Волхов - Илья Игоревич Савич

под руки, как если бы он вёл его под стражей. Показались трое человек во фсиновской форме, молча шагающие в их сторону.

— Пошли-ка, затаимся пока, — лейтенант решил не дожидаться встречи и направился к туалету, якобы сопровождая заключённого.

«Будь наготове, что-то здесь не так…»

Интуиция действительно предупреждала об опасности, спешить с выводами ещё было рано. Волхов послушно скрылся в туалете и закрыл дверь. Шум за приоткрытым окном мешал слушать происходящее в коридоре, поэтому он ухватился за рукоять, чтобы задвинуть его…

В дверь кто-то врезался, донеслись звуки борьбы, удары, приглушённые крики.

Затем наступила тишина…

«Они за тобой!»

В замочной скважине затрещал ключ. Игорь осмотрелся в поисках хоть какой-нибудь зацепки к спасению, но ничего не удалось. Единственное, что пришло в голову — это отпрянуть назад, найти упор и…

Когда дверь распахнулась, он выкинул в проём ногу, сбил первого попавшегося фсиновца, сам ринулся следом, кулаком врезался в чьё-то лицо, перепрыгнул через упавшую тушу в коридор, заметил ещё одного, замахнулся!..

Щелчок предохранителя за спиной заставил ухо дёрнуться, руку — замереть.

— Смирно, блять!

Внизу застонал бедолага, вставший на пути Волхова. Он немного покорячился, перекатился на четвереньки и со стоном поднялся на ноги.

— Сука, ну я тебе сейчас…

— Погоди, успеется, — самый здоровый из них, мордастый, продолжал держать его на прицеле, отчего в затылке неприятно свербило. — А сейчас медленно ступай обратно к себе в клетку.

Пришлось подчиниться. Волхов вернулся в отсек, сел. Места здесь было немного, но двое ублюдков поместились. Один из них приковывал его по рукам и ногам, а второй, пристально наблюдая за каждым движением, угрожал стволом.

— Готово, — возившийся с наручниками наконец закончил своё дело и встал напротив.

Сковали его добротно — ноги-руки практически не могли двигаться. Поэтому пистолет опустили, хотя незнакомец всё ещё держал палец на спусковом крючке.

— Вы кто такие? — Игорь гадал, является ли нападение частью плана или всё, как обычно, пошло по одному месту.

— Ты помнишь Виктора Королёва?

Всё встало на свои места.

— Сука…

— Вот-вот, он тебя тоже никак не забудет. Не мудрено, ведь ты убил его сына, Жнец.

В груди кольнуло.

— Совсем ебанулись?! Я не убивал Даню! Я…

Удар прилетел быстро, оборвав его на полуслове. Губа лопнула, во рту отдалось металлом.

— Поздно что либо доказывать. Ты низложен.

Мордастый кивнул подельникам, и те натянули балаклавы на лица, а один из них вытащил телефон, направив камеру на Волхова.

— Королёв хочет увидеть, как убийцу его сына прикончат, — пояснил мордастый. — Без обид, ничего личного.

— Ещё чего! Он мне нос сломал, гад! И ребро, походу… Так что мало не покажется!

В тусклом свете мелькнул блеск лезвия ножа, до уха донёсся шорох дубинки.

Страх ледяным холодом разлился по венам.

«Надо что-то делать!»

Первым прилетело по носу. Ублюдок с нескрываемым удовольствием насладился хрустом хряща.

«Тебя же прикончат!»

Следующий удар оборвал дыхание, раздавшись в лёгких раскаленными иглами.

«Ну же! Игорь!»

Снова прилетела дубинка, врезалась в висок, вызвав искры в глазах. Разум отозвался мимолётной отключкой, стараясь отсрочить неминуемую боль. Волхов почему-то вспомнил, как получал по морде на тренировках у Иллариона… светлое лицо друга отпечаталось в сознании, будто наяву послышался его голос:

«Терпи, терпи, Игорёк! Сейчас второе дыхание откроется!»

Щёку лизнула кромка ножа. Холод быстро сменился жаром выступившей крови. Клинок провели еле касаясь кожи. Дразня, скребнули по жёсткой щетине, но остроты было достаточно, чтобы почувствовать жжение раны.

Истязавший его кровожадно оскалился, вытирая разбитый нос под задранной балаклавой.

— Не спеши, а то вырубится раньше времени, — тот, что дежурил у входа, постоянно оглядывался по сторонам.

— Да я осторожно, сам знаешь. Он прочувствует каждую крупицу боли…

Оставалась ещё надежда, что кто-нибудь появится и…

«Никто не придёт на помощь!»

Голос внутри кипел от злости, добавляя масла в огонь бурлящему в груди негодованию.

«Свобода… я был так близок к свободе…»

«Ублюдки!»

«Я не убивал Даню… Я не хотел, чтобы он погиб»

«Я вырву ваши глотки!»

Острие ножа воткнулось над левой бровью, скользнуло к переносице, царапая кость, опустилась к щеке…

Мышь выпрыгнул из-за шиворота, вгрызся в кисть, заставив ублюдка закричать от неожиданности.

— Сука! А-а-а-а-а-а!

Он отпрянул, взмахнул рукой, но Мышь крепко держался зубами.

— Блять, откуда здесь крыса?!

— Да прибей ты её уже!

— Тихо, придурки! Нас услышат!

Мышь наконец не выдержал, плоть выдернулась из крохотных челюстей, и зверёк по инерции полетел в стену.

С ужасом Волхов услышал глухой удар маленького тельца, увидел, как оно безвольно падает на пол…

«Нет…»

«Ублюдки!»

«Только не он…»

«Ты слаб!»

«Я… я не смогу…»

«Ты должен!»

«За что?..»

«УБЕЙ ИХ!»

Голос в голове изменился. Он стал хриплым, низким и высоким одновременно, исходил будто из глубин, но растекался по всему пространству, цеплялся за слух корявыми когтями… Голос был нечеловеческим. И знакомым.

Старые светильники моргнули, на мгновение погрузив вагон во мрак, а когда свет снова загорелся, койка была пуста, оковы лязгнули о край и повисли над полом.

— Куда он делся?! — мордастый не сводил с пленника взгляда, но тот исчез неведомым способом.

— Что за чертовщ…

Он появился за спиной из тени, сверкнув пылающими ненавистью глазами. Ублюдки не успели ничего сделать, когда голова первого из них развернулась в обратную сторону, позвоночник удивлённо хрустнул, а тело, пока не осознав свою гибель, простояло в равновесии ещё пару секунд.

Мордастый выстрелил, наплевав на конспирацию, но перед ним уже никого не было. Нож, обагрённый кровью, исчез вместе Волховым.

Молча, не в силах сказать ни слова, двое оставшихся кинулись на выход. Они успели пробежать половину вагона, когда погас свет.

«Убей их всех!»

Жнец появился словно призрак, окутанный туманом. Несколько пуль, выпущенных скорее инстинктивно, не дали результата. Мелькнул блеск металла, и второй линчеватель схватился за горло. Окно рядом с ним окрасилось брызгами крови.

— Сука!

Последний, тот самый, мордастый, с испугу принялся палить во все стороны, но лишь оказал себе медвежью услугу, подняв пыль. Когда ствол начал прощелкивать, Жнец образовался перед ним. Его страшное лицо исказилось в неведомом гневе. Морщины, казалось, свело спазмом, оскал не сходил с губ. Гематомы налились чернотой, из глубокого пореза блестела багряная кровь, сползая вниз по складкам челюстей.

— Н-не убивай! Прошу! Я не хо…

— Хотел! Ты хотел этого. Ты наслаждался!

Несчастный пятился, дрожа от страха, но не смел отвести взгляда.