АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника - Дмирий Вячеславович Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Политики. Реагируя на возникновение в обществе угроз разного типа, политики и политические партии охотно встраиваются в обсуждение этих угроз, чтобы быть «против дьяволов на стороне ангелов»[352]. Одна из типичных реакций политических сил, выступающих в качестве «моральных предпринимателей», — принятие новых нормативно-правовых документов, способствующих борьбе с «народными дьяволами» и направленных на восстановление морально-нравственной стабильности общества. Например, в начале ХX века псевдодокументальные публикации о «белых рабынях» привели к принятию Конгрессом США специальных законов, хотя не было выявлено ни одного случая похищения людей и насильственного вовлечения в проституцию[353]; слухи о приверженности китайцев к курению опиума привели к принятию в ряде западных штатов антиопийных законов, большинство из которых были разработаны для контроля и ограничения прав китайских иммигрантов[354].
4. Группы действий не имеют прямого доступа к управлению и контролю, но они могут оказывать серьезное воздействие на развитие ситуации через создание общественного мнения (заявления, проведение акций, подготовку петиций к органам власти и т. д.). Например, борьба с сатанизмом активно проводится религиозными группами[355].
Активными «моральными предпринимателями» могут быть общественные движения. Как правило, они и возникают как реакция на какие-либо проблемы и предлагают путь решения данных проблем, поэтому легко резонируют с моральными паниками и встраиваются в них. «Основная цель общественного движения состоит в том, чтобы установить легитимность конкретного утверждения о данном социальном положении и привести в действие эту интерпретацию. Общественные движения часто используют моральную панику, чтобы вызвать беспокойство о той или иной угрозе, которую они хотят устранить»[356].
Примечательно, что все перечисленные акторы, сталкиваясь с первоначальной проблемой, имеют причины не преуменьшать, а преувеличивать опасность. Медиа делают это ввиду специфики подачи материала. Правоохранительные органы и прочие агенты формального общественного контроля обязаны оказывать повышенное внимание правонарушениям — пресекать их и осуществлять профилактическую работу. Политики заинтересованы в осмыслении ситуаций как проблемных для получения политических бонусов. Активисты общественных организаций и представители прочих групп действий в силу своей деятельности тоже «как правило, преувеличивают проблемы, из-за которых ситуации кажутся хуже и нуждаются в исправлении больше, чем на самом деле»[357].
5. Публика, по сути, является основным потребителем панической информации — запросы публики определяют содержание публикаций медиа; правоохранительные органы, политики и прочие акторы моральных паник ориентируются в конечном счете на широкие общественные слои; члены общества пополняют ряды движений, которые встраиваются в борьбу за моральные устои. Но «чтобы вспыхнула классическая моральная паника, у общественности должен быть некоторый скрытый потенциал, чтобы с самого начала отреагировать на данную проблему, некоторый исходный материал, из которого может быть построена кампания в СМИ по данной проблеме»[358]. Конечно, интерес к моральной панике может проявлять не все общество, но его крупные группы.
В исследовательской литературе выделяется три модели распространения моральной паники: модели «управляющих элит», концепция «заинтересованных групп среднего уровня» и «низовая» модель[359].
1. Согласно модели «управляющих элит» (elite-engineered model), «элиты фабрикуют, организуют или создают панику из-за несуществующей или тривиальной угрозы (…) чтобы получить что-то ценное или отвлечь внимание от проблем, которые, если их устранить, угрожают собственным интересам»[360]. Например, в исследовании Стюарта Холла и его коллег утверждается, что в 1970-е годы в Великобритании была запущена моральная паника, связанная с криминалом. Эта паника была организована сверху, чтобы отвлечь внимание от системных проблем, охвативших в то время британское общество[361]; впрочем, надо добавить, что предложенная концепция впоследствии подвергалась критике.
Как элитарную панику, спровоцированную исключительно «сверху», Глеб Ципурский рассматривал борьбу со стилягами и хулиганством, развернувшуюся в Советском Союзе во второй половине 1950-х годов[362]; подробнее эта ситуация будет рассмотрена в параграфе VIII.1.
2. Согласно модели «заинтересованных групп среднего уровня» (middle-level interest groups), «лица, занимающие средний уровень власти в обществе, действуют независимо от элиты, чтобы выразить или максимизировать свою собственную мораль или идеологию и/или добиться материального или статусного преимущества»[363]. Данная модель предполагает, что моральная паника возникает не на верхних или нижних ступенях общества, а где-то в средних его слоях: в средствах массовой информации, общественных движениях, религиозных группах, образовательных учреждениях и проч.[364]
3. При «низовой» модели (grassroots model) «моральная паника инициируется и генерируется снизу вверх, при этом мораль и идеология являются доминирующими мотивами для активистов и неравнодушных граждан. (…) Часто конкретная проблема вызывает раздражение у представителей определенных слоев общества, таких как христиане-евангелисты, консерваторы, гомосексуалисты или феминистки. В таких случаях паника, охватывающая широкую публику, часто противоречит интересам богатых и сильных мира сего, которые безуспешно пытаются смягчить или противодействовать таким опасениям»[365]. Массовый характер обычно носят ситуации распространения панических слухов, конспирологических теорий[366].
Вряд ли можно найти перечисленные модели в чистом виде: в конкретных культурно-исторических ситуациях могут одновременно действовать разные модели. Высказывалось мнение, что моральные паники во всем их многообразии лучше рассматривать не как три модели, а как шкалу от ситуаций стимулирования «сверху» до «низовых» процессов[367].
Как уже говорилось, моральная паника распространяется в группах, которые имеют скрытые фобии: «в каждом обществе определенные социальные круги, секторы, категории или группы чувствуют себя более угрожаемыми определенным поведением или словами, чем другие. (…) Соответственно, моральная паника обычно вспыхивает (…) среди определенных слоев общества, оставляя другие слои нетронутыми, равнодушными, даже сбитыми с толку относительно того, о чем шла вся эта суета»[368]. Еще одна причина развития моральных паник — заинтересованность определенных «моральных предпринимателей». Например, Ш. Тиль-Штерн отмечала, что в моральных паниках, связанных с девочками-школьницами, в США на протяжении всего ХХ — начала XXI века в качестве моральных предпринимателей выступали «эксперты и авторитеты, чья личная повестка (религиозная, этическая, политическая, экономическая, личная, основанная на роде занятий) зависит либо от сохранений кризиса гендерных отношений, либо от доведения его до состояния паники»[369]. Это многофакторный процесс, нуждающийся в индивидуальном исследовательском подходе и учете культурно-исторического контекста; «никакая моральная паника не будет полной без изучения всех социальных уровней, от элит до рядовых граждан, и всего спектра от идеологии и
