Юность олигархов - Павел Генералов

И, пожалуй, самое главное — связи с конторой Пекарь не потерял. То есть, выходило так, что всю последующую жизнь он работал под колпаком, точнее, уже под крышей конторы. Кого нужно — сдавал, кое–кого потихоньку отмазывал, пользуясь своим авторитетом и связями прежних кураторов. Те ведь тоже люди: по коммерческой части в основном пошли. А кто и во власть. Сращивание организованной преступности с бюрократией, так это, кажется, в наших газетах называется? «Московский вестник» по этой теме тоже не раз и не два проходился. А тут уж и сам бог велел — прикуп прямо в руки лёг, спорхнул из лубянских запредельных высот. Спасибо тебе, Кот Котофеевич! Твои уши, похоже, останутся на предназначенном им природой месте.

Лёвка сразу загорелся:

— Надо просто под благовидным предлогом потихоньку скинуть информацию его коллегам–конкурентам. Тем, на кого он и сегодня, — Лёвка выразительно постучал по столу. — Они его по стенкам размажут!

— Нет, Лёвка. Не надо быть таким кровожадным, — Гоша ходил по кабинету, пересекая небольшое помещение в сотый уже, наверное, раз. — Мы с тобой добрые, воспитанные люди. Мы с ним просто поторгуемся. Хочу на его рожу белую посмотреть, когда он ксерокопии всех этих бумажек получит.

— Ну да, а он нам с тобой под бензобаки тротила подложит…

— Да что ты, Лёвка, кино про правильных пацанов никогда не смотрел? Один комплект документов мы заныкаем в ячейку одного из надёжных банков. И предупредим Николая Петровича, что в случае каких–то резких движений с его стороны, а уж тем более смерти кого–либо из информированных лиц, все материалы мгновенно будут преданы огласке. Он даже не дёрнется. Что он, идиот что ли? Да уж, наверное, он скорее откажется от котовых ушей и предпочтет вернуть наши деньги, чем раскрыться перед господами синими. Пусть купит у нас заводик, он же всё ещё наш. Чистой воды нормальная сделка, никто не подкопается. И лицо дядя Пекарь сохранит. А больше мы никаких условий ему ставить не будем. Пусть живёт.

— Ну, на идиота он вроде не похож. Да и жизнь у него вполне налаженная, не захочет он рисковать, это правда, — Лёвка заставил себя отказаться от идеи публичного распятия Пекаря. Месть местью, но денежки всё ж поближе к телу.

— Ну что, Лев Викторович? Проект «Наш человек в Гаване»? — Гоша перестал кружить по комнате и плюхнулся в офисное кресло. — Будет тебе, дядя Пекарь, подарок на день рождения. Завтра и получит.

— Идёт, — согласился Лёвка. — Ле Карре отдыхает! — и он крутанул Гошу вместе с креслом так сильно, что тот чуть не завалился набок.

— Я что тебе, космонавт? — заржал Гоша, в последний момент едва удержав равновесие. — И вот ещё что, мой любезный друг…

Лёвка напрягся, чувствуя в Гошиных словах какой–то скрытый подвох.

— На тот счет, который мы опубликовали в сегодняшнем номере, положи пятнадцать штук, — Гоша крутанулся уже сам, скромненько.

— Да ты что, с ума сошел?! На какой–такой счёт? — округлил Лёвка глаза.

— Не прикидывайся, сам знаешь, — как отрезал Гоша.

Нет, такой его взгляд Лёвке вовсе не нравился:

— Это для Полторадядькиной дочки? Старые грехи замаливаешь?

— И старые, и новые.

— Ладно. Завтра положу, — нехотя согласился Лёвка.

— Я сказал — сегодня! — Гошины брови сошлись в одну прямую линию.

— Ладно, ладно, не заводись, — уступил Лёвка. — У нас ведь всё тип–топ. Можем и в благотворительность поиграть. Всё ж не преферанс. Завтра покусаевские денежки подойдут, а там, глядишь, и Николай Петрович раскошелится…

— Правильно мыслишь, Лев Викторович. Будь добрее и люди к тебе потянутся… Хотя, говорят, некоторые уже и так подтянулись. С кем это тебя опять в «Ностальжи» видели?

— С кем, с кем? С женщиной, знамо дело, — попытался увильнуть Лёвка.

— Нет, Лёва! Виолетта Львовна Спесивцева — не женщина!

— А кто? — в Лёвкиных глазах мелькнул неподдельный ужас.

— Однокурсница моей матери.

— Твоей матери? Ни хрена себе! — Лёвкина челюсть отвисла, делая его похожим на провинившегося щенка.

И тут Гоша добил несчастного:

— И хозяйка канала ВСТ. Ты у неё как минимум пятым будешь.

— В смысле?!

— В смысле — мужем. Четверо уже умерли, — и Гоша захохотал как призрак средневекового замка, схвативший в объятья зазевавшуюся жертву.

Генерал–полковник Юрий Иванович Морозов на десять ноль–ноль был вызван в главный лубянский кабинет, к новому шефу.

Он помнил этот кабинет ещё при Юрии Владимировиче. Тогда там на стене висел один портрет — Феликса Эдмундовича. Теперь же, как с удовлетворением отметил Морозов, портретов стало два: Дзержинского и Андропова. Стало быть, новый хозяин понимает, в каком кресле оказался.

Шеф поднялся из–за стола и вышел, чтобы лично пожать генералу руку.

— Вы меня, Юрий Иванович, наверное, не помните, — он говорил негромко и быстро, — а ведь я под вашим началом ещё в конце семидесятых работал. Правда, недолго, между командировками.

Морозов, успевший хорошенько проштудировать послужной список нового шефа, не стал отнекиваться, лишь уточнил:

— Но лично мы не встречались.

— Точно. Но, надеюсь, сработаемся, — сказал шеф с едва заметной улыбкой и указал генералу на кресло возле небольшого столика, приставленного к рабочему столу. Сам он занял кресло напротив. — Давайте сразу о деле, Юрий Иванович. Нас с коллегами интересует ситуация с «Хронотопом» и «Севернефтью». Кое у кого этот вопрос вызывает некоторое беспокойство.

— Всё под контролем. Готовим преемника на место безвременно ушедшего господина Смолковского.

— Хорошо. Мы полагаем, что преемник будет достойным. Держите меня в курсе, Юрий Иванович, — шеф бодро поднялся из кресла.

— Служим России, Владимир Владимирович!

Полный сбор команды был объявлен в двенадцать в головном офисе. Никто ничего не знал, а Гоша сохранял ледяную таинственность — что во взоре, что в словах.

Первой подвалила Катя.

— А что? Превосходно выглядишь! — оценил Лёвка. Катя и вправду цвела — она была так весела, что Лёвка даже принюхался. Нет, Катя была трезвой и благоухала «Чероти имиджем».

— Я развожусь, мальчики, — сообщила она секрет своего цветения.

— Чего так? — удивился Гоша, а Лёвка развеселился необыкновенно:

— Побила собственный рекорд, Кэт! Сколько ты на этот раз продержалась?

— Восемь месяцев, — гордо сообщила Катя.

— В следующий раз продержишься шестнадцать, — пообещал Гоша.

— Следующего раза не будет! — уверенно заявила Кэт. — Так что вы там придумали, а?

— Секрет фирмы, — важно ответил Лёвка, сам не зная конечной цели. Он посмотрел на Гошу, но тот, весело покачивая ногой, разглядывал столь любезное ему досье на Пекаря. Да, не зря Котов рисковал головой, не зря. Он усмехнулся, вспомнив жалкий вид раненого Стаса. Прямо партизан после боя. Интересно, сделает ли он прививку от столбняка, как посоветовал ему доктор Кобрин?

Нур с Нюшей приехали вместе. Нюша по случаю последних летних деньков надела лёгкий полосатый сарафан и босоножки на таком высоком каблуке, что за неё становилось страшно. Что–то сестрица всё время с Нуром? — удивился Гоша, но вдаваться в подробности не стал. Пора было выезжать. Куда? Об этом знал только он один. Ну, чисто волшебник!

— У нас сегодня пикник на обочине? — попытался выведать Нур, но Гоша ответил загадочно:

— Почти, — и распорядился. — Едем на двух машинах. Ты, Лев, следуешь за мной. И постарайся не отставать. Ну что, народ к разврату готов?

— Всегда готов, — ответил Лёвка, искренне считающий себя народом.

Выехали куда–то на юг: по Симферопольскому шоссе. На двадцатом километре свернули направо под указатель «Звягинцево». Еще через несколько километров свернули налево — уже безо всякого указателя.

Над мчащимися машинами, перекрывая гул моторов и голоса, низко–низко пронёсся самолёт. Похоже, он заходил на посадку.

— На самолёте кататься будем?! — захлопала в ладоши Нюша.

— Точно, догадливая у меня сестрёнка, — прокомментировал Гоша. Нюша с Нуром были с ним на «форде», на заднем сиденье. Катя предпочла Лёвкину «мазду»: наверное, бывшим супругам было о чём поговорить.

И точно — это был аэродром. На лётном поле стояли лёгкие небольшие самолёты. Гоша подрулил к двухэтажному зданию, притулившемуся с краю.

— Надеюсь, паспорта не забыли? — строго поинтересовался Гоша, когда они всей гурьбой вывалились из машин.

— А тут что, до шестнадцати лет? — капризно поинтересовалась Нюша.

— Ладно. Открываю карты. Сейчас мы пройдём небольшой инструктаж, дадим подписку и — в самолёт.

— Как, прямо вот так сразу? Атака сходу? — Лёвка аж пританцовывал от нетерпения.

— Нет. Сначала парашют наденешь.