Сэндвич с пеплом и фазаном - Алан Брэдли

– Все, – ответила я.

И была честна.

– Хорошо, – сказал он, когда мы обговорили условия, – скажи мне, что тебе надо.

– Подробности смерти Франчески Рейнсмит. Она утонула во время ночного катания на корабле два года назад. Надежный источник сказал мне, что это все было в газетах. Должно быть, у вас сохранились архивы. Мне нужно все, что можно достать, особенно допросы свидетелей, капитана и команды, пассажиров и так далее.

– Та еще задачка, не так ли, юная леди?

– Я не юная леди, и я прошу не так много, как просите вы.

– Туше, – ответил он. – Но нет необходимости беспокоить морг – так мы называем архив, кстати. Ваш покорный слуга был на месте, и все подробности врезались в мою память раскаленным свинцом.

– Продолжайте, – велела я. – Я слушаю.

– Джентльмен и леди приехали в гавань на такси за две минуты до отправления корабля. Оба в свадебных нарядах: смокинг, накрахмаленная рубашка, запонки, галстук-бабочка; белое платье, вуаль, кружева, букет. Дали чаевые стюарду, сказав, что у них годовщина свадьбы.

– Они что-нибудь принесли с собой? – спросила я.

– Он – да. Большую подарочную коробку. Красивая бумага, голубые ленты.

– А она?

– Только букет.

Где-то надо мной скрипнула половица. Кто-то спускался по ступенькам.

– Погодите, – прошептала я. – Я сейчас вернусь.

Я положила трубку и на цыпочках подкралась к лестнице. Наклонив голову, я могла увидеть нижний пролет и то, что над ним.

Я поставила ногу на нижнюю ступеньку и начала подниматься, шаркая ногами и производя больше шума, чем обычно.

Потом я остановилась. Если кто-то и подслушивал, он ушел.

Я вернулась к телефону.

– Прошу прощения, – прошептала я. – Продолжайте. И что дальше было с Рейнсмитами?

– Танцевали. Плясали до упаду ночь напролет. Все устали как собаки. Пили. Никто не обращал на них внимания. Он появляется на мостике, в отчаянии. Вне себя. Жена упала за борт. Навеселе – должно быть, потеряла равновесие. Может, из-за удара головой.

– Постойте, – попросила я. – Что за удар головой?

– Ах да. Я забыл сказать. Она ударилась головой о дверной проем, когда выходила из такси. До крови. Стюард предложил вызвать доктора. Они не хотели и слышать об этом. Рейнсмит сказал, что он сам доктор. Просто царапина. Мол, царапины на голове сильно кровоточат. Ничего серьезного. Он о ней позаботится.

– И что он?

– Видимо, позаботился. Я уже сказал, они плясали как в последний раз.

– Кто-то рассмотрел ее?

– Не особенно. Было темно.

– Темно? Я думала, светила луна.

– Немного не повезло. Облачная ночь, довольно прохладная для июня. Порывистый ветер. Не так много народа отплясывало на палубе. Только отчаянные и влюбленные.

– А потом?

– Рейнсмит был совершенно разбит. Пришлось помочь ему сойти с лодки.

– А что с коробкой?

– Так и не успел подарить ее жене. Очень трогательная история. «Утонувшая жертва лишилась последнего подарка». Может, безвкусно, но я получил премию за эту статью.

– Поздравляю, – сказала я.

– Послушай, детка. Мне надо бежать. В городе ограбили банк, и все ждут Уоллеса Скрупа. И смотри не забудь о нашей сделке.

– Не забуду, – произнесла я, но он уже повесил трубку.

Думаю, что именно в этот момент, стоя в одиночестве в темном вестибюле женской академии мисс Бодикот, я осознала, что отныне и вовеки веков я сама по себе. Хотя я и познакомилась с несколькими девочками из академии, с той же Гремли или Скарлетт, но из этого знакомства не выросла тесная дружба. Мы все как корабли из поговорки, проходящие мимо друг друга и обменивающиеся краткими сигналами перед тем, как уплыть к горизонту в свой клочок мрака.

Во всяком случае, именно так я себя сейчас чувствовала. Грустно, пожалуй.

Но если грустно, почему я так оживилась?

Может быть, дело в сложной задаче?

По моему опыту, чтобы разгадать дело об убийстве, всегда надо было осмотреть тело, собрать улики, сложить два и два, разоблачить убийцу… и вуаля! Готово! Дело закрыто. Просто – как вскипятить чайник.

Но этот случай – совсем другой. Я успела бросить лишь мимолетный взгляд, перед тем как тело унесли, и не было ни малейшей надежды на то, что инспектор Грейвенхерст явится к моим дверям с горами улик. Результаты вскрытия получить невозможно, нет смысла пытаться вызнать что-то у Дорси Рейнсмит – скорее солнце взойдет на западе, чем она что-то скажет.

Мне придется разработать совершенно новую технику: новый модус операнди, как сказал бы Филип Оделл, частный детектив на радио «Би-би-си».

Вместо того чтобы производить умозаключения от трупа к убийце, как я делала в прошлом, мне придется совершить обратный процесс. Это все равно что разгадывать убийство наоборот.

Вот она, причина моего оживления.

Я приступила к составлению мысленного списка, который, если бы я записала его в дневник, выглядел бы так:

а) У кого был мотив убить Франческу Рейнсмит?

1) Очевидно, у ее мужа. Даффи говорит, что в браке есть мотивы за пределами церкви, судов и даже передовиц газет. «Всемирные новости» утверждают, что большинство убийц – родственники своих жертв.

2) У ее последовательница Дорси Рейнсмит. Причины желать сопернице смерти ясны как день.

(3) У кого-то еще. Незнакомца. Сумасшедшего.

б) Кто в состоянии отрубить голову жертве?

1) Дорси Рейнсмит – судебный хирург. Она явно знает, как это делается.

2) Райерсон Рейнсмит – доктор. Не такой опытный, как жена, но все же в состоянии справиться с этой задачей.

3) Фицгиббон – бывшая медсестра. У нее вполне может хватить самообладания удалить вышеупомянутую часть тела.

4) Неведомый зверь вроде орангутанга из рассказа Эдгара По, засунувшего труп в дымоход: замечательная параллель с теперешним случаем, если подумать. И правда, замечательная!

…Я призадумалась: что, если я по случайности столкнулась с одним из тех классических убийств, которые описывает мисс Кристи и в которых убийца водит полицию за нос, совершая преступления в соответствии с каким-нибудь детским стишком или сказкой? Что, если, убив Франческу Рейнсмит, преступник намеренно воспроизвел «Убийство на улице Морг»? Я никогда не забуду тот вечер, когда Даффи читала нам этот рассказ: в окна гостиной колотит дождь, в камине кровь и волосы, на полу обезглавленная пожилая леди. Надо срочно добыть экземпляр и поискать другие возможные параллели. В мисс Бодикот есть небольшая, но полезная библиотека в алькове, где когда-то монахини собирались за молитвой и штопкой.

Штопка напомнила мне о прачечной. Эдвард Келли, человек-гора, кочегар, присматривающий за паровыми котлами, был единственным подозреваемым, который физически соответствовал описанию. С его телосложением и мускулами он легко мог за секунду протолкнуть тело в дымоход. Не говоря уже о том, чтобы отрубить голову.

Все эти мысли молнией пронеслись в моей голове, когда я стояла в вестибюле, продолжая сжимать телефонную трубку в руке.

Но один факт беспокоил меня, словно больной зуб: имя миссис Баннерман не появилось в моем списке, и все же инспектор Грейвенхерст арестовал ее без всяких церемоний.

Может быть, дело в том, что он знает больше моего? Полагаю, это возможно, но такая идея мне не по душе. А что, если, будучи оправданной убийцей, она попала под постоянное подозрение? Эта идея мне тоже не нравится.

В конце концов, инспектор имеет доступ ко всем уликам, к результатам вскрытия и протоколам допроса свидетелей, а мне приходится довольствоваться крохами.

Как уже было сказано, я совсем одна и искать улики для меня – все равно что собирать рассыпавшийся перец в темноте.

Я, как бедный тоскующий по дому Моисей из книги Исход, – чужестранка в чужой стране.

Изгнанница.

Но нет смысла жалеть себя. Я давно заметила, что всегда лучше и полезнее заставить кого-то другого сделать эту работу за тебя.

И мне в голову пришла блестящая мысль.

– Можно войти? – спросила я, осторожно постучав в дверь.

Мисс Моут подняла взгляд от приделанного к инвалидной коляске столика, на котором она сортировала окаменелости.

Она не сказала «да», но «нет» она тоже не сказала, так что я воспользовалась случаем и вошла в лабораторию.

– Ну? – сказала она своим вечно раздраженным голосом. Я поняла, что она терпеть не может, когда ей мешают.

– Простите за беспокойство, мисс Моут, – начала я. Если бы у меня была шапка, я бы ее сняла и мяла в руках. – Может, вы уделите мне несколько минут? По личному делу.

Я возгордилась своей стратегией. Приберегала ее специально для такого случая. Кто может отказать по личному делу? Даже Богу любопытно, иначе он не слушал бы наши молитвы.

Будучи учительницей, в каком-то загадочном и далеком педагогическом колледже мисс Моут наверняка обучалась тому, как обращаться с признаниями учеников. Когда к ней обращаются прямо, вряд ли она может отказать.