Падение сквозь ветер - Олег Никитин

Из дальнего конца зала показалось еще два человека, и вскоре откуда-то раздались первые аккорды национального музыкального инструмента Азианы, чем-то напоминавшего гигантскую расческу. Через короткое время к нему присоединилось несколько струнных и щипковых инструментов, образовавших в сумме вполне приличный квартет, заигравший, кажется, азианский государственный гимн.

Валлент догадался, что двое вновь прибывших – вице-консул Даяндан со своим писцом. Заместитель Хеовина буквально поразил Валлента своим видом. Вице-консул, яркий представитель азианского народа, присвоил все его характерные признаки – широкоскулое лицо и вытянутые черные глаза, но выглядел при этом на редкость органично и даже привлекательно. Его темный свекольно-фиолетовый бархатный камзол с аметистовыми пуговицами сидел на нем так, словно был его второй кожей, а черно-зеленая сорочка с воротником-стойкой удачно гармонировала с черными брюками и, как ни странно, с лиловыми сафьяновыми башмаками. Богатый набор разнообразных мешочков, притороченных к его широкому кожаному поясу, крупная серьга в левом ухе с тусклым бордовым камнем – возможно, пиропом, – а также огромное кольцо в виде человеческого черепа и змейки с красными бриллиантовыми глазами окончательно «приканчивали» любого, впервые взглянувшего на Даяндана. Писец же обращал на себя внимание только несуразно широкими ярко-розовыми штанами.

Хеовин хлопнул в ладоши, и тотчас из-за поворота лестницы возникло несколько слуг, нагруженных ковром и судками с пищей. Они споро расстелили и расставили все это прямо посреди зала, а также разбросали на мелковорсистой поверхности кучу тарелок, плошек и бокалов. Кто-то из них задернул шторы, и в холле установился полумрак. Невидимые музыканты продолжали свое негромкое выступление, наигрывая торжественные мелодии, изрядно сдобренные героическим руладами.

– Вам впервые предстоит отведать заграничную пищу? – произнес чей-то вкрадчивый голос над ухом Валлента. Это оказалась жена Терренса, как выяснилось, обращавшаяся одновременно к истинному и фальшивому торговцам.

– А что? – со смешком отозвался горнец. – Я, например, специально не пошел в «Эврану», чтобы сохранить полноту впечатлений от азианской кухни. Кстати, я Луззит, а моего нового товарища по ремеслу зовут Валлент. Мы можем считать себя представленными вам, госпожа?

– Им нужно очень постараться, чтобы поразить меня, – добавил Валлент, голова которого слегка кружилась от терпкого запаха духов молодой женщины. – Мне всякое приходилось пробовать: от тухлых мидий до жареной саранчи.

– Фу. Меня зовут Амаггета. Я вот уже третий год хожу на эти приемы, но до сих пор не привыкла к вяленым крысиным хвостикам. Будь моя воля, я бы и не подумала явиться на этот «праздник», – фыркнула она. – Хотя ради «полета в дыму», пожалуй, прийти стоило бы.

Луззит хмыкнул, но стойко перенес сообщение новой знакомой, Валлент же усилием воли сдержал рвотный позыв и присоединился к остальным. Они уже рассаживались по периметру ковра на маленьких атласных подушках. В расположении присутствующих легко обнаружилась логичная система, и Валлент удивился, как ненавязчиво, не прикладывая заметных усилий, слугам удалось воплотить ее в жизнь.

Один из двух слуг поочередно поднес каждому одну и ту же медную чашу с теплой водой для споласкивания рук и обычное льняное полотенце, а второй разлил по золоченым кубкам вино. Все дружно подняли их на уровень груди и замерли. Магистр старался в точности повторять все телодвижения опытных посетителей Консульства, и Луззит, судя по всему, также придерживался аналогичной тактики. Вино пахло заманчиво, и Валлент незаметно перекатил антидурманную таблетку от ладони к кончикам пальцев, готовый проглотить ее вместе с дозой напитка. Но неожиданно церемония приобрела малоприятный оборот: супруга Хеовина наклонилась и извлекла из самого большого блюда гигантский розовый хвост известного грызуна и изящно сжала его толстый конец зубами, так что он свисал у нее изо рта чуть ли не до пупка. К счастью, волосы на хвосте были предварительно выщипаны, но едва ли это могло облегчить ритуал. Повернувшись к сидящему слева от нее Зиммельну, хозяйка выпрямилась, стоя на коленях, и нависла над ним всем свои тщедушным телом. Тонкий конец свободно висящего крысиного хвоста на минуту опустился в бокал с вином и тут же оказался прямо перед лицом советника Императора. Нимало не стушевавшись, тот вытянул губы и захватил ртом небольшую часть предлагаемого угощения, затем безропотно откусил и стал жевать с каменным выражением на сановном лице.

– Закон твоего дома – мой закон, – бесстрастно сказал Зиммельн, проглотив пищу. Магистр содрогнулся, все еще не веря, что ему тоже придется отведать крысятины. Однако очень скоро ему пришлось смириться с неизбежным. Азианка что-то с улыбкой прошептала советнику на ухо и перешла к его супруге. Валлент повернул голову влево и встретился с насмешливым взглядом Амаггеты.

– Гитаана довольно симпатичная, не так ли? – проговорила она едва слышно, почти не двигая губами. Консульша тем временем уже склонилась над Луззитом, стоически принявшим ритуал. Валлент заметил, что горнец постарался не злоупотребить гостеприимством хозяйки и откусил совсем немного, и при этом умудрился изобразить подобие восхищения.

Секретарь Даяндана и он сам быстро и без мучительных переживаний поучаствовали в церемонии, с нетерпением посматривая на остальные блюда. Стойкий царедворец Фланнербон также бестрепетно вкусил розового мяса… И вот уже Гитаана встала на колени перед Валлентом, доброжелательно макнув остаток хвоста ему в кубок. Представляя себе, что это неудачная куриная колбаска, магистр откусил немного скользкого, жестковатого «мяса», скорее напоминавшего сухожилие. Он принялся было жевать его, но понял, что рискует оскорбить хозяев позывом к рвоте, и через силу проглотил кусок.

– Закон твоего дома – мой закон, – просипел он.

– Да не переведутся крысы в твоей кухне, – прошептала она ему на ухо и отошла к Амаггете.

Вскоре гости уже пили вино и накалывали на тонкие деревянные палочки мелкие куски пищи, сообразуясь с собственными вкусами. Магистр залпом осушил бокал, не забыв о магической таблетке, и присмотрелся к яствам, с подозрением ожидая увидеть среди них столь же неоднозначные кушанья, как и ритуальный хвост. Однако все выглядело вполне съедобно, и Валлент бестрепетно ткнул своим инструментом медовую грушу.

– Как вам понравился азианский обычай? – вполголоса спросила его Амаггета.

– Впечатляет, – признался магистр. – Все это действительно имело некий скрытый смысл?