Тень Одержимого - Феликс Эйли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ефросинья Пронина, Охранительное Бюро, — громко произнесла она.
— Доступ разрешён, — ответил механический женский голос.
Затем Фрося услышала шипящий звук — это значило, что всё прошло нормально. Пролетев ещё немного вперёд, она перевела флаер в стационарный режим, и он завис над землёй.
Из-за стен салона раздался низкий гул. Серый дым рассеивался, исчезая в трубах, и за окнами машины проступили белые стены шлюза. Перед флаером и за ним блестели круглые автоматические двери.
— Просьба совершить посадку, — говорил голос. — Просьба совершить посадку.
Фрося аккуратно поставила флаер на небольшую металлическую площадку.
— Производится очистка.
Шлюз наполнился дымом, только на этот раз белым. Ефросинья наблюдала за этим почти безразлично — она уже давно привыкла к подобной рутине. Через несколько минут трубы опять откачали пар.
— Добро пожаловать, мадемуазель, — безразлично оповестил голос.
Створки круглой двери раскрылись, подобно пасти огромного чудовища, и Ефросинья на флаере продолжила путь. За стеклом было ясно — никакого тумана. Рассеянный свет прожекторов на границе купола отражался от его внутренней стороны, имитируя солнце. Яркие белые полосы переливались на серой поверхности сооружения, словно полярное сияние. А под этим искусственным небом простирался город, сквозь который сверкающим серпантином вилась река.
Фрося снижалась, опуская рычаг и покручивая руль. Вот уже она могла разглядеть прямые улицы и проспекты, дома с закруглёнными крышами и зеленеющие парки. В душе Ефросиньи потеплело — она хорошо знала это место и любила там погулять. Она кружила над большим парком у реки, где поднималась ажурная полуразрушенная башня. В центре зелёного массива находился круг из аллей, который пересекала серая дорога.
Пронина посадила флаер именно там, на асфальте, и вышла навстречу городу. Её кожа тут же ощутила свежий, отфильтрованный сложными системами воздух, а в голове появилось чувство свободы, которое словно поднимало на крыльях. Будто бы Фрося оказалась не на Земле… но это была именно Земля. Древняя, доимперская — точнее, одно из немногих мест, что от неё остались.
Вокруг росли деревья с кубическими кронами, а перед ней раскинулся аккуратно подстриженный газон, за которым стояло основание башни из железных балок. Башни, которая некогда служила символом гнилого либерализма и безудержного прогресса. И которую разрушили войска Императора, пересёкшие пролив. Потом другие постройки, так же пострадавшие от войны, восстановили, но ржавеющий каркас не трогали — как напоминание о том, что ждёт всех отступников.
Раньше этот город был полон людей. Они ходили по дорожкам мимо деревьев и вычурных фонарей, снимая всё подряд примитивными фотокамерами. Но теперь там гуляла одна лишь Фрося. Другие тоже посещали это место — позже над городом зависнут роскошные яхты, где молодые охранители устраивали вечеринки… Однако утром, до начала рабочего дня он обычно пустовал.
Это был Париж, одна из столиц старого мира, на руинах которого выросла Империя. Главный город страны под названием Франция — а сейчас никто не мог представить, что Земля когда-то была разобщена. Париж, Лондон, Рим, Нью-Йорк, Москва… Эти названия былисовсем из другой эпохи. Когда-то известные всем, сейчас они стали легендой, бледной тенью прошлого.
И мало кто из подданных Империи вообще знал, что эти древние полумифические города, эти памятники доимперской цивилизации на самом деле сохранились. Они были отреставрированы после Войн Объединения и превратились в музеи — однако не открытые всем желающим, как средние ярусы Имперского Дворца или Галерея Тысячи Побед. Только богачи, крупные дворяне и высокопоставленные служащие имели право попасть за стены биокуполов, окруживших останки древней эпохи. И ознакомиться с культурой, которая для большинства подданных находилась под запретом и была известна массам лишь по искажённым упоминаниям в учебниках.
Нажатием кнопки на пульте Ефросинья заперла двери флаера, а затем спокойно пошла по дороге, разглядывая деревья, чьи кроны были круглее и естественнее. Слева от неё ехал робот-садовник. Его многочисленные руки прямо на ходу состригали лишнюю листву, а щётки на его гусеничном шасси сгребали ветки и листья в мусорный отсек. Фрося улыбнулась, наблюдая за работой автоматона и слушая тихое жужжание его двигателей.
Она свернула с Марсова поля на авеню, и за аллеей деревьев выросли дома. Невысокие по меркам имперских крупных городов — всего пять-шесть этажей. Но в их белых каменных стенах и плавных тёмно-синих крышах, высоких окнах и балкончиках с металлическими решётками Фрося находила особое очарование, которое за пределами Земли встречала разве что на Бельфлёре. Она знала, что раньше в Париже имелись и другие здания, такие же непримечательные, как в большинстве миров Империи, но нынешний город не являлся точным историческим слепком с того, что было непосредственно до пришествия Императора. Архитекторы, отвечавшие за реставрацию, использовали и более давние документы, а порой даже придумывали нечто своё, чтобы придать Парижу единый художественный облик.
Она медленно шла по улице, одетая в белую куртку и серые брюки. Её длинные русые волосы были слегка прикрыты белым беретом. Сейчас, когда Фрося была одна и никто её не видел, она чувствовала себя по-настоящему живой, действительно свободной. Мысли о человеке в маске лезли ей в голову, но она умудрялась отодвинуть их на дальний план. И просто смотрела, как колышутся на ветру листочки, растущие на тонких ветках. Разглядывала архитектуру зданий — иногда строгую и ровную, а иногда причудливую.
Она миновала дом, у стен которого собрались роботы. Парящие на антигравах машины с искусственным интеллектом трудились словно муравьи. Один робот подкрашивал стены, другой смывал грязь с изящной скульптуры, третий подрезал лианы, а четвёртый менял оконную раму. Слаженности этих механических творений могли позавидовать и лучшие части Имперских Вооружённых Сил. А вообще, всё человечество можно было уподобить этим роботам. Каждый, независимо от происхождения и социального статуса, вносил свой вклад в дело Империи, исполняя свой долг перед Господом-Императором.
Свернув направо, Фрося очутилась на набережной. Она обогнула ровный ряд деревьев с тонкими стволами, прошла мимо скамеек и спустилась по каменным ступенькам к воде. За металлическими решётками плескалась Сена. Древняя река теперь превратилась в большой бассейн, где воду постоянно фильтровали и дезинфицировали. Приблизившись, Пронина ощутила свежесть — и запах реагентов. Слава Императору, не настолько сильный, чтобы поплохело. Она к нему давно привыкла, а набережная стала её любимым маршрутом ещё в первые месяцы работы в Пирамидионе.
Слева от охранительницы переливались волны, за которыми темнел другой берег реки, а над ним
