Слепой против маньяка - Андрей Воронин

Нажать спусковой крючок – сущий пустяк, и пуля войдет в череп. Но Глеб не испытывал к этому человеку никаких чувств, кроме безразличия. Это тогда, когда они боролись, была ненависть, желание победить. А теперь противник повержен, и можно проявить снисхождение.

На всякий случай Сиверов нагнулся, расстегнул кобуру охранника и, вытащив из нее пистолет, разрядил его.

Продолжая придерживать порванную маску противогаза, он приблизился к столу и, схватив Бушлатова за шиворот, откинул его на спинку кресла. На глянцевой бумаге с ровными столбиками цифр явственно отпечатался потный лоб аналитика.

– Тоже мне, «Спас Нерукотворный», – пробурчал Глеб, листая страницы в папке.

Повсюду знакомые фамилии, должности, которые на слуху у всех граждан страны, и очень-очень интересная информация. Но разглядывать свою добычу у Глеба не было времени. Он принялся один за другим выдвигать ящики письменного стола. После беглого осмотра сомнений у Сиверова уже не оставалось – эта папка и есть отчет, предназначенный для Президента и явно существующий в одном экземпляре. Все остальное – черновики, заметки.

Глеб бережно подхватил папку и уже хотел было опустить ее в свою спортивную сумку, как остановился.

«Не стоит играть одноходовые комбинации», – подумал он и, выпотрошив прозрачную пластиковую папку с какими-то отчетами, которым грош цена в базарный день, поменял документы местами.

В плотную тисненую папку легли ничего не стоящие бумаги, а в простую пластиковую – бумаги, способные изменить судьбу огромного государства.

Все это приходилось делать одной рукой, второй Глеб прижимал маску к лицу. Но отравленный воздух все равно просачивался, и Сиверов уже ощущал головокружение.

– Ухожу, ухожу, – твердил он, осматриваясь. Пластиковую папку он запихнул себе за пазуху, тисненую положил в сумку и, схватив пистолет, бросился к выходу.

«Слава Богу, пронесло», – думал Сиверов. До этого он опасался, что дом по Дровяному переулку подключен к централизованной системе сигнализации и сюда вот-вот может нагрянуть охрана. Но в целях конспирации дом был переведен на полную автономию, за исключением водоснабжения и канализации.

Выбравшись на улицу, Глеб остановился, бросил теперь уже ненужный противогаз в открытую дверь офиса и сделал несколько глубоких судорожных вдохов. В глазах посветлело.

Туман до половины скрывал переулок. Где-то далеко лаяла собака, огромный город потонул в молочном месиве дыма и пара, и мир, казалось, исчез.

– Папку! – послышалось за спиной у Глеба. Он резко обернулся. В трех шагах от него стоял мужчина в плаще. Широкополая шляпа прятала его лицо. В руке поблескивал пистолет. Скорее даже не по фигуре, а по голосу Глеб узнал одного из помощников полковника Студийского.

– Папку!

– Сейчас.

Глеб избегал резких движений. Он медленно опустил левую руку в сумку и протянул папку так, чтобы стоящему перед ним мужчине пришлось или перехватить пистолет, или, потянувшись за документами, прикрыть правую руку левой.

– Положи на капот машины, – негромко скомандовал человек в плаще.

Глеб ощутил у себя за спиной какое-то движение и чуть повернул голову.

Этого и следовало ожидать: сзади стояли двое вооруженных людей.

«Если они уверены, – подумал Сиверов, – что эта папка настоящая, то застрелили бы меня сразу. Значит, они хотят сперва убедиться и только потом…»

На рассуждение времени не оставалось. Сиверов положил папку на капот машины и отступил назад так, чтобы оказаться между теми двумя, на мгновение потерявшими бдительность. Внимание всех, кроме Глеба, было приковано к папке.

Мужчина в плаще склонился над ней, и Глеб, уловив момент, успел выхватить пистолет и выстрелить. А затем бросился туда, куда не ожидали вооруженные люди – в дверь офиса.

В первое мгновение те растерялись. Противник стоял между ними. Если бы началась стрельба, можно было бы убить друг друга. Два выстрела прозвучали одновременно. Зазвенело разбитое стекло.

Глеб одним прыжком преодолел расстояние от двери до своего автомобиля и почти наугад выстрелил, высунувшись из-за крыла. Схватившись за голову, один из нападавших рухнул на мостовую. Второй же успел спрятаться за фонарный столб.

Глеб на корточках подобрался к дверце, открыл ее и заполз на сиденье, боясь поднять голову. Нападавший медлил. Глеб все так же, не поднимая головы, вставил ключ в замок зажигания и запустил двигатель.

Выстрел.

Посыпались осколки лобового стекла.

Глеб резко выпрямился, поймал ногами педали, и тут же автомобиль рванулся с места. Нападавший, уже не прячась, делал выстрел за выстрелом, не давая Глебу даже поднять голову. Сиверов не видел, куда несется автомобиль.

И тут выстрелы прекратились. Кончилась обойма!

Глеб, не сбавляя скорости, вскинул руку с пистолетом, и мужчина, взмахнув руками, отлетел к стене.

«Пока, кажется, везет», – успел подумать Сиверов, но тут же в конце переулка вспыхнули две пары фар.

Завывая моторами, машины понеслись навстречу. Глеб сжал зубы.

«Если не прорвусь сейчас – вообще не удастся уйти».

Он до отказа вдавил педаль газа и вцепился в руль так сильно, как совсем недавно охранник впивался в его шею.

«Сейчас решает одно – у кого нервы крепче». Глеб смотрел на стремительно приближавшиеся к нему четыре слепящих круга.

«За рулем одной из машин, скорее всего, Студинский, – успел сообразить Сиверов. – Знать бы, в какой. Нервы у него наверняка не выдержат. Если бы на меня шла хотя бы одна машина, можно было бы рискнуть, проскочить по тротуару, а тут две. Только вперед!»

Глеб дождался, когда автомобили будет разделять всего метров двадцать, и включил фары. Он увидел искаженное страхом лицо полковника Студинского, выворачивающего руль влево, почувствовал резкий удар. Левая часть переулка погрузилась в темноту. Зазвенело стекло разбитой фары БМВ, мелькнул и исчез сзади оторванный бампер машины полковника.

«Струсил!» – с облегчением подумал Глеб и на всякий случай пригнулся пониже, догадываясь о направлении дороги лишь по мачтам фонарей.

Сзади зазвучали выстрелы, но ни один из них, на счастье, не попал в колесо. Глеб чуть не проскочил перекресток и, взлетев колесами на бордюр, помчался по встречной полосе.

Он успел оторваться метров на триста, когда из Дровяного переулка вылетела машина с ярко зажженными фарами.

Глеб попытался вспомнить – вроде бы никаких особенных скороходов, когда они отъезжали от его мастерской, за ним не увязывалось, значит, гонка пройдет на равных.

Ветер, врывавшийся в салон через разбитое ветровое стекло, слепил.

Дышать было неимоверно тяжело. Куртка, застегнутая на молнию, надулась на плечах пузырем и, казалось, готова была вот-вот сорваться. Слава Богу, улицы были пусты.

На повороте Глеб обернулся и успел заметить, что в машине четверо преследователей, и даже сумел разглядеть полковника Студинского. Тот, высунув голову в окно, пытался прицелиться.

Глеб уводил машину подальше от Центра, на широкие улицы современной застройки. Оторваться не получалось, даже несмотря на туман. Глеб сделал резкий поворот и помчался по внутридворовому проезду. Дом, изгибавшийся полукольцом, растянулся на целый квартал, проезд замыкала широкая крутая лестница, спускающаяся к гастроному.

Глеб чуть притормозил, приоткрыл дверцу и выскочил из машины прямо на плотную стену кустов. БМВ на мгновение воспарил, затем, рухнув на лестницу, покатился вниз, теряя по дороге колпаки, бампер, крышку багажника.

Машина преследователей пронеслась в двух метрах от Глеба. Завизжали тормоза. Но было уже поздно. Машина качнулась и загрохотала по ступенькам. Глеб пробежал весь квартал, не останавливаясь, выскочил к стоянке такси и назвал первый попавшийся адрес, возле которого, как он знал, тоже есть стоянка. Он специально выбрал не государственное такси, оснащенное рацией, а частника.

Два раза сменив машины, Глеб наконец-то убедился: погони за ним нет. Он попросил подвезти его к подъезду незнакомого ему дома. Вышел, скрылся за дверью, и лишь когда такси отъехало, вышел наружу. Он прошел целый квартал пешком, пытаясь привести в порядок мысли.

«Полковник Студинский наверняка остался жив, – рассуждал Сиверов. – Автомобиль вроде бы не перевернулся, а просто съехал вниз и уткнулся радиатором в колесо стоявшего во дворе МАЗа. А если он жив, значит, с ним можно связаться по телефону и предложить простую сделку. Благо есть о чем поторговаться».

Глеб отыскал ближайший таксофон и набрал номер. Ответили ему незамедлительно.

– Я слушаю вас.

– Полковника Студийского.

– Вы что-то перепутали, такого здесь нет, – ответил явно военной закалки голос. Но по тону говорившего Глеб понял: он попал туда, куда нужно.

– Так вот, передайте полковнику Студийскому, которого там нет, – зло бросил Глеб, – что один человек хочет совершить кое-какой обмен. Скажите ему, что папка находится у Слепого.