Падение сквозь ветер - Олег Никитин

– Только один, последний вопрос, – сказал Валлент, – и я с удовольствием покину вас. Кого из женщин, кроме Мунны и Халлики, вы встречали в Ордене?

– Не припомню. Кажется, никого, кроме перечисленных вами.

– Странный ответ. Как вам нравится Мунна? Судя по вашему телосложению, вы нуждаетесь в горячих обедах как никто из магов.

– Я ответил на ваш последний вопрос, так что будьте добры удалиться. – Шуггер начинал злиться, и магистр заметил, как жирная шея хозяина лаборатории наливается красным. Кажется, в любой момент он готов был разразиться проклятиями или, того хуже, применить к гостю одно из своих водяных заклинаний.

– Прежде чем уйти, я позволю себе небольшую просьбу, от лица всех горожан. Не могли бы вы почаще смывать нечистоты с улиц?

Но Шуггер не ответил, прикрыв глаза и до белизны в суставах сжимая свой окровавленный скальпель. Валлент церемонно кивнул и поспешил выйти из кабинета.

Глава 12. Вице-консул

Он подобрал оставленные им на ступеньке фолианты и поднялся в лабораторию Мегаллина. С позавчерашнего дня здесь ничего не изменилось, если не считать того, что налет запустения, лежащий на предметах, проявился еще более явственно.

Магистр прошел на рабочее место погибшего мага и сел в кресло у стола, спиной к окну. Разговор с Шуггером подействовал на него неожиданно угнетающе, и он с некоторым страхом раскрыл труд Берттола – потертую книгу в кожаной обложке, составленную из плотных, желтоватых листов бумаги. Чернила, конечно, поблекли, буквицы утратили первоначальный цвет и выглядели серыми, но текст разбирался легко. Валлент стал водить глазам по первой странице, напрягая внимание в попытке понять смысл слов древнего мага. «Вряд ли какой-нибудь другой из оставшихся трех видов магии имеет такой широкий диапазон применения, как магия воздуха, издавна пользующаяся заслуженной популярностью во многих областях человеческих знаний, применяемая как для предсказания погоды, так и для охлаждения собственного тела в жаркий полдень», – написал Берттол в предисловии.

Валлент оторвался от текста и взглянул на шкаф справа от себя, движимый неясным побуждением. С одной из полок на него взирал своим единственным стеклянным глазом набитый опилками филин. Чем-то эта птица очень не нравилась магистру. Как будто отражение сидящего за столом человека, отпечатываясь на полукруглой желтой стекляшке, заменяющей филину глаз, стекает внутрь и растворяется в мертвых внутренностях пернатого тела, оставляя там четкие следы присутствия Валлента в лаборатории.

«Научиться идеально применять даже простые заклинания, имеющие дело с самой переменчивой стихией в мире – воздухом, – нельзя. Но можно к этому стремиться, с каждым разом получая результат, все более напоминающий желаемый, но по-прежнему далекий от совершенного. Важно только помнить, что неграмотное применение заклинания может окончиться для человека, произносящего его, плачевно, о чем свидетельствуют многочисленные случаи травматизма среди стажеров. Имея дело с магией воздуха, надо быть даже более осторожным, как ни парадоксально это прозвучит, чем при оперировании с огнем. И вот почему: воздух настолько текуч, что легко поддается мысленным командам, в отличие от огня, требующего для своего зарождения значительных интеллектуальных, я бы даже сказал, мышечно-интеллектуальных усилий. Следовательно, времени для нейтрализации неверно сформулированного «воздушного» заклятия практически не остается».

Предисловие продолжалось в том же духе еще несколько страниц, на протяжении которых Валлент освежил свою память в области магии воздуха и даже узнал несколько новых для себя малозначительных деталей, связанных с пограничной, то есть переходной между уровнями магией. Первая глава, просмотренная магистром, не дала ему понимания того, по какой причине именно этот труд был выбран Мегаллином в качестве одного из ключевых для построения своей методики. Может быть, дальнейшее изложение и углубилось бы в более тонкие сферы магии воздуха, но на голодный желудок материал усваивался плохо. Валлент выглянул в окно и по расположению теней вычислил, что полдень миновал почти час назад. Вскоре единственный удар колокола подтвердил его предположение. Небо по-прежнему блистало глубокой синевой, но в здании Ордена магов сохранялась приятная прохлада.

Сунув фолианты в ящик стола, магистр отправился домой.

Там он слегка подкрепился и надел соответствующий случаю торжественный наряд, – вязаную шелковую майку, поверх нее длинную темно-сливовую джеллабу, а на ноги серые кожаные брюки и короткие сапоги из мягкой юфти. К четырем часам пополудни он вернулся в Орден и застал возле лаборатории Бессета. Юноша уважительно оглядел Валлента:

– Люблю старомодные костюмы, они такие практичные! Ни дождь им не страшен, ни ветер. Один у них недостаток – жарковато в такую погоду.

– Не забывай, что я провинциальный купец, – брюзгливо проговорил магистр, отдуваясь. Свежий воздух Ордена несколько охладил его разгоряченное тело. На всякий случай он сунул руку в карман и убедился, что флакончик с душистой влагой, предназначенной для спрыскивания одежды, цел и невредим. Он открыл лабораторию и привычно расположился на рабочем месте Мегаллина, так что ему стало казаться, будто он готов сродниться с этим помещением. Филин все так же бесстрастно взирал на него, и магистр решил, что при случае попытается рассмотреть его поближе. Повальное оснащение кабинетов и служебных комнат чучелами, само по себе довольно безобидное, почему-то занозой засело в его голове.

– Выкладывай, что у тебя?

Бессет извлек из портфеля пару десятков листов, заполненных таблицами и графиками, среди которых сиротливо затерялось несколько слов, поясняющих, видимо, некоторые из цифр.

– И что все это значит? – с тревогой поинтересовался следователь.

– Основные экономические показатели Хайкума, – бодро ответил юноша, – вполне свежие и точные, вплоть до последней запятой. Господин Валлент, все не так страшно, как кажется! Я ознакомился с ними и выяснил, что основная продукция этой провинции – изделия из стекла и фрукты.

Магистр склонился над первой страницей записей и попытался вникнуть в таблицу, суммирующую все важные отрасли хозяйства Хайкума по количеству произведенных товаров. Тут же пристроился многосложный угловатый график. Валлент перевернул лист и прочитал следующий заголовок: «Динамика изменения валового произведенного продукта фруктовых плантаций Хайкума по отношению к среднегодовому уровню капиталовложений». Он поднял мрачный взгляд на виновато улыбавшегося помощника и спросил: