Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил" - Михаил Назаров

Свид.: Нашли ломбардных 16 квитанций, но так как в то время не было никаких сведений относительно краж... то выяснить было нельзя, а после, когда выяснилось, я пошел в ломбард, но оказалось, что вещи выкуплены...

Прокурор: ...Вы обратили внимание, когда производили осмотр на квартире Чеберяковой, когда вы расспрашивали Женю, что она сделала ему угрожающий жест, чтобы он молчал? И отсюда какой вы сделали вывод: что она участвовала в этом преступлении, или, чтобы он не болтал ничего лишнего?

Свид.: Я знал, что она в курсе дела.

Прокурор: Откуда вы это знаете?

Свид.: Этим жестом она себя выдала.

Прокурор: ...Она, может быть, не хотела, чтобы Женя рассказывал о последних минутах Андрюши. Вы не могли сделать такого вывода?

Свид.: Я был убежден, что она замешана... Она сделала жест, чтобы он ничего не говорил, а раз она это сделала, мне казалось, что она заинтересована.

Прокурор: А другие свидетели охотно показывали по этому делу?..

Свид.: Нет, неохотно...

Прокурор: ...Вы рассказывали довольно подробно историю с прутиками... но вы конец истории не рассказали. Вы говорите, что какая-то Пимоненко слышала от каких-то других лиц, в конце концов оказалось, что она слышала от Репецкой, и что к ней [Репецкой] подошла какая-то неизвестная женщина?

Свид.: То есть, не к Репецкой [подошли], а какие-то две женщины разговаривали между собой около пивной, а Репецкая подслушала.

Прокурор: ...Что же, они так неизвестными и остались?

Свид.: Да, так и остались неизвестными.

{51} ...Прокурор: ...А дальше что же было?

Свид.: Дальше, Репецкая пошла к себе на квартиру и передала это жильцам...

Прокурор: ...Ведь сын неизвестной женщины присутствовал якобы при этой ссоре Андрюши с Женей, что же они разошлись, куда они пошли?

Свид.: Женя прибежал к своей матери и передал [об угрозе Андрюши] [98].

...Прокурор (к Кириченко): ...Я не совсем понял: вы решили, что эти три лица [Сингаевский, Рудзинский и Латышев] могли участвовать в убийстве только потому, что они в то время были в Киеве, и потому, что они были воры? Какие еще были у вас основания подозревать их в убийстве? Только то, что они знакомы с Чеберяковой и что они воры? Отвечайте прямо на этот вопрос.

Свид.: Они бывали в квартире Чеберяковой. А она всячески старалась, – то заявления подавала, то разносила прокламации [99].

Прокурор: Это Чеберякова, а они-то причем?.. Вы говорили, что сначала были указания на других лиц?

Свид.: Да...

Прокурор: А когда было подано Бразуль-Брушковским первое заявление [прокурору], где указывалось на Мифле и Федора Назаренко – вы об этом заявлении знали?

Свид.: Знал.

Прокурор: ...Вы не установили, что Федор Назаренко никак не мог участвовать в убийстве, потому что содержался под стражей?

Свид.: Я собирал справки, я знал об этом.

Прокурор: Значит, это первое заявление оказалось совершенно ложным?

Свид.: Да...

Шмаков: А вы нашли этого третьего неизвестного мальчика, который тогда присутствовал [при "ссоре Андрюши с Женей"], или никакого мальчика не оказалось?

Свид.: Не нашли.

Шмаков: Об этом рассказывала Репецкой неизвестная женщина? Вы это показывали на допросе?

Свид.: Я докладывал...

Шмаков: Я вас спрашиваю, вы об этом показывали судебному следователю?.. Ведь {52} это было в 1912 году?

Свид.: Да, в 1912 году, в апреле [100].

Шмаков: И вот, в 1912 году в апреле месяце вы Бразуль-Брушковскому и Красовскому сообщали сведения, зная, что Красовский удален [от следствия]?

Свид.: Да.

Шмаков: А откуда вообще он [Красовский] мог получать сведения [о следствии]?

Свид.: Не знаю.

Шмаков: Вы знали, что Бразуль-Брушковский действовал вместе с Красовским?

Свид.: Знал.

Шмаков: А с Выграновым?

Свид.: Теперь узнал.

Шмаков: Значит, Красовский, Бразуль и Выгранов. Затем, когда вы допрашивали Женю Чеберякова, и Чеберякова сделала ему знак, как бы придвинулась к нему, вы об этом показывали у судебного следователя?

Свид.: Докладывал.

Шмаков: В протоколе вашего допроса написано?

Свид.: Меня не допрашивали...

Шмаков: Я вас спрашиваю, в протоколе это есть?

Свид.: Нет.

Шмаков: И этого также нет. Как же вы сегодня об этом говорите, а когда судебный следователь вас спрашивал по этому делу, то вы не говорили? Вы даже Красовскому, частному лицу, сообщали сведения, которые вам известны.

Свид.: Это мой начальник.

Шмаков: В апреле месяце [1912 г.] он уже не был вашим начальником, он был частным лицом, и вот вы этому частному лицу сообщаете сведения, которые у вас есть, а судебному следователю, который производит расследование, не сообщаете. Почему это?

Свид.: Я докладывал...

Шмаков: Я прошу [суд] удостоверить, что в протоколе [допроса Кириченко у следователя] этого не имеется.

...Замысловский: А относительно [обыска у Чеберяковой] 10 марта [1911 г.], вы так и не выяснили, краденые это были вещи или нет? Может быть, эти вещи были не краденые, а принадлежали самой Чеберяковой?

Свид.: Было подозрение...

Замысловский: Но оно осталось непроверенным?

Свид.: Непроверенным...

{55} ...По ходатайству поверенного гражданского истца, суд определяет огласить некоторые части из показаний свидетеля Кириченко.

Член суда читает: «Кириченко был допрошен судебным следователем 12 марта 1913 года и показал так: я утверждаю, что при первом допросе она, Малицкая, мне ничего не говорила о тех подозрительных явлениях в квартире Чеберяк, которые, как она впоследствии показала, она слышала в день убийства Ющинского». И далее: «Мне приходилось неоднократно ее [Дьяконову] вызывать на допрос к полковнику Иванову, и сам я лично расспрашивал ее по этому делу, но она мне никогда, до самого последнего разоблачения Бразуль-Брушковского, не говорила о том, что она была у Чеберяк[овой] в день убийства Андрея Ющинского, что видела она [там] нескольких подозрительных лиц, и вообще она мне не сообщала о тех подробностях, которые имеются в {56} разоблачении Бразуль-Брушковского».

Председатель: Это – о Дьяконовой?

Свид.: Так точно [101]...

Передопрос Полищука

...Замысловский: Вы слышали, что Красовский нам рассказывал, например, версию о "прутиках". Действительно ли был такой случай?

Свидетель: Третий мальчик, который является серьезным свидетелем этого случая, не разыскан. Я думаю, что этот случай создан с целью отвести [следственные] власти в другую сторону... Тем более, что эта версия появилась как раз после обыска в помещении Бейлиса, после обыска у Чернобыльского.

Замысловский: Какой же обыск был? Он результаты дал?

Свид.: Дал результаты. После задержания Бейлиса и обыска шорной мастерской [на кирпичном заводе Зайцева], был сделан через несколько дней обыск в том помещении, которое занимал Чернобыльский у Бейлиса. Найдена была разная переписка на русском и еврейском языках, разные заметки, взяты были книги. Обыск в этой квартире вызвал большое безпокойство среди евреев, они забегали. Эти вещественные доказательства были отправлены на квартиру Красовского и затем направлены к следователю. После этого случая Чернобыльский забегал, Шнеерсон также... Через несколько дней после этого обыска появилась версия о прутиках. Версия о прутиках существовала и раньше, но не была развита, затем появилась она по совместной работе с Красовским... Мы полагали, что попали опять на тот же след, на котором вертелся Мищук, но все же оставить без проверки эти сведения нельзя было.

Замысловский: Скажите, что же об этой переписке на русском и еврейском языках, которая так безпокоила Чернобыльского и Шнеерсона, что же об этих книгах взятых, говорил Шнеерсон?

Свид.: Шнеерсон говорил, что это молитвенник, что это палестинских кабаллистов и просто кабаллистов.

{57} Замысловский: Какова же дальнейшая судьба этой переписки и книг о кабаллистике?.. Эта перемена в настроении Красовского, который сначала говорил, что убийство ритуальное, потом начал говорить, что ритуального убийства нет, она не совпала ли как раз с этим периодом, когда эти вещи были найдены, когда Чернобыльский и Шнеерсон забегали?

Свид.: Такое предположение вытекало [из хода дела] в начале октября месяца [1911 г.], когда я случайно припомнил фамилии. Я не говорил еще, что на переплетах были разные фамилии и затем я вспомнил, я натолкнулся на эту фамилию уже в Слободке, тогда, когда утвердительно начали говорить, что покойный мальчик был дружен с евреями, что он не был чужд еврейского общества... Когда я эти сведения получил, то доложил полковнику Иванову. Когда затем были установлены фамилии, установлена была квартира, установлено уже, что брат Бейлиса, не бывавший до марта 1911 г., был у него, полковник Иванов отправил Красовского собирать сведения.