Ночной обход - Вадим Фридрихович Агапов

был обнаружен пистолет, из которого недавно стреляли. Короче, они нашли хозяина машины и оружия… Пистолет, кстати, зарегистрирован официально, – добавил он, переходя к ветчине, – разрешение на хранение есть. Но вот оставлять ствол в машине… Это, конечно, глупо и странно. Да, хороший портвейн, спасибо! Они поднялись к нему домой…

– К кому? – сквозь зубы спросил Строганов.

– К владельцу машины и пистолета, разумеется. – Громов с удобством расположился в шезлонге. – Мужик, пятидесяти пяти лет, богатый, с крутым нравом и серьезными связями. Да, и сильно выпивший. На вопрос, где он был, сказал, типа дома. Они проверили запись с камеры на лестнице, при выходе…

– И что? – спросил я.

Строганов нервно пританцовывал. Громов не спеша пил.

– Не замечен, – после короткой паузы ответил Громов. – Но там, как мне сказал один оперативник, можно выйти незамеченным. Пистолет забрали на баллистическую экспертизу. Мужик вызвал адвоката. Никакой связи между ним и Зволдиным нет. Даже общих знакомых не нашли.

Громов хотел плеснуть себе еще хереса, но не успел. Арсений с мрачным видом перехватил бутылку.

– Давайте уж договаривайте. Я же вижу, у вас туз в рукаве, – сказал этот любитель покера.

Громов усмехнулся.

– Молодец. Да, есть еще информация, – неторопливо продолжил он. – Дело в том, что вчера у этого мужика случилось несчастье. У него погиб сын. Он жил вместе с матерью и вчера был найден дома мертвым. Подумали, что передозировка.

– Это что, отец Черняева?! – даже Строганов был поражен. Громов воспользовался заминкой и забрал у него херес.

– Нет. – Громов уселся обратно с бокалом. – Это такое любопытное совпадение. Молодой человек, как выяснилось, баловался наркотиками и вчера внезапно умер. На вскрытии ничего криминального не нашли. Остановка сердца и дыхания.

– И следы самого наркотика в организме тоже не нашли? – Настроение Арсения почему-то улучшалось.

– Нет, следов сильнодействующих препаратов не найдено, – подтвердил Громов.

– А старый телефон? Валялся рядом с ним?

– Вот этого я не знаю, но могу…

– Так позвоните и узнайте! – по привычке стал командовать Строганов, заглушая гул потока машин. – Хотя стойте!

Громов поперхнулся вином.

– Не звоните ни в коем случае! Чтобы никто не догадался… – Арсений тяжело вздохнул и сел на гранитный постамент. – Что еще?

– Про убийство Зволдина все. Подозреваемый есть. Мотив непонятен. Его, конечно, не стали арестовывать…

– Мотив… – задумчиво повторил Арсений. И стал насвистывать какой-то мотивчик.

– Теперь про Яблочкова. – Тут Громов нахмурился. – Вот что мне сообщил Борщевиков…

– А вы про трансформаторную будку ему рассказали? – перебил начальника безопасности Арсений.

– Не стал пока. – Громов сделался задумчивым. – И полиция тоже не знает про будку.

– Молодец! – похвалил Василия Михайловича Арсений.

– Возможно. Полиции я не стал говорить, поскольку если в этой будке Зволдин и правда производил наркотики, то нужно действовать осторожно. Вдруг эта лаборатория имеет отношение к МКБ? А если не имеет, что было бы лучше, то хорошо бы ее уничтожить вместе со всем содержимым. И тут я хочу обратиться к…

– Только попробуйте! – Строганов в отличие от Громова себя совсем не контролировал. Он подскочил к нему, сжав кулаки от негодования. – Мы сами должны вначале понять! Что, кто и зачем!

Громов даже не моргнул.

– Тоже мне «Что? Где? Когда?», – бросил он. – Так вот, Борщевиков. Он мне сказал, что некоторое время назад на него вышли спецслужбы…

– Наши? – уточнил слегка успокоившийся Арсений.

– Разумеется! И донесли до него информацию, что у них в разработке один человек. Как говорит Борщевиков, «шпион». Он переписывался, встречался… да, к сожалению, с Яблочковым. И Сергей ему пересылал по электронной почте различные сведения. Я не знаю, какие именно. Но видимо, важные. Какие-то наши разработки… – Громов рассказывал осторожно, подбирая слова, словно шел по минному полю. – Яблочков умер. А того агента арестовали. И Борщевиков, как я понял, чувствует себя паршиво. Боится, что его снимут с должности. Недосмотрел, понимаешь ли. А я подумал, что не спецслужба ли убрала Яблочкова? Уж больно все как-то… Отсюда вывод простой – не соваться. И уйти на своих двоих, причем как можно быстрее…

– Вы себя имеете в виду? – беспечно поинтересовался Арсений.

– Нет! Я имею в виду вас! – гаркнул Громов, но быстро взял себя в руки. – Хотя и мне нужно подумать об отступлении.

– А вы-то почему… – хотел я выяснить, почему он должен отступать, но Громов понял по-своему и сразу ответил:

– Почему еще не уволился? Да потому, что несколько лет назад я набрал молодых сотрудников, обучил их, а теперь что – бросать?.. Я так не могу, – добавил он.

– Ну и не бросайте. – Строганов снова повеселел. – Лаборатория внутри будки абсолютно точно связана со Зволдиным. Кто еще в ней трудится, пока не знаю. Девяносто девять процентов, что она не имеет отношения к МКБ. Но бросает тень на Медицинскую корпорацию будущего, – ехидно добавил он и вдруг, пританцовывая и напевая, стал обходить вокруг гранитной стелы. – О, смотрите, тут стихи! «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья, Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена!» – пропел он, возвращаясь к нам. – Прямо рэп!

– Зачем ты попробовал на себе эту дрянь? – сокрушенно спросил я, а Громов вообще старался не смотреть на Арсения.

– Не волнуйся, под строгим врачебным контролем, – похвастался Арсений. – Дина…

– Наша Дина? – поразился Громов.

– Да, она! – Строганов с гордым видом встал на постамент и облокотился на гранит. – Вначале я попробовал таблетку плюс телефон. Она наблюдала. Затем она сама…

– О господи… – вырвалось у меня. Два сапога – пара.

– Да, она попробовала без телефона и просто заснула. Я контролировал ее ЭКГ, дыхание, уровень сознания… – сыпал Арсений медицинскими терминами.

– И что? – полюбопытствовал Громов.

– Без слабого электромагнитного воздействия на мозг эффекта нет, – важно сказал Строганов и спрыгнул на траву. – Я думаю статью в «Ланцет» написать. Доктор, поможешь? Чего ты такой кислый? Я не первый, кто проводит на себе испытания. Мне Дина рассказала. Мечников, Заболотный, Гамалея… Или Гималаи? Ну, неважно…

– Ты телефон себе в мозг засовывал? – снова спросил Громов.

– Почти, – радостно подтвердил естествоиспытатель. – Инструкции-то не было. Я рассасывал таблетку (так Дина посоветовала), а потом включал телефон и подносил к уху, как будто говоришь. И… – Он мечтательно уставился в небо.

– Понеслась душа в рай. Жесть! – заключил Громов.

– Приходится идти на риск ради истины. Но главное, мы выяснили, чем занимался Зволдин. И он не имеет отношения ни к смерти Яблочкова, ни Черняева. Он, наоборот, боялся, что смерть Черняева привлечет ненужное внимание к его лаборатории и наркотикам. – Строганов чувствовал себя героем. – Я в этом уверен!

– А я уверен, – заговорил Громов, – Что вам нужно закончить с этим делом – играть в сыщиков.

– Да, кстати, – оживился наш сыщик, – а вы осмотрели машину Павлова?

– Не понял? – Громов уставился на него.

– Какой вы непонятливый для начальника безопасности, – вздохнул Строганов, а у Громова задергался глаз. – Я вам советую немедленно выяснить, где «Мазда» Павлова, и осмотреть ее самому. Можете еще поискать запись аварии. Или вы думаете, что это случайность? Прямо как Яблочкова случайно отравили. Ха-ха.

– Да ладно! – воскликнул Василий Михайлович. – Федор ведь обычный доктор…

– Ставлю бутылку такого же вина… кстати, это херес, а не портвейн, чтоб вы знали! – Строганов криво усмехался. – Так вот, ставлю бутылку, что авария была подстроена.

– С чего ты взял?

– Иначе моя версия рассыплется, – продолжал улыбаться Арсений. – Доктор, давай рассказывай про письмо, – скомандовал Строганов и неожиданно успокоился.

Честно говоря, мне так не хотелось поднимать эту тему, но деваться было некуда.

– Сегодня утром я получил письмо от Федора… – с трудом проговорил я и замолчал.

– Он написал его перед тем, как попал в аварию? – уставился на меня Громов.

– Нет, блин, после, – буркнул Арсений. – Разумеется, до!

– Почитай сам. – Я протянул свой телефон Громову.

Тот дважды перечитал письмо.

– Да ладно?! Федор? Убил Яблочкова? И получается, что он сам… попытался убить себя? – Громов аж вскочил. Прошелся по траве к стеле, невидящим взглядом уставился на профили казненных декабристов, потом, развернувшись к нам, произнес: – Но это все меняет! И не стыкуется с тем, что говорил Борщевиков…

– Вы как дети малые, – всплеснул руками Строганов. Мы вытаращились на него. – «Меняется все, не стыкуется»! – передразнил он Громова. – Мозги включите! Ну смотрите, что я вижу в этом письме. – Он выхватил у меня из рук телефон. – Мне, разумеется, сразу стало понятно, что его написал не Федор. Вот: «Извини, что втянул тебя в эту историю». Федор же знает, что никуда нас не втягивал! Но тот, кто это написал, думает, что это именно Федор позвал нас расследовать смерть Яблочкова. Почему он сделал такой вывод? Да потому, что он наблюдал за нами в МКБ, понял, что мы что-то выясняем и что доктор с Федором приятели. Значит, автор письма – сотрудник МКБ.