Нелегал - Елена Хаецкая

— Я запачкан, — объяснил Евтихий, — но это не так страшно, как кажется. Постепенно я отмоюсь.

— Что значит — «запачкан»? — нахмурился Геранн.

— Пока я жил среди них, мне казалось, что я сохраняю в себе человека, — задумчиво проговорил Евтихий. — Но только очутившись среди настоящих людей, я обнаружил, что подчинялся своим бывшим господам гораздо в большей мере, чем предполагал. Этого не объяснить…

— Как долго ты прожил среди них?

— Я жил не среди троллей, если уж быть точным, а среди троллиных рабов, — поправил Евтихий. — Восемь лун.

Геранн скрипнул зубами.

— Серая Граница подходит все ближе, — молвил он. — А с твоим появлением у всех возникло такое ощущение, будто она пролегла прямо посреди замка.

— Но ведь это не так? — тихо спросил Евтихий.

— Да почем мне знать! — теперь в голосе Геранна звучала досада. — Но ты действительно причиняешь беспокойство. Рядом с тобой тревожно и неприятно.

— Я же говорил, что запачкан, — повторил Евтихий.

— Твоя лошадь ест мясо, — добавил Броэрек. — Это весьма смущает конюха.

— Пока она не пытается съесть конюха, пусть жрет что угодно, — резко бросил Геранн. — Лошадь — наименьшее из зол.

Евтихий сказал:

— Вы должны знать о Великом Камбае. Сейчас у троллей есть единый правитель, и я думаю, что это Нитирэн. Он умен и хитер, справиться с ним будет трудно, а Серая Граница его любит. Кроме того, ему служит тот, кому прежде служил я.

— Человек Морана? — уточнил Броэрек.

Геранн покачал головой.

— Еще одна загадка.

— Моран оставил много загадок прежде, чем исчезнуть из нашего мира, — сказал Евтихий. — Тролли любят рассуждать о нем.

— Моран не добровольно исчез из нашего мира, — возразил Геранн. — Его изгнали.

— В любом случае, он успел наводнить земли по обе стороны границы тайнами и опасными предметами, — сказал Евтихий. — Я имел дело с одной такой тайной. С человеком Морана. Его имя Авденаго, и он взял сторону Нитирэна.

— Чем он опасен, этот Авденаго?

— Не знаю.

— Но ты провел рядом с ним не один день, — настаивал Геранн, — ты ведь должен был его узнать! Какой он?

Евтихий закрыл глаза, как будто пытался вызвать мысленный образ Авденаго. Потом проговорил:

— Я даже не уверен, что узнаю его при следующей встрече.

— Хорошо, — помолчав, сказал Геранн и встал, показывая, что разговор окончен. — Ступай, Евтихий. И постарайся поменьше раздражать моих людей.

— Я постараюсь, — сказал Евтихий.

Глава десятая

— Твой дахати — сера из эльфийского уха! — сказал Эхуван Нитирэну и дунул в сторону Авденаго. — Твой дахати — нищий. Он никого не убил, не ограбил, у него ничего нет. Он ходит без пояса, как раб!

Эхуван сидел на корточках у стены, привязанный к железному штырю. Очевидно, в других случаях эти штыри предназначались для того, чтобы подвешивать к ним лампу или вставлять факел в венчающие их кольца. Внутри храма ничего не изменилось: тьма, едва рассеянная огнями двух факелов, и два соперника, претендующие на роль верховного вождя всех троллей по эту сторону Серой Границы.

«Дахати, — повторил про себя Авденаго. — Не секундант. Дахати. Авденаго — дахати Нитирэна. Можно подумать, я выучил новый язык…»

Нитирэн отозвался хрипло:

— А твой дахати, Эхуван, — глупее помета моей лошади.

— Не так уж он глуп, если заранее обо всем позаботился! — отозвался Эхуван, кашляя. — Он нарочно надел два пояса, потому что знал: один пояс ему потребуется для того, чтобы связать своего господина! И посмотри, каким роскошным поясом он меня почтил.

— Дорого обошелся этот роскошный пояс твоему дахати, но еще дороже обойдется он тебе! — загадочно ответил Нитирэн.

— Ха! — крикнул Эхуван.

После этого оба замолчали.

Время тянулось бесконечно долго. «Этиго, должно быть, уже далеко отсюда, — подумал Авденаго и сам удивился своему равнодушию: ему как будто было все равно, спасется его освобожденный раб или погибнет, случайно повстречав в дороге троллей. — Едет под белой луной, конек глядит на дорогу золотыми глазами, а вокруг ничего не изменяется: все та же пустая равнина, и в конце концов начинает казаться, что стоишь на месте и что вся эта езда — одна лишь иллюзия… Очень странно. Нынешняя ночь похожа на эту равнину: вроде бы, и двигается, но на самом деле застыла в неподвижности».

А затем Эхуван застонал и начал дергать руками.

— Освободи меня! — сипел он, умоляюще глядя на своего дахати. — Развяжи свой проклятый пояс! Я больше не могу!

Дахати молча смотрел на него и не двигался с места.

Нитирэн открыл глаза. Пламя отразилось в четырех зрачках тролля. Он облизал пересохшие губы, втянул ноздрями воздух и пошевелил запястьями.

Авденаго крепко связал его — веревки врезались в кожу Нитирэна, пальцы его рук раздулись и посинели. Нитирэн задрал голову и встретился глазами с Авденаго.

— Наклонись, — одними губами произнес Нитирэн. — Наклонись ко мне.

Авденаго подчинился, держась, однако, так, чтобы тролль не смог укусить его за ухо.

Нитирэн шепнул:

— Вода в чаше. Взбаламуть ее.

— Что?

— Пусть журчит. Коснись ее пальцами. Давай!

Авденаго подошел к чаше и взболтал воду. Послышалось сладостное бульканье, непереносимое для обоих троллей, измученных жаждой. Оба они, заслышав этот волшебный звук, яростно задергались: яростное желание напиться овладело ими, как злая магия.

Эхуван совершенно обезумел. С громким хриплым воплем он высвободил кисть правой руки, содрав с нее при этом лоскут кожи. И пока его дахати спешил к нему, ухитрился выдернуть из петли и левую кисть.

— Нет! — крикнул дахати, бросаясь на своего господина и опрокидывая его на спину. — Нет! Вернись!

Рыча, Эхуван сдавил шею дахати пальцами. Тот дернулся и обмяк. Эхуван отшвырнул его к стене, оставив беднягу хрипеть и кашлять, а сам устремился к чаше с водой.

Нитирэн оскалил оранжевые зубы, со свистом втягивая в себя воздух. Он по-прежнему шевелил кистями рук, но веревка, в отличие от кожаного пояса, покрытого золотыми бляшками, не желала поддаваться.

Эхуван с размаху окунул в чашу лицо и принялся глотать воду. Он пил и пил. Несколько раз он выныривал из чаши, отдуваясь и озираясь по сторонам выпученными глазами, а затем вновь припадал к источнику влаги.

«Терпение и выдержка, — думал Авденаго, наблюдая за ним. — Последнее испытание касалось выдержки. Кто первым напьется после жирной пищи и поединка — тот проиграл… Нитирэн не станет убивать Эхувана. У Эхувана очень много сторонников, он сильный тролль, смелый. Такой умный вождь, как Нитирэн, наверняка постарается привлечь его на свою сторону. Неужели эта ночная история будет иметь счастливый конец?»