Барабаны осени. Удачный ход - Диана Гэблдон

Впрочем, если бы тут действительно присутствовала Клэр, то больной сразу ж были бы выданы таблетки аспирина с апельсиновым экстрактом, крошечные пилюльки, которые следовало рассасывать не спеша, а заодно и другие лекарства, которые сбили бы жар и успокоили лихорадку с такой же скоростью, с какой тает на языке нежный крем пирожного. Брианна уныло посмотрела на седельные сумки, сваленные в углу комнаты. Нет там никакого аспирина; Дженни дала ей небольшой узелок с сушеными травами, которые она называла целебными, но чай из ромашки и перечной мяты лишь вызвал у Лиззи сильную тошноту.

Хинин, вот что нужно тем, кто страдает малярией; именно он был необходим Лиззи. Но Брианна понятия не имела, действительно ли хинин называют хинином в эту эпоху, и где его раздобыть. Но малярия была давно известной болезнью, а хинин добывают из растений… и уж наверное, здешний доктор имеет этот препарат, как бы он сейчас ни именовался?

Лишь надежда найти медицинскую помощь помогла Брианне справиться со вторым приступом болезни Лиззи. А после него она, боясь, что малярия снова захватит их в пути, посадила Лиззи на спину лошади впереди себя и поддерживала девочку, спеша вперед и вперед, ведя вторую лошадь в поводу. Лиззи то пылала жаром, то тряслась от холода, и они добрались до Велмингтона измученные вконец и ослабевшие до невозможности.

Но теперь они были здесь, в самом центре Велмингтона, — и все так же беспомощны, как и до сих пор. Бри, сжав губы, посмотрела на столик у кровати. На нем лежала смятая тряпка, испачканная кровью.

Хозяйка постоялого двора, едва глянув на Лиззи, тут же послала за аптекарем. Вопреки тому, что говорила ей мать о примитивном состоянии медицины и необразованности медиков восемнадцатого века, Брианна почувствовала внезапное облегчение, увидев пришедшего мужчину.

Аптекарь оказался прилично одетым молодым человеком с добрым лицом и довольно чистыми руками. Вне зависимости от того, каковы были его медицинские познания в целом, он явно знал кое-что о малярии, — хотя, возможно, и не намного больше, чем сама Брианна. Но для нее куда важнее было то, что она теперь не одна, что кто-то еще готов позаботиться о Лиззи.

Молодой человек скромно попросил Брианну выйти за дверь, пока он будет осматривать больную, — и она оставалась в коридоре, пока не услышала негромкий вскрик, и тогда рывком распахнула дверь… и увидела молодого аптекаря с ланцетом в руке, бледную как мел Лиззи — и кровь, струившуюся из разреза на руке девушки, у локтя.

— Но это изгонит из нее лишнюю влагу, мисс! — умоляющим тоном повторял аптекарь, отбиваясь от разъяренной Брианны и одновременно пытаясь защитить свою пациентку. — Разве вы не понимаете? Это необходимо — изгнать лишнюю жидкость! Если этого не сделать, горячая желчь отравит ее внутренние органы и наполнит все тело, ей же самой от этого будет большой вред!

— Это вам будет причинен немалый вред, если вы не уйдете сейчас же! — сообщила аптекарю Брианна, шипя сквозь стиснутые зубы. — Убирайтесь сию минуту!

Медицинское рвение угасло, подавленное чувством самосохранения, и молодой человек схватил свой чемоданчик и, преисполненный негодования, вышел из комнаты, и лишь на секунду на нижней ступени лестницы, чтобы выкрикнуть несколько слов, предупреждая Брианну о возможных последствиях ее поступка.

Эти слова звучали в ее ушах, пока она бегала вверх-вниз но ступеням, то и дело набирая в кувшин воды из кухонного медного котла. Конечно, по большей части слова аптекаря говорили просто о его невежестве… все эти рассуждения о дурной крови и горячей желчи… но он сказал и кое-что такое, что смутило Брианну. «Если вы не желаете прислушаться к полезному совету, мисс, вы просто доведете свою горничную до смерти! — вот что кричал аптекарь из темноты под лестницей, искренне негодуя. — Вы же не знаете, что делать!»

Она действительно не знала. Она даже не была уверена в том, чем именно больна Лиззи; аптекарь назвал ее болезнь просто «лихорадкой», а хозяйка постоялого двора говорила о «привыкании». Хозяйка сообщила, что этим страдают многие только что приехавшие в колонии, и что такая лихорадка повторяется время от времени, и это просто потому, что люди осваиваются с новыми условиями и насекомыми. Судя по словам этой доброй леди, такая болезнь обычна для иммигрантов, но далеко не каждый переживает процесс привыкания.

Таз наклонился, горячая вода плеснула на запястье Брианны. Вода — вот и все, что у нее было. Бог знает, чистая ли вода в колодце за постоялым двором; лучше брать кипяченую воду из котла и ждать, пока она остынет, хотя это и занимает довольно много времени. Вода в кувшине была уже прохладной; Брианна влила несколько капель в пересохшие губы Лиззи, потом снова уложила девушку поудобнее. Обтерла влажным лоскутом лицо и шею Лиззи, откинула стеганое одеяло и слегка смочила льняную рубашку… крошечные соски Лиззи проступили под влажной тканью, как темные бутончики.

Лиззи умудрилась улыбнуться, потом ее веки опустились, она вздохнула — и провалилась в сон, расслабившись, как старая тряпичная кукла.

Брианна почувствовала себя совершенно опустошенной. Она подтащила единственный имевшийся в их номере табурет к окну и упала на него; облокотившись о подоконник, Брианна тщетно пыталась отыскать хоть глоток свежего воздуха. Духота царила и здесь — духота, давившая на них всю дорогу до Чарльстона, как тяжелое ватное одеяло… нечего было и удивляться, что Лиззи была просто раздавлена весом этой чудовищной атмосферы.

Брианна осторожно почесала зудевшее место на ноге; насекомые нападали на нее далеко не с таким аппетитом, как на Лиззи, но все же и ей досталось несколько укусов. Малярии она не боялась; ей делали соответствующую прививку, равно как и прививки от тифа, холеры и чего-то еще, она и не помнила всех названий. Но не существовало вакцины для защиты от тропической лихорадки, например, или от десятков других болезней, что таились в плотном влажном воздухе, как злобные духи. Интересно, многие ли из них распространяются кровососущими насекомыми?

Девушка закрыла глаза и прислонилась головой к деревянной оконной раме, промокая выступившие на лбу капли пота полой рубашки.

Должно быть, пахнет от нее… сколько времени она не меняла одежду? Но это не имело значения; она почти не спала два дня и две ночи, и слишком устала для того, чтобы переодеваться, ее сил хватало лишь на то, чтобы умыться.

Лиззина лихорадка вроде бы наконец-то прекратилась, но надолго ли? И если она вернется, то почти наверняка убьет маленькую горничную; она уже и без того невероятно похудела за время морского путешествия, а ее бледная кожа не то чтобы загорела, а приобрела какой-то странный желтый оттенок.