Дело о последнем параде - Андрей Воробьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот же день Виктор устроился грузчиком-вышибалой в торговый павильон возле Правобережного рынка. Ему надо было таскать ящики с товаром и укрощать особо наглых покупателей. На этой работе платили меньше, а главное — не у кого было отнимать шприцы и ампулы. Однако Анохин быстро нашел тех, у кого можно было купить такую же ампулу за наличку. Конечно, он понял сразу, Правобережный рынок — не уровень клубного Челентано, качество товара на порядок ниже. Кроме того, Анохина пару раз откровенно кидали, подсовывая такую дрянь, от которой более слабый парень сразу попал бы на койку. Но, к сожалению, бывший вологодский милиционер, привык все переносить на ногах, не замечая, как все рушится и перемалывается внутри.
Девочки, которых он отныне не мог сводить в «Дыру», поопали с него как листья с осенней осинки. Даша напоследок скаламбурила, мол, с таким кавалером и в простую дыру сунуться стыдно. Прежние друзья тоже почти не встречались: у них были другие интересы и обычный водочный расслабон. За то появилась иная кампания — помятые, но понятливые люди, которым было знакомо и представимо все происходящее с Анохиным. Они могли и помочь советом, и продать пару порций в долг. Грузчику платили мало и долги росли.
Теперь ему уже снились другие сны, более подвижные. Он непрерывно пинал кого-то ногами. То депутатского сынка, то его высокопоставленного папашу. Бил милицейское начальство, топтал директора клуба. Иногда приходилось топтать даже невинного Сашка. Пару раз Виктору предлагали сделать какое-то маленькое дело за очень большие деньги: отнести куда-то маленький пакетик, разумеется, не зная о содержимом. Но Виктор хорошо представлял, что это значит и не брался. Он уже начинал понимать, что с ним происходит. И все-таки, считал — бывшему менту работать наркокурьером — большое западло.
В один из дней, когда сознание Анохина можно было назвать относительно светлым, его завели в мелкую кафешку-шалманчик и совершенно серьезно спросили: когда он отдаст пятьсот баксов? Не дожидаясь ответа (а что отвечать?) добавили: «через неделю». Но, ни через неделю, ни через две, разумеется, никто пятьсот баксов не получил. У Анохина начались неприятности. Пару раз его били, не смертельно, конечно, ибо новым знакомым были нужны доллары, а не обработанный труп наркомана. Во второй раз, правда, сказали: «Парень, шутки кончились. Не отдашь деньги — все любители курить и ширяться в долг навсегда запомнят твой печальный образ».
Анохин продал старый комбайн «Панасоник», еще какие-то шмотки, купил (не у кредиторов) хорошую дозу и решил кайфануть, пока есть время. Теперь он жил в самом павильоне, ибо за комнату платить не мог. Однако время шло, доза кончалась, а за ним никто не приходил.
Наконец, в павильон заглянул веселый крепыш Славик, которому Виктор и был должен пятьсот баксовых. Славик всегда улыбался, даже когда кого-нибудь бил ногами, а его розовая морда напоминала личико поросенка из старого доброго мультика. Виктор внезапно понял, что этот жизнерадостный малый никогда не потреблял то, чем торговал. На этот раз Славик был веселее обычного.
— Привет Аношка-супервошка. Можешь меня поздравить. Я твой долг продал.
— Кому?
— А, уже забыл. Не знаю, кому ты нужен. Может, тебя раком поставят, может, на дачу отвезут, кроликов сторожить. Я, правда, тебе и черепах бы не доверил. Помнишь анекдот? Ха-ха-ха. Ну ладно. Мимо проезжал, заглянул. Попрощаться со старым клиентом.
Потрепав Виктора по щеке и что-то весело хрюкнув, Славик удалился.
Дальнейшие шаги Анохина отличались рационализмом. Он побросал в сумку свой хлам, после чего выгреб из кассы наличку (в этот момент зал был под его присмотром) и вышел на улицу. Однако гулял он не долго. Рядом остановилась «БМВ», из нее вышел парень с лошадиной мордой, встал перед Анохиным и участливо спросил:
— Мужик, у тебя уколоться не найдется?
Ошарашенный таким вопросом, Виктор стоял несколько секунд с открытым ртом. Прямо в рот ему и прыснули чем-то из баллончика, а заодно двинули по затылку. Анохин даже не понял: садится он, падает ли, что вообще с ним происходит… Когда он открыл глаза, то первой мыслью было: остался что-то должен «Дыре» и привезли туда. Вокруг — приятная полутьма, негромко играет приличная музыка, а главное — стойка бара, с десятками бутылок (большинство этикеток он уже успел забыть). Очень приличное заведение.
Что касается самого Анохина, то он лежал лицом на столе покрытом белой скатертью. Правда, непосредственно из-под его подбородка скатерть была вынута. Вокруг сидели пятеро крепких ребят и потягивали пиво из больших бокалов. Увидев, что Анохин очнулся, один подошел к нему, взял за шиворот, потрогал и опять усадил на стул. После этого он обратился к остальным.
— «Братва», да нас «кинули». Говорили: бывший мент, крутой секьюр… Это же доходяга из пятого блока санатория «Уголек». Кому такой нужен?
— Гриня, я знаю куда его девать. Мой друган стаффордов разводит для драк. Отвезти ему, пусть собачки свеженьким полакомятся.
— Димон, ты не понимаешь. Он же весь кайфом сочится. Песики после такого мясца без укола драться не будут. Ты хочешь всех собак у своего другана на иглу посадить?
Минуту-другую в кабаке стоял гогот. А парень, которого называли Максом, нагнулся к Виктору: «Ну что нам с тобой делать, вологодский ментяра? Ты даже собакам в миску не годишься». Виктор поднялся. Была бы на столе бутылка, он постарался бы разбить ее о чью-нибудь башку. Лишь бы все скорей кончилось.
— Мужики, делайте, что хотите, — с трудом прохрипел он, — я ваш. Только, не тяните, ладно?
Снова раздался смех. Но его оборвал чей-то голос, видимо бригадира.
— Кончай ржать, братва. Парень хотя и на игле, но не сачкует. Отвечать перед нами готов. Видно, деловой мужик, хотя и мент… Как тебя зовут?
— Витя.
— Слушай, Витя, ты мне нравишься все больше и больше. Я, человек не мелочный, слышишь Витюня? Считай, твой долг уже простил. И еще могу деньжат подкинуть. И кайфа. Только услуга за услугу. Надо одного козла завалить. Душная такая сволочь, наезжает на хороших людей, житья не дает. Объяснять тебе долго будет. Короче, сделаешь доброе дело и мы — друзья. Хочешь — будешь со мной работать, хочешь — уедешь в свою Вологду. Лады?
Анохин вспотел мгновенно, как это происходит только с наркоманами на предпоследней стадии. Противная влага скатывалась по телу, капала с век. Но бывший милиционер, наконец, понял, что ему сейчас предложили. Пойди туда — не знаю куда, убей того — не знаю кого. Интересно как: бомбой или пулей?
«Лучше было согласиться перенести пакетик с улицы на улицы. Правда, потом послали бы в другой город. Может, заставили бы наглотаться упаковками с героином. Сел бы по поганой статье. Все равно, было бы лучше. А чего сейчас-то дергаться? Послать их на…? Так они и вправду могут собакам скормить».
— Бригадир, — Анохин тихо обратился к собеседнику, стараясь подобрать наиболее подходящие слова, — скажи, а что это за мужик?
Бригадир внимательно посмотрел на Виктора. Его взгляд стал более грубым, так руки нежно поглаживавшие шею, слегка ее сдавливают.
— А какая тебе разница?
— Ну…, просто…, если козел — то стрелять приятней.
— Козел, большой козел, — успокоил бригадир. — Ну ладно, теперь к делу. Гляди на меня, не отворачивайся.
Виктор смотрел на бригадира и в этот момент кто-то сунул ему в руки тяжелый предмет. Несмело ощупав его, Анохин понял, что это «Макаров».
— Вынь магазин и вставь обратно.
Металл скользил в потных руках, но Анохин без труда справился с задачей.
— Навыки не утратил. Дай его мне.
Виктор протянул пистолет. Бригадир вынул магазин и вставил на его место другой, видимо, заряженный.
— Вот фотография. На обратной стороне адрес. Это на Петроградской, недалеко от улицы Мира, вход в парадную со двора.
— А квартира?
— Квартира тебе не нужна. Ты должен завалить его в парадняке. Домой приезжает к десяти. Менты по этому подъезду не шастают: мы проверили. Так что стереги его там с восьми часов. Козел себя считает самым крутым, по сторонам взглядом не шарит и подвохов не ждет. Так что завалить — плевое дело. Главное незаметно из окна выглядывай. Там хороший обзор, так что если не заснешь — увидишь издали. Перед тем как палить, натяни перчатку. Когда он свалится, добавь еще раз в башку. Обязательно добавь, если будет недостаточно — пошлю завтра переделывать в больницу. Когда отстреляешься — беги на Каменноостровский проспект. Там тебя подберем. Все понял?
— Понял, — ответил Анохин и в свою очередь внимательно посмотрел на бригадира, — можно мне сейчас…
Бригадир недоуменно взглянул на него, но тотчас все понял.
— Колян, подбери ему подходящую дозу.
Колян подобрал дозу, вколол. После этого Анохину дали чего-то выпить и он задремал. Еще он помнил, как его куда-то тащат, сажают в машину. Братва все шутила, подталкивала его локтями, говорили, как им потом будет хорошо с ним работать. Пока же его затащили в эту закусочную, посоветовали выпить пивка и ушли. На прощание велели выдвигаться на позицию часа через четыре. Было это еще днем, значит, оклемался он скоро. Что же касается часов, которых он так долго искал, что привлек внимание подозрительного охранника, то труд, потраченный на поиски, был тщетным. Ибо часы он потерял еще две недели назад.