Люся, стоп! - Людмила Гурченко

Музыка. Кто будет композитором?

Поначалу взялся поставить спектакль Леонид Трушкин. Он очень музыкален. Будучи артистом, сам много пел с гитарой, выступая в концертах со своим давним другом Константином Райкиным. Насчет музыки он предложил поговорить с Раймондом Паулсом. Но у Паулса не было полутора лет на то, чтобы отдать их такой сложной работе. И он оказался прав. Ровно полтора года жизни до самой премьеры заняла работа над мюзиклом. Музыку к «Бюро счастья» писал петербуржец, композитор Виктор Лебедев. Впервые я познакомилась с ним в фильме «Небесные ласточки». Это был своеобразный парафраз на старую оперетту «Мадемуазель Нитуш». В Америке, стране мюзиклов, сколько таких двойников. «Miss Saigon» — это сюжет оперы «Чио-Чио-сан». А мюзикл «Nine» сделан по фильму Федерико Феллини «Сладкая жизнь».

Расскажу о нем.

Мужчина и много-много женщин. Вся сцена — шахматная доска. Мужчина в центре. Вокруг него, на черных квадратиках, разные-разные, всех возрастов — дамы, дамочки, девушки и девицы. Музыка — пусто. Актер — пусто. Но костюмы!.. В первом акте — все одеты в розовое, во втором — в черное, а в третьем — в бледно-зеленое. А фасоны! Вот уж где разгул фантазии! Роскошно! Две замечательные актрисы. Одна — звезда из Франции. Мы потом с ней сфотографировались. Вторая… Я видела много мюзиклов на Бродвее. Она — лучшая из всех. Жаль, что не снималась в кино. Ее знают нью-йоркские театралы. Одета она была в черный, кружевной, обтягивающий все части ее красивой фигуры, комбинезон с длинными рукавами и высоким воротником-стойкой. И только яркие рыжие кудри. Свою главную арию она спела стоя в позе «березка». Ария длинная, смешная. Я многого не поняла, но по тому, как смеялись в зале, пела она что-то очень остроумное. Вот когда надо знать язык со всеми сленгами и прибаутками. Когда она вернулась в нормальное положение, зал изнемогал от удовольствия и благодарности за доставленную радость. Да, не жаль семидесяти пяти долларов за билет, хоть и не лучшие места.

Композитор Виктор Михайлович Лебедев — автор музыки ко многим фильмам и спектаклям. Зрителям он более всего известен по мюзиклу «Небесные ласточки», «Гардемарины». Но главное — у него всегда замечательные мелодии. Человек он преинтересный. Была на радио «Эхо Москвы» такая передача — «Как денди лондонский одет». Меня спросили: «Что такое, по-вашему, денди?» Если из западных звезд — то это Дэвид Боуи. По тому, что на нем надето, я могу определить тенденцию в моде на завтра. Ну а если говорить о «нашем» денди, то это Артемий Троицкий. А про себя подумала: и Виктор Лебедев. Удивительно, что такой персонаж с артистичной внешностью — и не снимался. Хотя нет — снимался. Снимался со мной в «Небесных ласточках». Он в небольшом эпизоде сидит за роялем. А я пою песенку Бабетты.

Посадили его к роялю, потому что, кроме него, никого нельзя было посадить. Никто рядом не выдерживал конкуренции. Картина телевизионная. Недорогая. Денег на костюмы мало. А Лебедев пришел на съемку просто поприсутствовать. И еще потому, что любит балет. Не балет — а балерин. Все его жены — балетные. Все как «флейты водосточных труб», одни хрящики. Он из тех редких мужчин, которые действительно не лукавят, говоря, что любят только изящных. Лебедев пришел на съемку в таком костюме, что все сразу оживились и воскликнули: «Вот он!» На композиторе был темно-синий бархатный пиджак, который у нас в моду войдет только через год. Синяя рубашка, синий галстук. Но от разности фактур, от чуть поблескивающего галстука… Нет, не продолжаю. Нет слов. Галстук заменили бабочкой, и «денди» сел к роялю. В «Ласточках» интересная музыка. Особая и очень свежая для середины семидесятых годов. И конечно, мелодии. Я знала несколько его более ранних музыкальных тем и предложила использовать их у нас в «Бюро счастья». Они у нас звучат.

Один наш друг никак не может влюбиться. Он говорит, что ему очень хочется красивой большой любви. Но все не то, все не то. Слушает увертюру к «Бюро» на ночь. И когда слушает эту главную музыкальную тему спектакля, он верит, что Она обязательно ему встретится.

Зрители, которые музыкально тонко внутри устроены, этих мелодий не могут не оценить. Есть такие зрители, которые смотрят наш спектакль по многу раз. Но я опять забегаю вперед.

Прошло несколько месяцев работы над спектаклем. Дело двигалось с большим скрипом. А в один день все обрушилось.

Я чувствовала, что Трушкина многое не устраивало — мало идей, не те тексты, не острая драматургия. Я его напрямую спросила: «Может, ты не хочешь, не будешь это делать? Да или нет? И всё». Он ответил: «Конечно, буду».

А через время — вышел из игры. И это хорошо. Нет смысла работать без запала. Мне же играть в его театре и «Недосягаемую», и «Чествование», и «Позу эмигранта». Как смотреть в глаза? А когда все ясно, просто и нормально — ну, нет так нет. «Што бог ни делаить…»

С его уходом повисла мрачная туча. Пошел обложной дождь. Паруса надо спускать. Вся группа притихла. И думаю, что у каждого мелькнула мысль: «Бери шинель, пошли домой». Я тоже спотыкалась. И не находила уступов, чтобы карабкаться дальше. И только один человек держался, верил и заставил всех поднять головы. Сергей Михайлович Сенин. Я не знаю, чего ему это стоило. Я не знаю, скольких шрамов на сердце. Интересно, что он сходится с людьми довольно легко. Но редко-редко кого-то допускает близко к себе. В нем глубоко скрывается никому не открывающееся «я». Его достоинства и недостатки здорово дополняют друг друга. Он может быть резким и даже грубым, но никогда не изменит своему кодексу чести. «За честь, за дружбу» — это тоже его тост. Трудности он ни на кого не перекладывает. Не жалуется. Сам в себе все перемалывает.

Тупик. Как выходить из этого тупика? В моей жизни такой тупик впервые. Это не роль, когда приходишь в картину, а группа уже вся собрана и подготовительный этап завершен. Тут же — целина. Впервые я присутствовала с самого рождения первого слова, ноты, фразы. Это такая роль, в которой я только интуицией что-то нащупывала. В кино я режиссеров знала. Но поставить театральный, а тем более музыкальный спектакль умеет не каждый кинорежиссер. Это все равно что сняться актеру в клипе, где профиль, пятка, крыша, мотоцикл, зубы, корабль, небоскребы эффектно монтируются подряд. А звучит простая песенка про цветочек полевой. А сыграть большую драматическую сцену, да одним куском, чтобы в ней и поплакать, и посмеяться, да еще и попеть, а может, даже и затанцевать, — это совершенно разные профессии. Может быть, сравнение не точное, но явное и простое.

С взаимопониманием я работала в Театре сатиры с режиссером Андреем Житинкиным. В один из тех грустных вечеров был спектакль «Поле битвы после победы принадлежит мародерам». Сергей Михайлович пошел на спектакль со мной. Сколько раз он смотрел спектакль, когда выпускали. Но вот уже год его не видел. Спектакль стал другим. Он оброс «нами». А мы растворились в персонажах Радзинского. Спектакль прошел, впрочем, как и всегда, с большим успехом. «Люся, давай позвоним Андрею Житинкину, все скажем, как есть».