Ричард Длинные Руки — пфальцграф - Гай Орловский

ГЛАВА 8

Я прикинул, что если посланцы из Авиньона добирались до Лиона за два дня, до Орлеана — за четыре, а Жанне д'Арк от Вокулера до Шинона пришлось мчаться одиннадцать суток, то средняя скорость гонцов на быстрых конях что-то около пятидесяти миль, а конного войска — тридцать, да и то если не тащат с собой телеги, что случается очень редко.

Так что у меня еще есть не меньше трех недель, пока под стенами замков Инкризера и моим Сворве покажутся новые конные отряды. А остальное войско будет подходить еще несколько недель.

Мы сделали два конных перехода, догоняя и рассеивая по пути остатки армии графа Росчертского. Все бежит перед нами в панике: никто не мог предположить, что мы двинемся в наступление с такими крохотными, даже микроскопическими силами. Всяк полагал, что движется некая орда, раз уж мы решились вторгнуться в глубину Армландии.

На третий день дозорные вернулись на взмыленных конях с тревожным сообщением. Навстречу движется большое конное войско, а за ним угадывается масса пеших. Возможно, под охраной пешего войска еще и обоз, проверить не успели, торопились доложить.

— Молодцы, — прервал я. — Сделали верно. Дайте коням отдохнуть, я пока что сам, сам…

— Там впереди лучники, — предупредил дозорный.

— Конные? — удивился я. — Гунны, что ли?

— Ваша милость, мы не знаем, кто такие гунны, но стрелять с коней умеют…

— На скаку?

— Нет, останавливаются, ваша милость.

— Точно не гунны, — сообщил я с ноткой превосходства. — А вот я немножко он самый.

— Как скажете, ваша милость! | Я не стал уточнять, что теперь я не «ваша милость», а уже «ваша светлость», я же граф, а не какой-нибудь виконт или барон, только дуракам важны такие мелкие знаки. Зайчик рванулся подо мной, навстречу ударил тугой ветер, далеко позади остались обомлевшие дозорные и войско во главе с Максом, Митчеллом и Альбрехтом, что ведут свои отряды чуточку порознь.

Долина вдали заблистала множеством искорок: осенью воздух чище, войско в дороге не задыхается от удушливой пыли, я сразу оценил, что навстречу двигается чуть ли не армия тремя отдельными колоннами. Между ними постоянно снуют легкие всадники.

Лучники небольшими группами впереди войска, одеты легко, кони тоже без доспехов и попон. Я приблизился с настороженностью, готовый в любой момент повернуть обратно, однако никто не взял лук в руки. То ли не считают одинокого всадника опасным, то ли у них на подобные встречи есть четкие указания.

Я остановил коня, далеко впереди блестят доспехи рыцарей, над их головами реют знамена. Там лорд на лорде, но рискованно ехать навстречу, оставляя за спиной столько лучников… Впрочем, это же в самом деле не гунны, у этих луки длинные, что значит — стреляют с земли, да и конь у меня не прост…

Обругав себя трусом, я неспешно поехал к группе военачальников. Угол зрения сузил, так что все затянуто пеленой, только в центре сильно прыгающая увеличенная картинка блестящих рыцарей. Я обыскал едущих во главе, охнул. Впереди на роскошном коне гордо и надменно восседает Варанг, барон Варанг, с которым мы сходились в поединке при дворе леди Беатриссы!

Я остановил Зайчика, руки держу на поводьях. Варанг не изменил аллюра, но его всадники пришпорили коней, с лязгом и грохотом помчались, взяли в кольцо. Я на них даже не смотрел, гордо и так же надменно взирал на их предводителя.

Барон придержал коня в трех шагах, вскинул руку в рыцарском приветствии.

— Рад вас видеть, доблестный сэр Ричард!

— И я вас, благородный сэр Варанг, — ответил я учтиво.

Рыцари переговаривались между собой, особой вражды я не чувствовал, как и теплоты: война есть война, здесь убивают не врага, а противника. И меня убьют совершенно спокойно, если не удастся захватить в плен.

— Мы встретили отступающие отряды, — сказал Варанг.

— Бегущие, — уточнил я.

— Бегущие, — согласился он. — Уж не знаю, как вы сумели разгромить такое многочисленное войско…

— Воюют не числом, а уменьем, — сказал я. — Мне искренне жаль, что погибли такие доблестные рыцари, как Глицин, Байэр, граф Ансельм и граф Росчертский… и еще погибнут очень достойные люди, что не видят очень ясных знаков, посылаемых нашим Господом…

Я благочестиво перекрестился. Некоторые рыцари с явной неохотой последовали моему примеру. Другие смотрели холодно и враждебно, словно каждому из них погибшие доводились близкими родственниками.

Варанг спросил с холодком:

— Цель вашего похода? Если не ошибаюсь, вы захватили и замок благородного сэра Инкризера? Я засмеялся громко и беспечно:

— Дорогой барон! Сэр Инкризер оказался умным и даже, не побоюсь этого слова, мудрым человеком. Он примкнул ко мне, даже не зная, что со мной уже идет известный расчетливостью Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля! Мы прекрасно отдохнули в замке благодаря гостеприимству сэра Инкризера, разгромили огромное и нестабильное войско графа Росчертского… К великому сожалению, от наших рук пало множество известных воинскими подвигами рыцарей… позвольте я еще раз перекрещусь…

Рыцари снова перекрестились вслед за мной, я сказал с глубоким вздохом:

— Жаль, Господь не надоумил их. Не знаю, где уж они прославились, но у нас даже не хрюкнули. Воинскую добычу, доспехи, коней и оружие мы оставили графу Инкризеру. Он у нас теперь вроде интенданта. А сами налегке преследуем…

— Остатки войска графа Росчертского?

Я покачал головой:

— Что мне граф? Он пал от моей длани, как и граф Ансельм, но я не держал и не держу на них зла. А вот на графа Хоффмана, учинившего непотребства в замке леди Беатриссы…

— Что он сделал? — спросил барон громко.

Я понял, ответил так же громко:

— Он не только перебил всю посуду, изрубил столы и мебель, он изорвал платья леди Беатриссы, сам везде срал и пачкал, а также изрубил святой крест в ее покоях, надругался над ним, а такое святотатство может совершить только продавший душу дьяволу!

Среди рыцарей пошли обеспокоенные разговоры. Я видел хмурые озабоченные лица, и хотя не заметил изрубленного креста, но это мелкая деталь, Хоффман вполне мог изрубить и надругаться, если уж изорвал все платья и порубил туфли. Человек, ломающий женские туфли, только бы досадить женщине, вполне способен и на распятье плюнуть.

Варанг тоже нахмурился, сказал медленно:

— Все мы знали, что Хоффман слишком далеко отошел от церкви… но чтоб вот так… гм…

— Нельзя отойти от церкви, — сказал я, — и не приблизиться к дьяволу. Так не бывает. Он согласился, все еще хмурясь:

— Да, несдержанный нрав завел Хоффмана слишком далеко. Но все же, сэр Ричард… это ваше войско показалось там?