Ловец ласточек - Александра Рябова

у меня много денег, — Лайонел развёл руками. — Кто следующий? Бертран?

— Как скажете, — охотно отозвался тот. — Мне двадцать семь, и я…

— Стой! — прервала его Франтишка. — Ты у нас самый загадочный. Поэтому я хочу выведать у тебя кое-что конкретное, Берти.

— Ну давай, Фанфан, порази меня.

— Вот принцесса Лукия… Скажи, она же неспроста тебя рядом держит? Между вами что-то есть, да?

— Думай, что говоришь, — вспыхнул Бертран. — Ей ещё нет восемнадцати.

— Ой, когда это кому-то мешало? Любовь не знает границ! Хорошо, пусть не Лукия, но с кем-то из принцесс у тебя точно роман. Или даже с королевой?

— Мечтай. Хотя, если тебе так интересны отношения…

— Я знала! Ну, ну, что за невероятная особа способна терпеть твой характер?

Бертран закатил глаза и ответил:

— Рут.

— Да ладно, та рыцарша?

— Не называй её так.

— Ничего себе, Берти, а ты полон сюрпризов. Как тебя угораздило влюбиться в эту снежную королеву?

— Без комментариев. И прекрати оскорблять Рут.

— Ничего я её не оскорбляю, это просто речевой оборот.

— Ребята, ребята, хватит, — примирительно сказал Лайонел. — Мы на вечеринке или где? Оставим разногласия и насладимся компанией друг друга.

Франтишка вздохнула.

— Ладно, но только потому что ты просишь, Лвичек. Так, теперь очередь Марички! Разрешаю назвать только возраст, так как это само по себе уже большой секрет.

Мария поболтала едва начатой бутылкой сидра.

— Отказываюсь.

— Ах! Нет, Маричка, не может быть! — Франтишка подскочила к ней, опустилась на корточки, накрыла её ладонь своей. — Как я и думала. Тебе больше тридцати?

Мария только отвела взгляд.

— Тут нечего стесняться. К тому же, ты очень молодо выглядишь.

— Фани, — Лайонел хлопнул её по голове, — не лезь к начальнице. Хочешь, чтобы тебя уволили?

— Увольнять не стану, но тему попрошу закрыть, — дипломатично заключила Мария и посмотрела на меня. — Думаю, настала очередь Марты.

В животе колыхнулось отрезвляющее волнение. Я была так увлечена разговором, что совершенно не подумала, о чём рассказывать самой. Мне не пришла даже мысль, что моя очередь когда-то настанет. Глаза друзей искрили любопытством.

— Меня зовут…

Я осеклась. На секунду захотелось назвать своё настоящее имя. Вернее, ту малую часть его, что не давала мне покоя с тех самых пор, как вспомнилась. Но я не решилась.

— Меня зовут Марта, мне двадцать один год, и я люблю рисовать.

Эти слова вызвали намного больший ажиотаж, чем я ожидала. Не успела опомниться, как раздала обещаний, которые вряд ли бы выполнила, ведь портреты никогда не были моей сильной стороной. И всё же, внезапно окружённая столь искренним интересом к собственному скромному навыку, я улыбалась от уха до уха.

Да, этого тепла, этого принятия мне не хватало уже очень давно.

За оживлённым разговором никто из нас не заметил, как дождь стих. Лишь когда мы сами замолкли, тишина за окном дала о себе знать. Умиротворяющая, мягкая, в неё хотелось нырнуть и никогда не выплывать на поверхность. В такой тишине приходят самые приятные сны.

— Ах, вспомнила! — Франтишка соскочила с колен Лайонела. — Пора заняться тортом!

Ей не нужно было повода, чтобы что-то для нас испечь. Но, как она любила говорить, нечего растрачивать силы на трудоёмкие торты без особого случая. И такой случай Франтишка долго ждала. Она перевязала покрепче растрепавшиеся волосы, совсем непослушные после дождя, и побежала на кухню, потащив с собой Кира, который практически не сопротивлялся. Петер увязался за ними.

— Не присоединишься? — спросила меня Мария.

— А должна? Или вы собирались поговорить о чём-то без нас?

— Если хочешь остаться, Марта, оставайся, — рассмеялся Лайонел. Но было что-то печальное в его смехе. Как и во взгляде, чересчур задумчивом в тот вечер. Куда он смотрел, и что виделось ему там? — Похоже, от твоих глаз ничего не скроешь. Мне это в тебе нравится. Однако у любопытства есть цена. Готова ли ты её заплатить?

Я растерялась, не зная, как реагировать. Но Лайонел не ждал ответа. Откинувшись на спинку дивана, он провёл ладонью по волосам и произнёс:

— Я получил Приглашение.

Мария испустила тихий вздох. Бертран же напрягся, точно эта новость напугала его.

— И что ты планируешь делать? Если откажешься, я помогу…

— Я уже принял его.

Бертран побледнел, опустил глаза.

— Почему? Ты мог бы остаться. Ещё не поздно…

Лайонел мотнул головой.

— Завтра я ухожу. Таково моё решение.

Руки у меня похолодели. Я глянула на Марию, ища в ней опору, но увидела в выражении её лица лишь горечь.

— Значит, — услышала я собственный голос, — это прощальная вечеринка?

— Выходит, что так. Только давайте без слёз. Особенно ты, Марта, мы же с тобой всего месяц знакомы.

— Просто… почему-то мне кажется, что без тебя всё здесь сильно изменится.

— В переменах нет ничего плохого. — Наклонившись, Лайонел снял с моих волос заколку. Дешёвую и простенькую, но однажды зацепившую мой блуждавший по прилавкам взгляд. Отпущенные пряди упали на лоб. Покрутив заколку в пальцах, Лайонел обратил