Проклятие Валнира - Натан Лонг

Они сели, недоверчиво оглядываясь, ожидая, что это какая-то новая ловушка.

— Голленц! — позвал граф. — Вина нашим гостям.

Из тени появился слуга с серебряным подносом, на котором стояли кубки с вином. Райнер и его спутники взяли их, ожидая подвоха. А что, если Манфред хочет посмотреть, как они умирают в муках, отравленные его вином? Или там какое-то зелье, которое заставит их заговорить?

Как только слуга удалился, Манфред наклонился вперед. Он смущенно прокашлялся:

— Э… я хочу извиниться за обман, к которому был вынужден прибегнуть. В самом деле, необходимости объяснять не было: как только это ужасное знамя появилось на холме, я понял, что вы сказали правду и что брат замышлял убить меня.

— Но тогда… — начал Райнер.

Манфред поднял руку:

— Я лично и вся Империя в неоплатном долгу перед вами. Вы более, чем кто-либо из моей армии, принесли сегодняшнюю победу и проявили героизм, уничтожая знамя. Вы спасли Империю от долгой братоубийственной войны.

— И… — сказал Райнер.

Манфред снова закашлялся.

— К несчастью, в наши смутные времена, когда великая война окончена, но еще непонятно, во что она нам обошлась, да и восстановительные работы потребуют немалых затрат, понятие морали находится в плачевном состоянии. Не хватало еще, чтобы народ думал, что те, кто им правит, так слабы, что их можно развратить, как был развращен Альбрехт. Они не должны знать о его предательстве и о нашей с ним вражде. Это поколебало бы их веру в благородное сословие, от которого они, как никогда, ждут, чтобы оно оставалось сильным.

Сердце Райнера сдавил холодный обруч. Все, сейчас случится что-то страшное.

— Поэтому, — сказал Манфред, — как ни больно мне думать об этом, вас все равно покарают за преступления Альбрехта.

— Что? — заорал Халс.

— Толпе нужен злодей, на котором можно сосредоточить ненависть. Козел отпущения, от которого нужно избавиться, чтобы жизнь снова пошла своим чередом.

— И это мы, — глухо сказал Райнер.

Манфред кивнул:

— Это будет ваша лучшая служба Империи.

Халс грохнул кулаком по подлокотнику и встал:

— Хитрый червяк! Признаешь, что мы спасли твою шкуру и Империю, и все же думаешь кинуть нас? Я вот начинаю сомневаться, что мы сражаемся на правильной стороне!

Манфред снова поднял руку.

— Я не закончил. — Он подождал, пока Халс снова не опустился на стул. — Я сказал, что это лучшая служба, которую вы сослужили Империи, но еще не последняя. Вас повесят при большом стечении народа в Мидденхейме. Через неделю.

Франка пыталась подавить рыдание, но безуспешно.

— По крайней мере, — продолжал Манфред, — толпа будет думать, что это вы. На самом деле это будут какие-то другие гарнизонные крысы: дезертиры, диверсанты и все такое.

В груди Райнера загорелась искра надежды.

— Так вы все же хотите освободить нас?

— В конце концов вас освободят. Но сначала вы будете иметь честь снова послужить Империи.

Искра надежды погасла. И его снова охватили мрачные предчувствия.

— Как это?

Губы Манфреда сложились в полуулыбку.

— Чем больше я думал о том, что вы совершили сегодня и чего вам это стоило, тем больше убеждался, что вас надо использовать. — Он снова нагнулся вперед. — Империи нужны черные сердца вроде ваших — люди, способные сделать то, что не под силу обычным солдатам, люди, которых не смущают чины и звания, которые думают сами за себя и сохраняют способность соображать в самых безнадежных ситуациях. — Он отпил вина. — Империя поддерживает свою силу не только в боях. Есть и менее почетные деяния, которые нужны, чтобы наша родина была в безопасности. Деяния, которые не может себе позволить ни один настоящий рыцарь. Деяния, которые приемлемы только для жуликов, злодеев и людей, лишившихся чести.

— Высокопарное трепло! — проворчал Халс. — Все эти твои манеры да разговоры — только затем, чтобы уломать нас делать за тебя грязную работу!

— Именно, — согласился Манфред. — Вместо вас казнят двойников, а вы останетесь в тени. Никто в мире, кроме меня и тех, кто перед вами, не будет знать, что вы все еще живы. Вы будете пустым местом, будете способны вписаться в любую ситуацию и стать тем, кем мы захотим вас сделать. Совершенные шпионы.

— А что, если ваши совершенные шпионы решат, что они больше не хотят делать за вас грязную работу? — спросил Райнер. — Если они захотят сорваться с поводка? Это клеймо означает смертный приговор лишь в границах Империи?

— Именно. — Джано скрестил руки на груди. — Я буду сам себе господин. Никто не присмотрит за мной.

— Разве? — спросил Манфред. — Мой брат правильно сделал, что заклеймил вас, но его метод слишком примитивен. — Он подался к человеку, сидящему позади слева от него, седобородому старцу в черной мантии ученого. — Маг Хандфорт — член королевской коллегии алхимии. Он создал яд, который можно в любой момент активировать на расстоянии. Пока хирурги залечивали ваши раны, они втерли этот яд в порезы. — Райнер и его товарищи встали было, чтобы запротествать, но он остановил их жестом. — Успокойтесь, пожалуйста. Вещество абсолютно безвредно, пока маг не прочтет вслух специальное заклинание. Только тогда вы умрете ужасной, мучительной смертью. — Он улыбнулся так тепло, словно желал им счастливого и благополучного Нового года. — А заклинание он прочтет лишь в том случае, если вы не явитесь с отчетом после задания, которое я вам дам.

— Свинья, — сказал Райнер. — Ты еще хуже своего брата. Он-то хоть обещал нам награду в случае завершения миссии. По крайней мере, нас должны были отпустить.

— Мой брат, как вы понимаете, не собирался выполнять свое обещание, — сказал Манфред. — И он использовал вас в собственных интересах, тогда как теперь вы будете трудиться на благо Империи.

— Это он тоже говорил, — заметил Павел.

— Вас щедро вознаградят, — продолжал Манфред. — Когда вы будете свободны от выполнения долга, вы будете жить очень даже неплохо в стенах моего замка. А когда тяжкие времена пройдут и весь этот ужас исчезнет с нашей земли, вас освободят от службы и дадут достаточно средств, чтобы начать новую жизнь. Вдобавок, раз вы все умерли, ваши преступления умерли вместе с вами. — Он многозначительно посмотрел на Франку. — Ваши тайны будут похоронены в прошлом, а вы будете жить так, как пожелаете сами, вы станете совсем другими людьми.

Райнер и его товарищи тупо смотрели на Манфреда. Он откинулся в кресле и сложил руки на коленях.

— Итак, что скажете? Вы принимаете мое предложение? Поможете Империи в нелегкий час?

— Я скажу то же, что сказал вашему брату, — криво усмехнулся Райнер. — У нас не то чтобы есть выбор, а?

— Именно, — ответил Манфред. — Его нет.

Немного позже, когда они ехали в замок Нордбергбрухе в карете с плотно зашторенными окнами, Райнер и его товарищи мрачно смотрели друг на друга.

— Вот и куча конского дерьма, — сказал Джано.

— Ага, — отозвался Павел. — Пока все это не прекратится, сказал! Да Империи уже две тысячи лет, и в ворота вечно стучится какой-то ужас.

— Да уж, надолго влипли, это точно, — сказал Халс.

— И что нам делать? — спросила Франка.

Райнер покачал головой:

— Ничего, пока мы не придумаем, как очистить кровь от этого яда. А пока…

— Пока, — закончил Павел, — мы в их руках.

— Ага, — усмехнулся Халс, — держат нас за задницу.

Райнер смеялся и никак не мог остановиться. Его жизнь грозила превратиться в бесконечный кошмар, но, по крайней мере, компания была что надо.