Фрагменты - Дэн Уеллс

— Откуда тебе знать, что он вообще имеет значение? — спросила Херон.

— Потому что так должно быть, — сказала Кира. — У Доверия был какой-то план.

Исцеление от болезни людей заключается в феромонах Партиалов, плюс есть я, непонятный Партиал, живущий в человеческом поселении. Это не случайности, и нам нужно понять значение всего этого. — Она помолчала. — Мы должны. Это все тот же спор, который был у нас с Мкеле: настоящее или будущее. Иногда приходится превратить настоящее в ад, чтобы получить то будущее, к которому стремишься. — Кира поднесла рацию ко рту. — Мы продолжим путь, — просто сказала она. — Прием.

Глава 21

Еще одна стая Сторожевых псов проследовала за ними от горы Кэмелбэк до реки Сускуэханна, но так и не стала нападать. Каждую ночь Сэмм привязывал еду и снаряжение к веткам деревьев повыше, а Херон и Кира, как могли, защищали лошадей. Афа совершенно перестал разговаривать с Сэммом, и почти — с Херон; когда он все же заговаривал с ней, обе девушки подозревали, что он просто путал ее с Кирой.

По утрам, когда его разум был свеж, ему было лучше, но с каждым днем он становился все более недоверчивым, более скрытным. Кира начала замечать, как на поверхность выходит его третья личина — опасная смесь напуганного ребенка и страдающего паранойей гения. Именно эта версия Афы украла нож из снаряжения Киры и попыталась зарезать Сэмма, когда тот оказался слишком близко к заветному рюкзаку. Нож у Афы отобрали, но Кира беспокоилась, что это лишь больше повредило разум мужчины и усилило его подозрительность и паранойю.

По мере пути Кира думала о своем линке — о тех случаях, когда она что-то улавливала и когда не могла. У нее не получалось распутать эту загадку, но это не значило, что здесь не было смысла — просто у нее на руках пока не хватало инструментов, чтобы во всем разобраться.

Она пыталась сосредоточиться, приказывала себе почувствовать эмоции Сэмма или передать что-нибудь ему, но это не срабатывало — разве что если они были в состоянии сильного стресса, как при схватке. Через несколько дней безуспешных попыток она решила поговорить об этом с Сэммом напрямую.

— Я хочу, чтобы ты научил меня пользоваться линком.

Сэмм бесстрастно на нее посмотрел, но она понимала, что он отправлял ей посредством линка определенные данные, отражающие его эмоциональное состояние. Он был сбит с толку?

Чувствовал сомнение? Она сжала зубы и попыталась почувствовать это, но не могла. Или же она просто не могла понять разницу между этим и тем, что, как она полагала, она улавливала на интуитивном уровне.

— Этому нельзя научиться, — сказал Сэмм. — Это как... как научиться видеть. Либо твои глаза работают, либо нет.

— Тогда, возможно, я уже делаю это, но не могу осознать, — сказала Кира. — Объясни мне, как это работает, чтобы я была готова, когда это произойдет.

Мгновение Сэмм молчал, затем покачал головой — это был на удивление человеческий жест, который он, вероятно, перенял у нее или Херон.

— Я не знаю, как описать это, потому что не могу представить себя без линка, — сказал он.

— Это то же самое, как не иметь глаз. Ты используешь зрение для всего — оно настолько важно для жизнедеятельности людей и Партиалов, что оттеняет все прочие аспекты наших жизней. Даже в этом: слово «оттенят» используется как синоним «влиять». Это связанная со зрением метафора, используемая, чтобы объяснить что-то невидимое. Когда ты представляешь, как кто-то живет без зрения, — это то же самое, что и для меня представить кого-то без линка.

— Но зрение может подвести, — сказала Кира. — Слепые люди тоже способны жить в обществе, и могу поспорить, все они понимают метафоры вроде «оттенять».

— Но слепота все равно считается разновидностью инвалидности, — сказал Сэмм, — по крайней мере среди Партиалов.

— Среди людей тоже.

— Ладно, — ответил Сэмм. — Но никто не будет отрицать, что слепота — это стилистический прием, буквально означающий ослабевание способности.

— Погляди-ка сюда, — сказала Кира. Она широко распахнула глаза, изображая преувеличенно удивленный вид, но Сэмм никак на это не отреагировал. — Видел?

— Видел что?

— Только что я открыла глаза по-настоящему широко.

— Ты все время это делаешь, — ответил Сэмм. — Различные части твоего лица и тела постоянно двигаются, когда ты говоришь. У Херон тоже. Раньше я думал, что у нее судороги лица.

Кира рассмеялась.

— Это называется языком тела. Большую часть тех эмоциональных составляющих, которые вы передаете при помощи феромонов, мы выражаем мимикой лица и жестами рук. Вот это значит, что я удивлена. — Она снова расширила глаза. — А это означает скептику. — Она приподняла бровь. — Или что я чего-то не знаю.

Она пожала плечами, разведя руки в стороны и держа их ладонями вверх.

— Как вы... — Сэмм помолчал те секунды, когда человек нахмурил бы лоб или пошевелил губами — изобразил бы каким-нибудь образом замешательство. Кира поняла, что при помощи феромонов линка от отправлял сообщение «я в замешательстве». — Как вы обучаете этому друг друга? Нового человека в вашем обществе или ребенка — сколько времени им требуется, чтобы освоить все эти нелепые пассы руками?

Он попытался изобразить пожимание плечами, но жест вышел скованным и механическим.

— Это как спросить испанца, зачем ему все лишние слова, когда гораздо проще будет говорить на английском, — сказала Кира. — Вам приходится обучать новых Партиалов использованию линка?

— У нас много лет не было новых Партиалов, — сказал Сэмм, — но нет, разумеется нет, и, думаю, я понимаю, к чему ты клонишь. Ты в самом деле хочешь сказать, что этот «язык тела» является настолько же врожденным для людей, насколько линк для Партиалов?

— Именно так.

— Но тогда как... — Он замолчал, и Кира могла только гадать, что передавал сейчас его линк. — Я собирался спросить, как вы понимаете друг друга по радио, когда ваше общение, по большей части, происходит через зрительные действия, но дело в том, что данные линка по радио тоже не передаются, поэтому в этом мы равны. Но с другой стороны, Партиалы могут понимать друг друга даже в темноте.

— В этом вы выигрываете, — ответила Кира, — но у нас также есть многие вербальные приемы, которых нет у вас. Вслушайся в эти два предложения: «ты собираешься это есть?» и «ты собираешься это есть?»

Сэмм уставился на нее, и Кира почти рассмеялась от того, что приняла за замешательство.

— Как я понимаю, ты хочешь сказать мне, что разница громкости голоса изменяет смысл предложения? Для передачи большей части подобных смысловых ударений мы используем линк.

— Думаю, это дает нам преимущество при радиосвязи, — сказала Кира, шевельнув бровями.

— Это может оказаться ключом к победе в войне.

Сэмм рассмеялся, и Кира осознала, что хотя бы способность к смеху была у людей и Партиалов общей. Для последних, возможно, эта способность не являлась нужной, ведь Партиалы могли передавать радость и оттенки юмора через линк, но они все равно смеялись. Может быть, это было заложено в некий человеческий отдел основы их генома? Было остаточным эффектом?

— Хватит о языке тела, — сказала Кира. — Я хочу научиться линку, так что шарахни меня.

— Даже если я ударю тебя, это все равно не поможет тебе уловить линк.

— Это просто выражение, — сказала Кира. — Отправь мне через линк какую-нибудь информацию — начни извергать ее. Мне нужно научиться улавливать ее.

Следующие несколько дней они продолжали пытаться: Сэмм отправлял Кире простые сообщения, зашифрованные в феромонах, а девушка старалась уловить их, понять, какие эмоции были закодированы. Пару раз она думала, что почувствовала что-то, но большую часть времени она оставалась в неведении.

Аппалачи путники пересекли по широкому шоссе, отмеченному знаком с номером 80, которое местами было растрескавшимся и испещренном ямами, но пребывало во вполне приличном состоянии. Через реку они переправились быстро, оставив Псов и, как они надеялись, других возможных наблюдателей далеко позади.

При меньшей вероятности нападения они могли путешествовать более открыто, но широкие просторы бывших фермерских угодий лишь усилили то недомогание Афы, которое Кира определила как агорафобию. Мужчина пытался останавливаться в каждом городе, через который они проезжали, и задерживался в книжном или библиотеке, где с одержимостью просматривал документы.

Большая часть местности представляла собой вытянутые низкие холмы, и, когда дорога пролегала между ними, Афа чувствовал себя лучше — его успокаивали громадины, которые хоть и не были зданиями, но по крайней мере ограничивали обзор. Кира надеялась, что подобный рельеф будет сопутствовать им вплоть до Чикаго, но по мере продвижения на запад местность становилась все более ровной.