Территория нелюбви - Алиса Перова

С Кириллом Андреевичем мы по-прежнему почти не касаемся личных тем. Уже давно мы договорились писать друг другу только правду, но не задавать неудобных вопросов. Вот так у меня появился друг. Вдруг. Бескорыстный, взрослый и умный. Таким был Ли…

Нет, не так… Это неправда — никто не сможет заменить Ли. Но ведь его давно со мной нет, а Кирилл… Кирилл Андреевич, он тоже добрый, сильный и бесстрашный, и он — мужчина, которого я выбрала уже давно. Жаль, что тогда он не выбрал меня. Но ведь от этого он не стал плохим. Наверное, мне не стоило его снова тревожить… Но я подумала, что… быть может, потом… когда-нибудь…

А потом я запуталась… В желаниях… в выборе… в запахах…

Но об этом я не могла поговорить с Кириллом Андреевичем. Ни с кем не могла, даже с Ричардом. Даже думать об этом не хотела! Но всё равно думала.

А месяц назад, когда я сменила аватарку, Кирилл Андреевич поинтересовался, моё ли это фото. Хм, ну такое себе фото… На нём рыжие кудри Алекс полностью скрывали её веснушчатое лицо. Я могла бы и не отвечать на этот вопрос, мы так договорились, но я честно призналась, что это фотография моей сестры.

«А почему не твоя?» — последовал очередной неудобный вопрос.

Потому что я — Айка, которую ты ни видеть, ни слышать не хочешь.

Но вместо этого я ответила, что мне нравятся рыжие кудри. И это тоже было честно.

«А у тебя какие волосы?» — Вот же пристал!

И я ответила, что рыжие, но не вьющиеся. Не знаю… не понимаю, зачем я соврала. Мы ведь договорились, чтобы без вранья. А я как будто предала, нарушила наш устав. Глупость, конечно… А меня это мучает. Я даже решила признаться, но Кирилл Андреевич сказал, что ему очень нравятся рыжие волосы. Так я и осталась рыжей. Назло его блондинке. Но зачем? Разве это честно?

И правильно ли я выбрала?

— Айка, шаболда! — заорал Ричи, выдергивая меня из задумчивости. Оказывается, я успела замёрзнуть.

Я зябко поёжилась, ещё раз взглянула на сообщение, на фото… и написала ответ: «Это очень красиво!» Скупо, конечно, вышло… Зато правда!

— На выход, Ричи! Погнали домой.

Уже в машине раздался телефонный звонок от Стефании. По Ричарду, наверное, заскучала. Она как раз по вечерам проводит с ним занятия по культуре речи. Но ещё час назад, не заходя домой, я высвистела с балкона терпеливо ожидающего меня друга, и мы отправились проверять, что же наши трудяги успели наработать за сегодняшний день в доме.

— Айчик, а т-ты где? — тихо и испуганно прошептала Стеф в трубку.

— Что-то случилось? — спрашиваю почему-то тоже шёпотом.

— Нет-нет, — торопливо заверяет, не повышая голоса, и уже жалобно: — А ты с-скоро п-приедешь?

— Уже еду, — и, едва заведя двигатель, я действительно срываюсь с места. — Стеш, а почему ты шепчешь? Ты что, с мамой поссорилась?

— Мамы нет, она ушла на с-свидание… к дяде П-паше.

О как! Вода камень точит?

— Так ты одна дома? — недоумённо спрашиваю и тут же ощущаю, как по шее и затылку пробегает мороз. — А почему тогда шепчешь?

— Со мной Алька и она п-просила тебе не звонить, но… Ай, я не знаю, что с-с ней делать, она п-пьяная.

Алекс?! Я сильнее давлю на газ, а Стешка лепечет ещё тише:

— Ай, она маму п-послала…

— Куда? — брякнула я от неожиданности.

— На т-три буквы, — взволнованно шепчет сестрёнка.

На СУК, что ли?.. Рябиновый…

11.5

Вот ведь грёбаная Санта Барбара!

Перед распахнутыми створками платяного шкафа, покачиваясь, стоит Алекс и мелко подрагивающими пальцами раскладывает и развешивает свои вещи. Она делает это с чрезмерной аккуратностью, очень загадочно улыбается и… ПОЁТ?! Именно — тихо, фальшиво и ритмично она мурлычет себе под нос небезызвестную грустную песню о непростых отношениях между двумя деревьями, разлучёнными широкой рекой.

Стешка нервно грызёт кулак и смотрит на меня умоляющим взглядом.

— Айка, привет! — подчёркнуто задорным тоном встретила меня Алекс и, громко икнув, продолжила с неуместным весельем напевать трагическую историю.

Несмотря на улыбку сестры, я отчётливо понимаю, что повода для веселья нет, а её пение — самый верный признак нарастающей истерики.

— А что здесь происходит, Аль? — я хмуро киваю на большой, пестреющий своим нутром чемодан у её ног.

— Разве не видишь? — хихикает Алекс. — У нас происходит возвращение блудной дурной сестры. А вы не рады?

— Очень рады, Алечка! — спешит заверить Стешка и поглядывает на меня. — Правда, Ай?

Я с готовностью киваю и догадываюсь, что сейчас надо бы выдать что-то позитивное и жизнеутверждающее…

— Добро пожаловать домой! — сдержанно приветствую старшенькую.

— Спасибо, сестрёнка, — кланяется Алекс. — Жизнь, оказывается, удивительная штука!..

Хм, может, мне тоже напиться?!

— Девочки, а давайте по чайку? — лепечет Стефания.

— С коньячком! — радостно подхватила идею Алекс и жестом фокусника извлекла из дамской сумочки пузатую и сильно початую бутыль. — Та-да-ам! У нас отличный повод для праздника! Угадайте, какой!

— Кажется, ты уже в одно лицо отметила воссоединение семьи, — недовольно ворчу. Мне неприятно видеть сестру такой пьяной.

— А не только это! — Алекс машет указательным пальцем перед моим носом. — Вспомни, Айка, о чём гласит закон сохранения материи, а? Если тело куда-то прибыло… То — что-о?..

— То пусть ложится и спит, — отрезаю я и разворачиваюсь к выходу.

— Ах ты маленькая злая незнайка! — бросает мне в спину Алекс. — Тебе совсем неинтересно? А так ведь проще, да? Ничего не знать, ничего не чувствовать! Отгородиться от всех, словно забитый мышонок в норке! Маленькая бедная Айка!

Неправда… я чувствую…

Невольно прижимаю ладонь к своей груди, где так гулко и часто бьётся сердце… и что-то ещё… царапает изнутри — щекотно и жарко.

— Сердечко потеряла? — смеётся Алекс.

Нет, оно здесь, под моей ладонью…

— Аль, ты чего? — хнычет Стешка. —