Ленинградское время, или Исчезающий город - Владимир Рекшан

В 70-е на советских экранах появилась комедия «Блеф» с Адриано Челентано в главной роли. Тут-то итальянский психоз в Советском Союзе и начался. Помню Джанни Моранди, дуэт «Рики и Повери», Тото Кутуньо. Песни их простые, мелодичные, задушевные и хитовые. Без рок-музыкального гитарного драматизма. Простые и понятные. В некоторых имелось якобы социальное содержание. «Песни протеста» – так их называли. Но Челентано, конечно, лидировал в ленинградском сознании. Актерские способности и съемки в кино, конечно, помогали, но он и сам по себе был классным. Да и сейчас таким продолжает оставаться, несмотря на угрожающий возраст.

Советская пропаганда, возможно, рассматривала итальянцев как альтернативу британо-американскому рок-вторжению. Все-таки в Италии коммунисты являлись влиятельной партией. Да и народ не особо богат. Да и мафия, сросшаяся с государством, наглядно демонстрировала загнивание эксплуататорского общества в фильмах Домиано Домиани. Они вовсю шли в прокате и пользовались успехом.

Я тогда написал повесть, вошедшую позднее в мою первую книгу. Несколько гротескный Челентано стал одним из ее главных героев. Вот цитата:

«…Я ударяю синьора Винсенте по плечу, он ударяет меня. Мы вылетаем в Сан-Ремо. Тысячи людей и миллионы лир ждут меня. Буржуазная сволочь курит в первых рядах. Иду к микрофону в белых тапочках, смеясь фарфоровыми зубами. Гриф гитары удобно лежит в руках. Всегда буду помнить мастера Лоренцо. Три года тому назад он сказал мне, притворно сердясь: „Адриано! Собака ты женского пола. Разве итальянец может играть на такой гитаре! Бери инструмент и проваливай прочь с моих глаз!“ Добрый, старый мастер Лоренцо. Я помню тебя, несмотря на миллионы. Как там твои Джанна и Луиза? Много ли внуков у тебя, Лоренцо? Три года назад их было четверо…»

Популярность итальянцев в СССР не поддается никакому логическому осмыслению. А вот интересный факт, найденный мной в Интернете: юного Челентано после победы в конкурсах рок-н-ролла в 1961 году призвали в армию. Он служил в Турине. Казарма солдата Адриано находилась на бульваре Советского Союза.

Одно время жильцы каждого ленинградского дома усаживались возле телевизоров во время трансляции фестиваля из польского города Сопот. Если фолк-роковый образ Марыли Родович вполне устраивал советскую цензуру, то появление в 1971 году на сцене Сопота британской, вполне себе слабенькой группы «Кристи» убило этот фестиваль наповал. Всего-то вышли на сцену сильно волосатые британцы в майках, а у фронтмена на шее, если не ошибаюсь, висел большой христианский крест. Ведущая, как сейчас помню, потеряла самоконтроль, стала вскрикивать: «Безобразие! Они же артисты! Как они одеты? Как ведут себя?». Пели «Кристи» песню под названием «Йеллоу рива», что, понятное дело, переводится как «Желтая река». «Йелоу ри-ва! Йеллоу ри-ва!..» Затем к «Желтой реке» кто-то из советских песенников сочинил слова, и она стала всесоюзным хитом под дебильным названием «Толстый Карлсон».

Подцензурный Сопот постепенно свою популярность потерял. А мое поколение еще в 60-е выискивало британскую музыку в советском телевизоре. Каждая ленинградская семья смотрела чемпионаты по фигурному катанию. Это было красиво, да и наши постоянно побеждали. Но вот вместе со спортивным катанием появились и танцы на льду. Тут сильно выступали англичане. И танцевальные пары выдавали номера под рок-н-роллы. Особенно в показательных выступлениях после основной спортивной программы.

Я уже вспоминал про апогей брежневского правления – московскую Олимпиаду. Но вернусь к этому еще раз. В пылу предвыборной кампании тогдашний президент США Картер призвал национальный комитет своей страны бойкотировать Олимпиаду-80 из-за ввода наших войск в Афганистан. США поддержали сателлиты, стали требовать переноса Игр в другую страну. Международный олимпийский комитет, стараясь сохранить независимость, отказался.

Американцам удалось отвадить от участия в московских Играх многие команды стран свободного, как тогда говорилось, мира. Но Франция выступила против бойкота и направила свою команду в Москву. Президент Национального олимпийского комитета Франции К. Коллард заявил, что бойкот московских Игр приведет к ответному бойкоту Игр 1984 года в Лос-Анджелесе. Так, кстати, и произошло. Правительство Тэтчер не смогло принудить Национальный олимпийский комитет Великобритании отказаться от участия в Олимпиаде в Москве. Международному олимпийскому комитету и его президенту Майклу Морису Килланину удалось устоять перед политическим шантажом. Игры состоялись в запланированные сроки и в строгом соответствии с Олимпийской хартией.

Для значительного количества атлетов бойкот московской Олимпиады стал настоящей трагедией. Век спортсмена короток, и участие в Олимпиаде – заветная мечта каждого. Но на этом проблемы спортсменов не кончились. Всего к бойкоту московской Олимпиады присоединились около тридцати стран. Чтобы результаты в Москве оказались выше, на Играх фактически отсутствовал антидопинговый контроль. Советские спортсмены завоевали 80 золотых наград!

Успешное проведение Олимпиады в Москве должно было поднять престиж Советского Союза во всем мире, поэтому все мероприятия финансировало и контролировало государство. Денег и усилий не жалели: престиж дороже денег. Эта политика была успешно доведена до конца. Меры безопасности на Играх в Москве были беспрецедентны. Во время Олимпиады въезд в Москву был крайне ограничен. Выдворили за пределы города все сомнительные и уголовные элементы.

После того, как заочно разгромили мы капитализм на московской Олимпиаде и запустили в космос назло человечеству трогательного медведя, Мишку, раздутого до чрезмерности, страна уж и вовсе загудела без меры. Если я и утрирую, то совсем немного. Пьяный стиль стал хорошим стилем. Тот, кто не бражничал, выглядел подозрительным. Трезвый жил как диссидент, не мог сделать карьеры, без которой жизнь не наполнена истинным динамизмом и драматургией.

Тут каждый выбирал свой путь. От простонародного сидения в скверике до застолий в правительственных кабинетах. В моем кругу стало модным ходить на дискотеку. Не пугайтесь – речь не идет о простоватых танцах под магнитофон. В городе стал давать программы Михаил Курдюков, приличный барабанщик, переигравший со многими, ставшими позднее знаменитыми. Назывался он «Диск-жокей Майкл. Студия намба-уан». Он умело микшировал классную западную музыку. Главным его хитом стала песня Йоко Оно «Прогулка по тонкому льду». Вдова Джона пользовалась уважением, да и песня у Йоко получилась. В темноте вспыхивал белый свет. И мы улетали. Курдюков договаривался с небольшими залами в торговых центрах новостроек. Дело у него получалось прибыльное. Как-то после ночного бдения в «Студии намба уан» меня позвали на другую окраину города. Где-то в районе Ленинского проспекта группа «Аквариум» отмечала свое десятилетие. Боб и сотоварищи уже вовсю записывался у Андрея Тропиллы, и скоро «Аквариум» зазвучит на всю державу. Я с больной головой притащился к небольшому зданию. Все мои приятели как-то прошли, а я остался невпущенным. И тут Борис выходит на улицу с сигаретой. Вход на концерт стоил три рубля. А у меня в кармане оставался всего один рубль. Я поприветствовал БГ и попросил провести за рубль. И Боб меня провел.