Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики - Юлия Зотова

отцовских функций, даже если отец находится в семье и занимается воспитанием ребенка, например, если отец воспринимается ребенком психологически наравне с собой или ниже, или мама главнее, выше папы;

• в результате отвержения ребенком отца, внутренней психологической самоизоляции от его энергии, например, в результате решения, что отец «недостойный»; либо когда сам ребенок чувствует себя отвергнутым родителями или одним из них, исключенным из семейной системы.

Во всех этих случаях работа, направленная на возвращение клиенту его места в семейной системе, предполагает прохождение следующих этапов:

• ребенок воспринимает отца равным матери в семейной иерархии;

• клиент чувствует себя включенным в семейную систему;

• клиент находит свое место согласно семейной иерархии.

Наиболее проработана эта тема в системной семейной психотерапии, в частности в методе системных расстановок Берта Хеллингера. Однако, даже не обращаясь к деталям и тонкостям этого метода, терапевт может делать все вышеперечисленное. Разумеется, речь идет о внутреннем образе отца, а не о попытках клиента внести изменения в реальные отношения его родителей и семьи в целом (чем, возможно, он или она большую часть своей жизни безуспешно занимались).

Изменение внутреннего образа – это своего рода смена фильтра восприятия реальности. А значит, меняются и эмоциональные реакции, поведение, отношения, самоощущение и, как следствие, жизнь клиента.

Папа наравне с мамой

Если предложить вам представить маму и папу вместе, у кого-то это задание не вызовет ни внутреннего протеста, ни затруднений в формировании и удержании устойчивого образа. Но не у всех. Это своего рода диагностическое упражнение, и оно же может быть коррекционным для тех, у кого имеются нарушения семейной иерархии.

Внутренний протест перед выполнением упражнения часто связан с невозможностью для клиента воспринять совместность родителей. Например, в случае объединения ребенка с одним из родителей против другого, конкуренции ребенка за внимание одного родителя с другим, чаще своего пола, или когда отношения родителей перегружены неразрешенными конфликтами и травмирующими обстоятельствами (развод, алкоголизм, насилие и т. д.).

Кроме того, это может происходить в случае реального отсутствия отца в семье, его психологического исключения из семейной системы, самоустранения от семейных дел, при отсутствии (или отрицании клиентом) у мамы с папой близких эмоциональных отношений и т. д.

Даже если клиент не знает отца, мы предлагаем ему сфокусироваться на ощущении, фигуре отца рядом с мамой, однако ни в коем случае не призываем его нафантазировать несуществующий образ (часто именно так и происходит, в результате чего образ отца идеализируется, наделяется фантастическими чертами всемогущества, что, с одной стороны, помогает ребенку компенсировать его отсутствие, с другой – делает требования к себе и окружающим чрезмерно завышенными, особенно в близких отношениях).

Следует также обратить внимание на качество образа: является он по величине, яркости, четкости и энергетической насыщенности таким же, как материнский? Или он более далекий, размытый, мерцающий? Или, напротив, мама оказывается более бледной, вытесненной на периферию? В обоих случаях имеет место нарушенная семейная иерархия, по крайней мере в представлении клиента. Именно это неравенство клиенту необходимо устранить, сознательным усилием возвращая во внутренний план фигуры мамы или папы, насыщая эти образы энергией, красками, плотностью, до тех пор, пока новая картинка не станет устойчивым образом внутренней реальности. Можно также использовать элементы арт-терапии, психодрамы и расстановок, чтобы укрепить этот образ.

Ребенок включен в семейную систему

После того как мы убедились, что папа и мама на своих местах, мы можем предложить клиенту поместить себя как ребенка в эту систему. И тут мы можем столкнуться со следующей сложностью, когда клиент не ощущает своей принадлежности к данной семейной системе.

Это может быть условная принадлежность, то есть ребенок чувствует себя принятым только при соответствии своего поведения, достижений, личности, семейного положения, образа жизни и прочего определенным семейным правилам и условиям. В некоторых случаях «не тот» пол или сексуальная ориентация, «неправильный» выбор партнера или профессии, наличие или отсутствие детей также являются условиями, при которых ребенок может чувствовать угрозу быть исключенным из семейной системы.

У клиента могут быть два крайних варианта реакции на условную принадлежность. Первый – отказаться от самого себя – своих чувств, желаний, индивидуальных предпочтений и жизненных устремлений – ради принадлежности к семейной системе. При этом сам отказ от «своего» переживается не столь тягостно, как постоянное напряжение, связанное с неуверенностью в своей принадлежности, постоянная необходимость искать подтверждения своего соответствия требованиям семейной системы.

Это люди, ощущающие себя в глубине души никчемными, несмотря на все их внешние достижения (и особенно в их отсутствие).

Второй вариант – самому отказаться от принадлежности из-за чрезмерного переживания несоответствия требованиям семейной системы. Здесь может существовать своеобразный перевертыш: подобно тому, как ребенок чувствовал себя отвергнутым в семье, повзрослев, он отвергает свою семейную систему. При этом она может оцениваться клиентом как «неподходящая», «отсталая», «тормозящая его развитие» и т. д., в реальности же сам клиент может демонстрировать незрелое, инфантильное отношение к различным аспектам своей жизни и как бы даже настаивать на своей инфантильности и деструктивном поведении, застревая в протестной реакции, бунтуя против всего и вся, а на деле – против принятых в его семье правил и порядков, против своего чувства несоответствия и страха быть отвергнутым.

Отказ ребенка принадлежать семейной системе может быть также связан с желанием отказаться от своего тягостного семейного прошлого, если в семье происходило что-то невыносимое для него. Отказываясь от нездорового семейного наследия, человек, с одной стороны, получает облегчение и обновление, как бы начиная свою историю с нуля, с другой стороны, может ощущать свою обесточенность, оторванность от корней.

В здоровой функциональной семье человек ощущает принадлежность семейной системе, ее поддержку и ресурс, при этом она не довлеет над ним, что позволяет строить свою жизнь сообразно его стремлениям и предпочтениям. Ему нет необходимости ни подтверждать, ни опровергать эту принадлежность. Он чувствует как материнскую, так и отцовскую поддержку, является сам себе хорошим родителем, опираясь на ресурсы и функции как материнской, так и отцовской фигур, присвоенных и интегрированных в его душе.

Исходя из этого, мы предлагаем клиенту с сомнениями в принадлежности семейной системе занимать место в ней, принадлежащее ему по праву рождения, конфронтировать с самоотвергающими внутренними установками и убеждениями, настаивать на этом праве перед воображаемыми фигурами или внутренними образами своих родителей (работа с родительскими посланиями и принятыми в детстве решениями). Это могут быть, например, слова, обращенные к отцу: «Прими меня!», «Я ваш!», «Я твоя дочь, я девочка!» (в случае неприятия отцом пола ребенка). Важно, чтобы клиент занял СВОЕ место в семейной системе, прочувствовал поддержку родительских фигур, напитался ею в терапевтическом процессе, чтобы иметь