Я - не монстр, но кусаюсь (СИ) - Билык Диана

— Камила, прошу тебя, ты должна услышать.

— Не услышит, — противный голос прорвался в зал, скрипя динамиками. — Слишком большая доза адреналина. Она просто тебя съест, как и…

— Ками! — Антон перебил мерзкий голос Давида. Отбросил в сторону пистолет и шагнул навстречу. — Вспомни меня.

Зверь зарычал и пригнул шею, будто собрался напасть, но вместо того, чтобы броситься наутек Антон еще приблизился. В нос ударил едкий запах медикаментов, свалявшейся шерсти и металлической крошки.

Камила ринулась к нему и толкнула на спину, едва взмахнув лапой. Ударившись затылком, Антон чуть не потерял сознание. Выставив перед собой руки, неосознанно прикрыл лицо. Горячее дыхание полоснуло по шее, и резкая боль рванула локоть. Затрещали кости, и Антон из последних сил закричал:

— Вспоминай! Вспомни, как мы встретились!

Яркая вспышка ослепила и откинула их друг от друга.

Камила рухнула на бетон, откатившись в облике человека в самый дальний угол, и затихла. Антон подтянул к животу разодранную руку и пополз к девушке, преодолевая пульсирующую агонию в мышцах.

— Ками, ты слышишь?

— Я убила… — шептала девушка.

— Снежку, да, я знаю, — успокаивал ее Антон и тянул к себе здоровой рукой. Камила отталкивалась и мотала спутанными волосами.

— Нет. Не прикасайся ко мне! — отползла к стене и отвернула потемневшее почти полностью лицо.

— Я люблю тебя. Слышишь? — прикоснулся пальцами к ее руке и вспомнил…

Как они дружили семьями. Как уже в шестнадцать Антон знал, что будет ей верен всю жизнь. Как смотрел на высокую фигурку, что только начала формироваться, и едва глушил разгулявшиеся гормоны. Звал на улицу, чтобы слушать любимый смех и петь Камиле песни под гитару. Чтобы целовать мягкие губы, обнимать за плечи, вдыхать запах густых волос.

Но однажды все изменилось.

Они пришли тогда в гости с мамой. Камила была сама не своя. Металась и отталкивала его, рычала и злилась. Злата попросила их быстро покинуть поместье. Мама потянула Антона за руку, но возле ворот он вырвался и побежал к дому. Что- то с его девушкой случилось: он чувствовал сердцем и хотел помочь.

Лохматый черный зверь, выбив дверь, вылетел навстречу. Он повалил его наземь и, укусив за плечо, вырвал кусок мяса. Кричала мама, кричала Злата. Рык над ухом превратился в грохот, а боль в темень, что застилала глаза пеленой.

От шока Антон ничего не чувствовал, а когда монстра столкнули с него, он увидел, как светлые длинные волосы метнулись в воздухе.

— Ма-а-а… — прохрипел и рухнул на газон. Рядом упала окровавленная мама, и Антон потерял сознание.

Грохот вырвал его из воспоминаний. Камила глядела на него отчаянно и затравленно, прятала обнаженное тело под ладонями и кусала губы. В глазах застыли печаль и горе.

— Прости меня… Прости… — шептала она, но Антон не соображал и мотал головой. Он отошел к стене и прилип к холодной шершавой поверхности. Вся его жизнь пошла наперекосяк из-за нее. Вся жизнь — боль и ложь. Они вычистили его память, чтобы скрыть убийство матери.

Массивная дверь со скрипом распахнулась. На пороге показались: Влас, Злата и тетя с лекаркой. И еще маги. Веня держал Давида, сдавив локтем ему шею. Черноволосый сально усмехался.

— Этот урод вышел из содружества, — говорил главный маг и отец Камилы. — Мы долго его искали.

Голос Власа отдавался в груди дрожанием, Антон сжимал кулаки и смотрел на зверюгу в облике девушки.

— Вы все знали, что она — убийца, — проговорил тихо. — Знали и, как последнего кролика, загнали меня в клетку зверя.

— Антон! — Влас преградил дорогу и закрыл собой дочь. — Ты заблуждаешься.

— Я не стану донором, не позволю монстру воспитывать моего ребенка. Никогда!

— Это и не нужно, — пробормотала Камила, и все обернулись. Злата и брат помогли ей подняться, одежда проявилась на глазах и спрятала смуглую кожу. — Мне никогда не стать матерью, я теперь саан, и следующий переход оставит меня монстром навсегда. Я не хотела, Антон, — она смотрела на него блестящими глазами и ковыряла душу. — Я не осознавала, что делаю…

— Не хочу больше вас видеть и помнить, — сказал он уверенно. — Особенно тебя, — Антон отвернулся и почувствовал, как во рту стало солоно от крови, а в груди пусто от горя.

Раны в душе раскрылись, как цветы лотоса. Его сильно качнуло и бросило о стену. Яркая боль в руке смешалась с острой болью в сердце и толкнула в темноту.

Глава 29. Не твоя судьба

Камила знала, что так нужно. Как только Антон очнется, его введут в крепкий морок и сотрут всю память о ней.

Она не сможет жить и знать, что ему больно на нее смотреть. В каждом любимом взгляде видеть вину за смерть его матери — было бы слишком больно, больнее, чем сейчас, когда назад дороги уже нет.

После того, как магические силы переполнятся, она попросила очистить и ее. Так будет правильно. Монстр погибнет, и Камила сможет стать обычным человеком. Только с родными больше не сможет быть рядом. Ее поселят в другую семью, поменяют воспоминания, и магический мир окажется выдуманной сказкой.

Мама и папа мрачнели с каждым днем, хотя делали вид, что все в порядке. Веня подшучивал, что присмотрит за ней. Мол, ему магические законы и порядки ни по чем, но отец все время шикал на него и осаживал тяжелым взглядом.

Антон не приходил в себя около недели. Ткани на руке срастались медленно, а еще слюна зверя отравила его и погрузила в горячечный сон.

Камила сидела сутками возле кровати и наслаждалась последними минутами, что подарила ей судьба. Она держала его руку в своей ладони и бесконечно просила прощения. Да только не могла найти ее в своем сердце, потому и согласилась переписать свое прошлое.

Дверь тихо скрипнула, и в комнату тихо вошла тетя Валя.

— Ты знаешь, что мы можем оставить вас вместе. Камила, подумай, — она встала за спиной и положила руку на ее плечо.

— Не могу, — прошептала Ками и устало прикрыла вспухшие веки. — Если однажды память вернется, я сойду с ума и не переживу это снова. Третьего раза не будет, — она подняла застеленный слезами взгляд и накрыла руку лекарки своей ладонью. — Все в порядке. Монстр упокоится, и все будут счастливы.

— Мы не знаем, как поведет себя твой организм после чистки, — Валентина поджала губы. — Многие маги сходят с ума, а некоторые сгорают от рака за несколько лет. Это опасно, Камила.

— Пусть. Главное, чтобы ему было хорошо.

— Как ты себя чувствуешь? Есть еще время? — Валентина сжала пальцы и провела ладонью по Камилиным волосам.

— Совсем немного, — ответила спокойно Камила и ласково улыбнулась.

— Тебя мама с папой и братом ждут в гостиной.

— Я сейчас спущусь. Дайте мне пару минут.

Лекарка неслышно вышла и заперла за собой дверь.

Камила смотрела на свои пальцы, сложенные на коленях, и долго не могла подобрать слова, а когда сердце стало сильней и тревожней бить в ребра, пересела ближе к спящему Антону и прошептала:

— Очень тяжело, когда находишь что-то ценное и важное, внезапно это потерять. Так больно, что, кажется, внутри все плавится от одних мыслей и воспоминаний, — взяла его руку и провела пальцами по линиям жизни. — Не знаю сколько нужно слов, чтобы искупить свою вину. У меня просто нет их, все истратились. Я себе простить никогда не смогу, а жить в обмане не хочу, потому тебя отпускаю.

Горячая слеза скатилась по щеке и капнула ему на руку.

Камила еще помолчала, погладила его ладонь, а когда стало совсем плохо, и мышцы знакомо стянуло от поясницы до шеи, встала, быстро поцеловала Антона в прохладные губы и пошла к двери. Обернувшись на пороге, сказала в тишину:

— Я тоже тебя люблю.

— Антон, — тихий вкрадчивый голос скользнул мимо уха. Просыпаться не хотелось: болело все тело, и от слабости даже веки не открывались. — Антон, нужно встать, — голос Вени разорвал иллюзию, и колкий импульс в висок выдернул Шилова в реальность.