Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики - Юлия Зотова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом случае мы просим клиента собрать максимум доступной ему информации от третьих лиц – чаще это мама, или другие близкие родственники, или друзья семьи, бывшие свидетелями периода его появления на свет. Эта работа носит название «реконструкция семейной истории»: клиент по крупицам собирает факты и свидетельства очевидцев. Специалисты по семейному консультированию или в области расстановок могут оказать в этом исследовании существенную помощь, смоделировав в группе или индивидуальных психотерапевтических процессах жизненную ситуацию клиента на тот момент времени.
Любое переживание, любая крупица информации об отце, которая была бы позитивно заряжена, чрезвычайно важны в самоощущении и самосознании человека.
Мы обычно придерживаемся следующих утверждений/максим.
• Каким бы ужасным или отсутствующим ни был наш отец, он есть у каждого из нас. Как и мать.
• Что бы ни случилось в дальнейшем между мамой и папой, в твоей жизни точно был момент, когда они любили друг друга, иначе ты бы просто не появился на свет.
• Что бы ни происходило в твоих дальнейших отношениях с мамой и папой, всегда был момент, когда они, сознательно или нет, хотели, чтобы ты появился на свет, иначе бы тебя здесь просто не было.
• Мама и папа могли не справиться со своими отношениями, своей жизнью, своей родительской ролью, но то, с чем они точно справились, – они дали тебе жизнь.
• Мама дает жизнь, а папа – силу жить. Остальные выборы и решения в нашей сознательной жизни принадлежат нам.
• Изнасилование, неразборчивость в сексе и другие причины незапланированной беременности, в результате которых мог родиться человек, – по сути, формы любви, не нашедшей иного, хорошего, выхода в раненых душах.
• Стать папой и хорошо исполнять роль отца, выполнять отцовские функции – разные вещи. Первое – движение души к продолжению рода с подходящим партнером, второе – выбор, сознательное ежедневное усилие, которому мы учимся всю жизнь.
• Что бы ни случилось в наших отношениях с папой, там всегда есть место как для плохого, так и для хорошего. Даже плохое способно научить нас чему-то. Даже маленькое хорошее дает опору в жизни. Поэтому важно искать хороший опыт и фокусироваться на нем.
«Я не могу вспомнить ничего хорошего»
В такой ситуации необходимо различать собственную травматическую историю отношений клиента с отцом и усвоенное, выученное отношение к нему. Бывает, что у клиента имеются противоречивые, можно даже сказать, конфликтующие внутриличностные части: с одной стороны – собственный опыт, желания и чувства по отношению к папе, с другой – чувства, мнения и решения, принятые под влиянием семейного окружения.
Пример подобного «раздвоения»: маленький мальчик, в ситуации развода оставшийся с мамой, говорит об отце: «Я не хочу к нему приходить, потому что он плохой», а затем горько-горько плачет.
Естественно, психика пытается справиться с конфликтом путем подавления и вытеснения противоречивой информации. Для ребенка важно бывает в какой-то момент принять решение согласиться с тем, что папа плохой, иначе конфликт становится для него непереносимым. Любой опыт, который противоречит данной установке, будет забыт, обесценен или искажен с помощью психозащитных механизмов. Но этот опыт все равно никуда не девается, даже если он спрятан за семью замками ранней детской памяти. Когда клиент утверждает, что ничего не помнит, мы уверены, что его память гарантированно хранит крупицы яркого, ценного, значимого переживания контакта с папой. Конфликт между собственным восприятием папы и навязанным извне или собственным хорошим и травматическим опытом, любовью и ненавистью также усугубляется, и его подавление стоит нам некоторых душевных сил и затрат. К тому же подавленный конфликт периодически находит выход в снах, непонятно откуда взявшихся переживаниях и реакциях, в соматических симптомах, тревожных или депрессивных состояниях и т. д.
Стоит только запустить процесс налаживания прерванного контакта – и происходят чудеса.
Хорошая новость состоит в том, что с помощью терапии клиент может получить доступ к этой отвергнутой, ресурсной части, присвоить хорошую часть своего опыта общения с отцом, на которую можно опираться. Кроме того, собственные ранние чувства и переживания, освобождаясь от запрета на их существование, получают право быть и течь свободно, в естественном устремлении ребенка к своему отцу. Поэтому мы, психологи, можем и должны проявлять некоторую настойчивость в том, чтобы снова и снова искать и находить, пусть совсем небольшие и с точки зрения клиента малозначащие моменты которыми он может с нами поделиться, переживая их заново максимально подробно.
Стоит начать, только запустить этот процесс налаживания прерванного контакта – и происходят чудеса: огромный пласт ресурсного опыта, каких-то случаев и воспоминаний вдруг поднимается и начинает разворачиваться в нынешней жизни клиента.
Мы не раз встречались с тем, как через неделю после упражнения по воскрешению из памяти положительно заряженных моментов, касающихся отношений с отцом, участники отмечали, что в их жизни стало больше мужского внимания, что «внезапно» стали налаживаться отношения с папой, начальником и другими мужскими фигурами, или вдруг начинали замечать, что партнер, оказывается, проявляет много внимания и заботы к ним.
Мы полагаем, что в их жизни все это присутствовало и раньше, но вследствие блокированного и искаженного восприятия, определенных фильтров коммуникации эта информация просто не доходила по адресу.
Как только был налажен контакт с заблокированным хорошим опытом, люди стали замечать и воспринимать целый пласт реальности, недоступный им ранее.
Травмирующие воспоминания
Перечислим события в отношениях с родителями, которые могут оказаться травмирующими:
• депривация – пренебрежение потребностями ребенка, его жизнью, здоровьем и развитием;
• эмоциональное насилие – критика, отвержение, оскорбления, угрозы;
• физическое насилие – захваты, толчки, удары, побои, нанесение физических повреждений;
• инцестуальное поведение – обсуждение с ребенком своей интимной жизни, тайны от второго супруга, для взрослых детей – требование делиться подробностями их интимной жизни; нарушение границ личного пространства (запрет закрывать двери, внезапные вторжения в комнату, ванную, уборную); сексуализированное поведение (совместный сон со взрослым ребенком, интимный характер прикосновений, скабрезные шутки); сексуальные действия (контакт с половыми органами своими или ребенка, половой акт).
Часто бывает, что ребенок не испытывает непосредственного травмирующего влияния отца, но получает его косвенно, наблюдая травматичные отношения отца с матерью, его нелицеприятное поведение в социуме и т. д.
В любом случае образ отца становится устрашающим, несущим непосредственную угрозу существованию. А значит, любая попытка вспомнить что-то хорошее может вызывать большое сопротивление, потому что грозит всколыхнуть весь болезненный опыт. К тому же хорошие воспоминания могут активизировать переживания, характерные для утраты, –
