Хронофаги - Екатерина Соловьёва

Бездумно разглядывать получилось недолго. Во все времена у всех авторов была муза. Та, образ которой и воплощён в статуе, полотне, старом куске дерева. Все они создавали её заново, раз за разом, во всевозможных ипостасях — любую характерную чёрточку, волнующую округлость, взмах ресниц. Потому что она и есть…

Он хорошо запомнил момент, когда трезвая мысль ворвалась в мозг, руша паскудную ненависть и выметая тенёта липкой тоски — золотой луч прорвал синебрюхую тучу, и, пронзив пыльное музейное стекло, ударил в старинный брегет. Сотни солнечных зайчиков брызнули по витринам и лицам.

«Да ведь если бы рухнул мир, не было бы и Иветты. Что бы я делал? Ничего. Ведь не было бы и меня…

Парадокс… Мы спасли Вету и целый мир. Значит, жизнь одного человека не может стоить целого мира. Она и есть целый мир…»

Туча жадно поглотила нежданный кусочек зимнего солнца и деловито поплыла дальше, оставив Бертрана в глубоком раздумье.

День не задался с утра. Ещё дома немилосердно тошнило, будто одолел самый ану, медведем стану". И Михаил встал на четвереньки на колоду и стал по ней идти. И пришёл леший. И Михаила леший превратил в медведя. Он стал медведем бродить по лесу. Одна женщина пошла в рощу собирать грибы. Михаил увидел, схватил женщину и утащил в страшный бурелом. И под корнем вывороченного дерева выкопал берлогу, и они с женщиной там поселились. Они произвели медвежат. Женщина умерла, а медвежата остались. Они подросли, стали бродить по лесу. Они стали искать людей и поедать их. Откуда услышат стук

Она кивнула, натянула на лицо привычную маску тупого подобострастия и ушла в себя.

«Пропадите вы все пропадом… Достали хуже горькой редьки!..

……..

(удалено автором)

……..

…не было никакого сомнения!) тоже слышал эту музыку.

Лицо его тронула улыбка — лёгкая, светлая, ни к чему не обязывающая. Грусть в ледяных глазах побледнела, рассыпалась тысячью дней одиночества.

Маршрутка качалась, как на волнах. Флейта пела. А они всё летели и летели вдвоём над обледеневшим городом.

«Я нашла. Нашла!» — ликовала Иветта.

«Спасибо, тебе, Валентин», — мысленно благодарил Бертран.