трипперу, так и тесто, и место. Какой знак изволите, юноша? Етить-колотить! Нас с тобой, между прочим, никто не спрашивал: "Кем желаете быть?" Вогнали в зоосферу, как кол в упыря…

Золотарь погрозил наглецу кулаком. И подумал, что в "Авгиконе" стремительно формируется новый жаргон. "Качели", "триппер", "зоосфера", "плюс-минус"… Некоторые словечки его раздражали.

Особенно – "зоосфера".

То, что официальный термин "невербальная инфосфера 2-го рода" в обиходе не приживется, было ясно с самого начала. Еще после первого "трипа" Ямпольский имел неосторожность выдать в присутствии Карлсона словечко "Золосфера". По имени, значит, первооткрывателя – господина Золотаренко. Добрый Карлсон, естественно, тут же сократил это дело до "зоосферы".

Ляпнет, жиртрест, при посторонних: "Вчера с триппером из зоосферы возвращался…" Объясняй потом, что это за "зоосфера"! И что "tripper" по-английски – "турист" или "экскурсант", и в "котле" так стажеров зовут…