Проклятие Валнира - Натан Лонг

Они стояли над тем местом, где долина разветвлялась, и смотрели на запад. Замок Нордбергбрухе находился чуть севернее развилки. Лагерь Манфреда был на юге, в районе ножки буквы «У». По тому, как располагались армии на данный момент, Райнеру было нетрудно восстановить начало битвы. Войска хаоситов хлынули из крепостных ворот и выстроились в длинную линию, охватывающую долину как раз под разветвлением. Манфред занял позиции южнее и готовился принять бой. Он располагал в два раза меньшим по численности войском, к тому же стоящим ниже по склону холма, зато у него было два, пусть и незначительных, преимущества: крутые холмы по обе стороны долины не давали противнику возможности обойти его с флангов, а каменистый холм с маленьким деревянным святилищем Зигмара на вершине высился над голыми деревьями как раз в районе развилки, еще более сужая фронт, вдоль которого курганцы могли атаковать его, и, что немаловажно, представлял собой удачную площадку для размещения орудий. Собственно, с севера холм казался настоящей скалой, но при этом его южный склон был пологим, и армия Манфреда стояла по обе стороны от него.

Армия Манфреда отступала, и неудивительно. Хаоситы теснили ее в узкую часть долины — так стрелок забивает пыж в ствол ружья. Манфреда загнали на юг еще не настолько далеко, чтобы он не мог воспользоваться каменистым холмом, но к востоку от возвышения это казалось уже вполне вероятным, там графские войска сильнее растянулись, а противник был мощнее всего. Если бы так случилось, для Манфреда это означало бы катастрофу — тогда курганцы смогли бы стремительно обогнуть небольшой холм с юга и ударить по западным отрядам с тыла.

Халс втянул воздух сквозь зубы:

— Худо дело.

— Ага, — сказал Райнер. — А вот теперь представь, что было бы, если бы мы тогда не свернули пушку в реку. Если бы они палили из этого монстра с замковых укреплений, может, все уже было бы кончено.

— А где Альбрехт? — спросила Франка.

— Вон там, — показал Оскар.

Райнер с товарищами проследили за его рукой. Сквозь завесу дыма, стоящую над полем, они смогли разглядеть лишь отряд рыцарей, выезжающий из леска на холме в дальнем конце долины. Во главе их был Альбрехт, рядом с ним знаменосец высоко держал фамильный стяг. За рыцарями следовало несколько подразделений мечников и стрелков, четыре орудийных расчета тащили пушки на позиции. Барон каким-то образом сумел найти путь через холмы и появился севернее линии фронта. Быстрая атака по крутому склону холма — и он смог бы ударить по силам Хаоса сзади.

— И вон там, — Оскар показал на юг.

Райнер посмотрел налево. Из лагеря Манфреда один за другим выходили отряды копейщиков, маршируя все той же странной расслабленной походкой, какую Райнер и его товарищи уже видели. Они образовали широкий фронт в двухстах шагах позади войск Манфреда.

— Так он что, все-таки поддерживает Манфреда? — озадаченно спросил Павел. — Мы всю дорогу ошибались?

Когда находящиеся в трудном положении солдаты Манфреда заметили войско Альбрехта, по полю прокатился радостный клич, и битва закипела с новой силой. Курганцы тоже заметили подкрепление и принялись лихорадочно маневрировать, чтобы встретить рыцарей Альбрехта. Но воодушевление людей и ужас хаоситов продлились одинаково недолго: войска Альбрехта, которые, вообще-то, находились в положении, как нельзя лучше подходящем для атаки — и те, что спускались с холма, и те, что подходили сзади, — остались на месте, молча взирая на кровопролитное сражение.

— Чего он ждет? — сердито спросил Халс. — Мог бы уже и поторопиться.

— А где знамя? — поинтересовался Райнер.

Они посмотрели, но так и не увидели.

В это время те немногие футы земли, которые отвоевали войска Манфреда во время замешательства противника, снова были потеряны: северяне отчаянно бились, чтобы расправиться с теперешним врагом, пока их не атаковал новый.

Рядом с Райнером Франка выдохнула:

— Вон там! На холме!

Остальные посмотрели туда же, куда и она. Вверх по каменистому склону в центре линии войск Манфреда на белом коне с ужасным знаменем наперевес ехал Эрих. Райнеру было видно, как отряды стрелков Манфреда приближаются к молодому рыцарю, но не атакуют. Вместо этого люди падали на колени перед знаменем, освобождая Эриху путь.

Эрих достиг гребня холма и поднял знамя высоко над головой. Оно тяжело хлопало на ветру. Погода не менялась, но стало так угнетающе мрачно, что создалось впечатление, будто знамя вобрало в себя свет. Райнера передернуло. Франка застонала. На войска в долине происходящее подействовало еще сильнее: люди Манфреда останавливались в замешательстве и отступали по всей линии — колдовской предмет лишал их возможности действовать.

Хаоситы тоже колебались — им было не по себе от присутствия этого странного символа, но, в отличие от солдат Империи, они не испугались и, воспользовавшись оцепенением противника, возобновили атаку. Армия Манфреда оборонялась, но было ясно, что она практически деморализована и люди сражались словно в прострации.

— Надо добраться до этого знамени, пока не поздно, — сказала Франка.

— Уже поздно, — отозвался Джано. — Хочу помочь, но они мертвые. Пошли, а?

Райнер покачал головой. Как странно. Он слышал крики умирающих и ор офицеров, отчаянно пытающихся привести в чувство пришибленных вояк. Он знал, что положение безнадежное. Он знал, что лезть в эту кашу — чистейшей воды самоубийство. Если уж действовать в собственных интересах, то надо бы удирать с холма во весь дух, но он просто не мог. Ну, не мог он допустить, чтобы этот упертый болван Эрих сорвал куш. Не хватало еще, чтобы леди Магда и эта жирная колбаса Альбрехт добились, чего хотели.

— Нет. Мы остаемся. Пошли. Вон туда, прямо.

И он принялся спускаться с холма в сопровождении хромающих и ворчащих товарищей. Они спустились в долину как раз к югу от линии обороны Манфреда, где полевые хирурги и маркитанты уволакивали раненых и убитых с поля боя и на земле стонали покалеченные люди. В ста шагах левее от них в полной прострации стояла пехота Альбрехта: ряды и ряды копейщиков и лучников, тупо пялящихся вперед, словно изваяния из плоти. Товарищи Райнера принялись пробираться по усеянному телами полю. Поскольку они были одеты в форму имперских войск, люди Манфреда не обратили на них ни малейшего внимания. На полпути к цели Райнер краем глаза заметил какое-то движение и поднял голову. На вершине каменистого холма Эрих привстал на стременах и начал описывать над головой круги ужасным стягом.

— Молот Зигмара! — буркнул Халс. — Вот и они.

Райнер глянул налево. Пехота Альбрехта наступала в полном единстве, опустив копья, с оловянными глазами. Позади их лучники выпускали стрелы в небо.

— Бегите! — закричал Райнер. — Бегите к холму!

И они помчались, насколько возможно, хромая, спотыкаясь и ругаясь, под тучами стрел, которые на миг закрывали солнце и тут же сыпались наземь черным дождем. К счастью, лучники целились в линию Манфреда, и только некоторые стрелы, не долетевшие туда, падали рядом. Людям Манфреда повезло меньше — в ужасе и изумлении они кричали и падали замертво в большом количестве.

— Предатель! — закричала Франка.

За гребнем каменистого холма Райнер увидел, как Альбрехт и его рыцари отозвались на сигнал Эриха. Они скакали во весь опор, опустив копья. Оттуда, где стоял Райнер, было невозможно разглядеть, кого они атакуют, но яростный варварский рев, разнесшийся по долине, стал ответом. Альбрехт наконец пошел на курганцев.

— Он атакует с обеих сторон! — выкрикнул Халс и, хромая, двинулся вперед. — Что там выдумал этот ненормальный?

— Ненормальный? — выдохнул Райнер. — Да он соображает получше, чем я предполагал. Он хочет забрать замок себе и ждет, пока стороны не ослабят друг друга, чтобы потом напасть на тех и других.

Они добрались до редколесья, окружавшего холм, как раз тогда, когда копейщики Альбрехта продвинулись чуть дальше. Линия обороны Манфреда, и без того весьма потрепанная, разделилась на две, обращенные друг к другу спинами: одна продолжала сражаться с хаоситами, другая — со своими же околдованными собратьями, которые на последних двадцати шагах перешли в наступление.

Зрелище было не из приятных: войска Альбрехта рвались вперед без каких-либо эмоций — ни боевых кличей, ни вызова врагу, лишь бессмысленный немигающий взгляд перед собой, и так они вонзали копья в стоящих неровной линией солдат Манфреда, причем совершенно синхронно. И все же, несмотря на полную бесстрастность, они рубили и крушили с поразительной кровожадностью, словно мясники, а когда дело доходило до непосредственной стычки, кусали, рвали и выдавливали противнику глаза, все время тупо глядя куда-то вдаль.

Вдобавок люди Манфреда явно не хотели биться с копейщиками.