Сэндвич с пеплом и фазаном - Алан Брэдли

Я посмотрела сначала на одну женщину, потом на другую, держа паузу как можно дольше, чтобы мои слова произвели максимальный эффект. Решив, что сейчас момент самый подходящий, я наконец ответила:

– Расследую убийство Франчески Рейнсмит.

Временами правда – самое простое и действенное оружие, и этот случай был именно таким. Рискованно, но порой срабатывает.

– Расследуешь? – Сэл фыркнула, чуть ли не сплюнула. – Ты?

Я взглянула ей в глаза.

– Да. Я.

Полнейшее молчание.

– Надеюсь, вы окажете мне содействие, – добавила я с самой чуточкой лести. Слово «содействие» намного культурнее и привлекательнее слова «помощь».

– Смотря что надо, – ответила Мардж, и ее голос дрогнул.

Аллилуйя! Я на полпути к цели!

– Насколько хорошо вы знали Франческу Рейнсмит? – спросила я. – Она часто сюда приходила?

– Она частенько приносила свое белье, да и его тоже. Говорила, у нее нет времени, и дарила нам цветы на Рождество – обычно пуансеттии в цветной фольге.

– Она была врачом?

Сэл резко выдохнула.

– Она? Нет. Я не знаю, чем она занималась. Ничем, думаю. Один раз я видела ее днем в среду – я точно помню, потому что это был мой выходной, – в кондитерской «Диана», она пила чай в середине дня. Кругом кучи пакетов – на стульях, на полу. Она кивнула мне, как-то так.

– У них были дети?

Факты, опять факты. Мне нужны факты. Я отчаянно пыталась из ничего сложить портрет женщины, которую видела только один раз, да и то мертвую и безголовую.

Не в лучшей форме.

– Господи, нет! Она ненавидела детей. Закрывала уши, когда приходила сюда. Держалась от них подальше. Говорила, они ее нервируют. По правде говоря, она сама была еще ребенком… сущим ребенком.

– Она тут училась? – спросила я, охваченная внезапным приступом вдохновения.

– С чего ты взяла? – внезапно сказала Мардж.

– Это просто предположение, – честно ответила я. – Я же не знаю.

Лицо Мардж неожиданно омрачилось.

– Скажи, это имеет отношение к трупу в камине?

– Да, – подтвердила я, внимательно глядя ей в лицо. – Боюсь, что так.

Мардж и Сэл синхронно прикрыли рты руками. Очевидно, что до сих пор эта мысль не приходила им в головы. Я наблюдала, как их охватывал ужас.

– Послушайте, я говорю вам об этом, только потому что доверяю. Я рискую головой. Если что-то всплывет наружу, виновата буду я.

– Кто тебе это сказал? – спросила Мардж. – Скруп из «Морнинг Стар»?

– Если честно, да, – приврала я.

– Не связывайся с ним, – сказала Сэл.

– Почему? – сказала я, широко распахнув глаза с видом полнейшей невинности.

– Он тут все время снует, верно, Мардж? Лезет не в свои дела. Мисс Фолторн велела не говорить ему ни слова. Если он начнет задавать вопросы, отправь его прочь. Так сказала мисс Фолторн.

– Отправь его к ней, вот что она сказала, – поправила ее Мардж. – Но он ни разу не приходил к ней, насколько я знаю.

– Миссис Рейнсмит, – сказала я, возвращаясь к насущной теме. – Так что там с Франческой? Как она погибла?

– Тогда или сейчас? – уточнила Мардж.

Эта Мардж неглупа, надо отдать ей должное.

– Тогда, – ответила я. – Во время ночного круиза.

– Два года назад. Сразу после бала изящных искусств. У них была годовщина. Она была так взволнована. Председатель организовал его заранее – что-то вроде подарка.

– Доктор Рейнсмит? – уточнила я. – Райерсон?

– Ну да. Она была так взволнована, правда, Сэл? Сказала, что немного нервничает. Прогулка на кораблике под луной – то, что доктор прописал. Она рассмеялась, когда это сказала, потому что доктор – ее муж и он правда прописал этот круиз.

Я послушно улыбнулась.

– Она так сказала? – переспросила я.

– Стоя на том самом месте, где сейчас ты стоишь, – ответила Сэл.

– И тело так и не нашли, – подытожила я.

– Нет. Их видели, когда они поднимались по трапу, а потом были танцы и выпивка. Они не общались с другими пассажирами – на самом деле не хотели. Это же была их годовщина. Так романтично. Они даже надели свои свадебные наряды. В газетах об этом написали. Настоящая тайна. После полуночи, где-то в районе Порт-Далхаузи председатель сказал капитану, что, кажется, его жена упала за борт. Слишком много выпила, по всей видимости. Капитан никому ничего не сказал… не хотел тревожить пассажиров. Так он говорил журналистам: не хотел расстроить других пассажиров. Если хочешь знать мое мнение, он просто не хотел плохих новостей. Он поплавал кругами в темноте – поисковые огни и все такое, но ее так и не нашли. Ни следа.

– Ничего, – подтвердила Сэл. – Я помню, как утром прибыли воздушные войска: корабли, вертолеты. Бесполезно. Это говорили по радио.

– Конечно, бесполезно, если она все это время была в дымоходе, – сказала Мардж, глянув на меня с таким видом, как будто у нас с ней великий общий секрет.

– А вторая миссис Рейнсмит? – спросила я. – Дорси?

– Он знал ее много лет, – сказала Сэл, бросив на Мардж странный взгляд. – Они познакомились в медицинской школе.

– Говорят, она стала ему большим утешением, когда он понес утрату, – добавила Мардж.

– Кто говорит? – уточнила я.

– Ну, она говорит, – призналась Мардж.

В моем мозгу, словно летучая мышь, порхнула тень. Как могла Дорси, мисс Надменность собственной персоной, вступить в разговор с кем-то вроде Мардж, скромной служанки из прачечной?

– О! – удивленно сказала я. – Она тоже приносила свое белье?

– Нет, – ответила Сэл.

– Ну, один раз, – неохотно произнесла Мардж. – У нее было платье, довольно дорогое. Чистый шелк, гладкий, словно поверхность озера. Купила его в «Либерти» в Лондоне. Я ей сказала, должно быть, она отдала за него руку и ногу. «Больше, – ответила она. – Намного больше». Я помню, как она это говорила.

– И?

– Несчастный случай. Ее вызвали на аварию. Машина слетела с дороги. Она испачкала его кровью. Позвонила мне домой и спросила, могу ли я помочь. По-дружески. Дала мне десять долларов. О, не надо так на меня смотреть, Сэл. Я поделюсь с тобой, если уж тебе так хочется.

– Постойте, – сказала я. – Это было уже после того, как она вышла замуж за председателя?

– Нет, до того. Примерно за год. Я все-таки поделюсь с тобой, Сэл.

– До или после бала изящных искусств? – спросила я, и мое сердце забилось.

– После, – ответила Мардж. – Сразу после него.

– Благодарю, – сказала я. – Вы обе очень мне помогли, и я позабочусь, чтобы вас наградили.

Мардж засияла, и хотя Сэл отмахнулась, я знала, что в глубине души ей было приятно.

– Могу я задать один последний вопрос?

– Вперед, – сказала Мардж.

– Как так получилось, что вы были знакомы с Дорси Рейнсмит до того, как она вышла замуж за председателя?

– Ну, она входила в совет попечителей, – объяснила Мардж.

Моя голова кружилась от невероятного количества возможностей, вспыхивающих фейерверком и разлетавшихся во всех направлениях.

Является ли Райерсон Рейнсмит членом Гнезда? А Дорси? А Франческа?

Что, если смерть Франчески была официальным актом под прикрытием? Казнью?

В курсе ли мисс Фолторн?

Или мотивы еще более отвратительны? Что-то вроде историй в духе леди Чаттерли, которыми зачитывалась Даффи и которые казались мне чрезвычайно нудными?

У меня будет достаточно времени хорошенько над этим поразмыслить. Я внезапно начала ощущать свои руки, и это значило только одно: пора прощаться и грациозно – или по крайней мере, с достоинством – уходить.

Доггер однажды сказал мне: «Ваши руки знают, когда пора уходить».

И он был прав: руки – это канарейки в угольной шахте. За ними надо внимательно наблюдать и слушаться их. Легкие движения требуют внимания, а когда не можешь найти им места, надо уносить ноги.

Я одарила Мардж и Сэл благодарной улыбкой и направилась к дверям.

– О, кстати, – окликнула меня Мардж, – попроси Фицгиббон забинтовать тебе палец, похоже, ты порезалась.

Глава 25

– Редакцию новостей, – прошептала я в телефонную трубку. – Уоллеса Скрупа.

Я пряталась в тени в задней части вестибюля, надеясь, что моя темная школьная форма сливается с панелями. Было еще рано, завтрак уже закончился, до уроков было еще далеко, и складывалось такое впечатление, что внезапный отъезд мисс Баннерман набросил незримую пелену на мисс Бодикот.

Царило необычайное молчание: отсутствие радостных и юных голосов. Воздух казался вакуумом.

– Скруп. – Голос Уоллеса хорошо был слышен в телефонной трубке.

– Это снова я. Хочу попросить об одолжении.

– Что за это будет «Морнинг Стар»? – спросил он. – Точнее, что получит Уоллес Скруп?

Он застал меня врасплох. Я не ожидала, что мне придется предлагать что-то взамен, даже не подумала об этом, перед тем как позвонить.

Решать надо было быстро, что я и сделала. Это было одно из самых сложных решений в моей жизни.

– Все, – ответила я.

И была честна.

– Хорошо, – сказал он, когда мы обговорили условия, – скажи мне, что тебе надо.