Ледяной сфинкс - Валерия Вербинина

Исчерпав весь свой запас колкостей и ядовитеньких насмешек, Бетти наконец поднялась с места и сказала, что они и так слишком долго были в гостях, а теперь больной, наверное, пора отдохнуть. Чувствуя неимоверное облегчение, Серж тоже поднялся. Но тут увидел лицо Александра и содрогнулся.

«Что-то будет!» – в смятении подумал князь Мещерский.

И гроза не замедлила разразиться. В прихожей, не обращая никакого внимания на присутствие старого слуги, барон Корф повернулся к невесте и ее подруге и отчеканил:

– Это было отвратительно!

Бетти, довольная тем, что сумела с лихвой поквитаться с жалкой особой, которая посмела посягнуть на ее жениха, сделала непонимающее лицо.

– Александр, я не понимаю вас. Разве мы не могли навестить вашу знакомую? Или вы нарочно прятали ее от нас? Тогда простите, что нарушила вашу тайну!

И она с видом заговорщицы улыбнулась Мари.

– Вы! – тотчас же набросился на ту Александр. – От вас я ничего другого и не ожидал! – Затем смерил невесту взглядом: – Но вы…

Мари Потоцкая растерялась, почувствовав, что, возможно, они и впрямь перегнули палку и перестарались со своими колкостями. Однако Бетти решила встать в позу и обидеться:

– Что ж, если вам угодно так трактовать наши самые дружеские намерения…

Княжна упорно делала вид, будто ничего не случилось, словно издеваться над больным и беспомощным человеком в порядке вещей. Александр вспыхнул, застегнул шинель и, простившись сквозь зубы, быстрым шагом удалился.

Он дошел до памятника Екатерине и только тут заметил, что забыл коробку с парюрой у Тамариных. Об украшениях он ни капли не беспокоился, но ему хотелось избежать повторной встречи с невестой и ее неразлучной подругой. Поэтому он подождал некоторое время, прежде чем вернуться.

Яков, открывший дверь, сообщил, что князь и его спутницы уже удалились.

– Я забыл здесь коробку, – пояснил Александр, и Яков с поклоном подал ее. – А, – барон замялся, – Амалия Константиновна не согласится меня принять? Я хотел бы извиниться перед ней… за их вторжение.

Кстати, еще вчера он, наверное, сказал бы не «их вторжение», а «наше вторжение». В любом случае перемена местоимения говорила о многом.

Яков удалился и, вернувшись, объявил, что мадемуазель Амалия согласна его видеть, но недолго, потому что визит его друзей порядком ее утомил.

«Они мне не друзья», – с ожесточением подумал Александр.

Он сел на стул у изголовья девушки и произнес довольно сумбурную речь, полную извинений и сожалений. Амалии было неловко, но волнение барона ее тронуло, и она заверила Александра, что ничуть не сердится на колкости его знакомых.

– У бедной Мари несносный характер, – проговорил Александр. – Меня Потоцкая тоже никогда не жаловала. Видели бы вы, как она надо мной смеялась! – Молодой человек хотел добавить, что Мари, верно, заразила своим насмешничаньем подругу, но тут Амалия задумчиво произнесла:

– Вот как? Наверное, она в вас влюблена.

Александр выпрямился. На ум ему сразу же пришли строки из дневника покойного Льва, где тот утверждал, что Мари к нему неравнодушна. Тогда он счел это фантазией, но вот уже второй человек приходил к такому же выводу, а у Александра создалось впечатление, что Амалия ни о чем не судит понапрасну.

– Но я никогда… И Мари… – Барон глубоко вздохнул. – Могу я спросить, – проговорил он наконец, – почему вы так решили?

У девушки сверкнули глаза, но она тотчас же отвернулась и задумчиво разгладила складку на одеяле.

– Думаю, при всех своих достоинствах графиня Потоцкая вряд ли могла рассчитывать на то, что вы будете испытывать к ней какие-либо чувства, помимо дружеской привязанности. А когда девушка ощущает, что у нее нет шансов, она сердится и начинает… э… задирать предмет своей любви. И еще в этом есть желание хоть как-то обратить на себя внимание, конечно.

Амалия с торжеством покосилась на Александра.

– Вы меня не убедили, – проворчал тот.

– И она все время смотрит на вас, – добавила девушка. – Все время ищет вас глазами, а так делает только человек влюбленный. Просто вы таких вещей не замечаете.

– Вы меня смущаете, – сердито сказал Александр. – Вот скажите, вы бы стали задирать человека, который вам нравится?

Амалия уставилась на потолок, но вид у нее был донельзя лукавый.

– Видите ли, – призналась девушка, – мне в отличие от графини никогда не было нужды прибегать к подобному приему.

– Охотно верю. – Он все-таки не смог удержаться от улыбки. – Просто странно, что и вы, и Лев говорите одно и то же.

Амалия заинтересовалась, и тогда Александру пришлось подробнее рассказать о пропавшем дневнике. К его удивлению, ее очень заинтриговал этот случай.

– Кроме дневника, ничего не пропало? – спросила она.

– Нет, ничего.

– А похититель трогал бумаги в других ящиках? Может быть, искал где-то еще?

– Нет, – ответил Александр. – У меня сложилось впечатление, что он взял только дневник из запертого ящика.

– А… – протянула Амалия. – Значит, это был кто-то, кто видел или заметил, куда вы спрятали дневник.

– Когда я прятал его, – твердо ответил Александр, – никого не было.

– Ну, тогда он мог, к примеру, видеть вас в окно. Или… – Амалия мгновение подумала. – Или еще проще: знал, куда вы обычно прячете бумаги, потому сразу же сумел отыскать дневник. В любом случае это был кто-то очень к вам близкий.

– Вы хотите сказать, что тот, кто напал на меня, принадлежит к кругу моих знакомых?

– Мы не можем быть уверены, что дневник взял именно тот, кто напал на вас, – возразила Амалия. – Вполне вероятно, дневником завладело одно лицо, а напало на вас другое, и события никак между собой не связаны, хотя в вашем представлении они произошли почти одновременно. Но вы не видели дневник несколько дней, и он мог исчезнуть когда угодно.

– Я не могу понять, – поколебавшись, признался Александр, – зачем вообще понадобилось похищать дневник. Хотя…

И, не удержавшись, барон рассказал Амалии, что кто-то украл у его матери несколько украшений и письма, о содержании которых та не хочет говорить.

– Боюсь, – медленно проговорила Амалия, – что данное происшествие действительно не связано с нападением на вас. И вообще все сильно похоже на шантаж… вернее, на приготовление к нему. Полиция сумела что-нибудь найти?

– Вы же знаете, у полиции сейчас совсем другие заботы – поимка террористов, – усмехнулся Александр. – Но я все же не могу понять, почему вор украл именно дневник Льва.

– Может быть, он думал, что дневник на самом деле ваш, – заметила Амалия. – А когда понял, что обознался, решил наведаться к вашей матушке. Но меня лично смущает кража украшений.

– Почему? Вор охотился за письмами, увидел на столе украшения и решил взять их тоже. Разве нет?

– Так-то оно так, – с сомнением протянула Амалия, – только вот любые украшения – это след. Куда бы грабитель ни понес их продавать, скупщик может его выдать, и даже если он решится продавать оправу и камни по отдельности, ему будет непросто. Словом, хлопот не оберешься… Так что возможно, что вор-шантажист к тому же еще и новичок. Или настолько самонадеян, что уверен: его нипочем не найдут. Или…

Тут Александр поймал себя на мысли, что ему ужасно нравится слушать рассуждения Амалии. И вообще приятно сознавать, что он может поговорить с ней о чем угодно, причем на равных, и услышать дельный совет. Тут молодой человек наткнулся взглядом на внимательные глаза собеседницы и очнулся.

– Вы меня не слушаете, – укоризненно сказала Амалия.

– Вовсе нет, – возразил он. – А что с дневником Николая Петрова, который вы нашли? Вы сумели узнать из него что-то новое?

Глава 25

Дом номер 6

Амалия залезла под подушку и вытащила оттуда обгоревшие клочья дневника, завернутые в шаль.

– Прежде всего, – сказала девушка, разложив шаль на покрывале и бережно перебирая спасенные Александром обрывки, – Николай Петров был очень чистый человек.

Бросив взгляд на лицо Александра, она заметила на нем сомнение и продолжала:

– Конечно, вы думаете, что раз он был осведомителем, то делал это ради денег. Вовсе нет. Помните, мы с вами были у Адриана Спиридоновича Горохова? Он еще произвел на нас такое приятное впечатление – открытый человек, прямодушный служака и так далее. – Амалия помолчала. – А теперь я думаю, то есть не думаю, а знаю, что он сумел нас обмануть. Потому что на самом деле Адриан Спиридонович – великий ловец душ. И я знаю, как полицейский поймал Николая, – на его порядочности. Ведь студент Петров, как честный человек, был противником насилия, хаоса и террора. И Адриан Спиридонович ему внушал, что он будет доносить, следить и внедряться не ради самого Адриана Спиридоновича и даже не ради государя, а ради самого Николая, ради его любви к Даше и их будущего. Вот так он его и поймал. – Амалия вздохнула. – И Петров стал осведомителем. Нет, он был не настолько простодушен, чтобы Горохов сумел провести его окончательно. По его дневнику видно, что молодой человек колебался, мучился, хотел все бросить. Но потом случайно, как часто и бывает, через каких-то знакомых приблизился к террористам. Мало-помалу узнал об их планах, и они его ужаснули. И тут произошло очень важное событие. – Говоря, Амалия складывала обгоревшие клочки уцелевших страниц. – Николай узнал, что террористы пользуются серьезной поддержкой, что у них есть свой человек в полиции, который разоблачил нескольких внедренных агентов, и тех убили. – Девушка умолкла. – Студент слышал разговоры, что кто-то дал деньги на бомбы и ежедневные расходы, очень большие деньги. Женщина, по описанию – та самая блондинка с канала, как-то упоминала при нем, что их не найдут, потому что за ними сила, которая тоже хочет избавиться от государя. Но когда Николай попытался расспросить ее подробнее, она обратила все в шутку.