Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник) - Михаил Юдовский

Первый – видимо, посмелее – перегнулся через перила моста и уставился в темноту.

– Убэры харю, – сказал я, – бо мэнэ вже нудыть.

– Ходимо, вуйку, – не унимался второй. – Цэ, ачэй, якась божэвильна тварюка. До крыминалу довэдэ…

Первый с сомнением покачал головой и по новой наклонился и глянул вниз. Я набрал пригоршню снега, слепил круглый шарик и запустил ему в физиономию.

– От зараза, – удивленно сказал первый, вытирая лицо. – Твоя правда, вуйку, пишлы звидсы. Бо-зна, що отому чорту ще прыйдэ в голову.

Они поспешно двинулись прочь от моста. Я встал с пенька и вскарабкался наверх.

– Гэй! – крикнул я им вдогонку. – Я набрэхав. Ничого я не чорт. Я кыйивський москаль з Бостону.

– Псых! – ответили мне уже издалека. – Скажэный. Алкоголик. Пишлы, вуйку, водкы выпъемо…

Они пропали в темноте. Я немного постоял, затем перешел через мостик и направился к турбазе.

В номере меня ожидал сюрприз: стол был сервирован парой бутылок вина, стаканами и тарелками с простенькой закуской, а на кроватях сидели, поджидая меня, Ярик и Леся с Тасей.

– Пришел, наконец! – обрадованно воскликнул Ярик. – Хеллоу, Майкл! Хау ду ю ду?

– Он что, уже выпил? – обратился я к Лесе с Тасей.

Те покачали головами.

– Девочки, вы не обидетесь, если я на минутку украду его у вас?

Те пожали плечами. Я схватил Ярика за рукав и вывел из номера.

– Это как понимать? – спросил я. – Что они делают у нас в комнате?

– А ты не догадываешься? – весело ответил Ярик.

– Догадываюсь. Мне только интересно, как ты…

– Последовал твоему совету, – объяснил Ярик. – Самостоятельно позаботился о светлом будущем. Ты кого выбираешь – Лесю или Тасю?

– А ты согласен на то, что останется?

– Вполне.

– То есть тебе все равно?

– Абсолютно.

– Ярик, это скотство.

– А ты, оказывается, моралист, да? Специалист по этике половой жизни?

– Просто ты, Ярик, никого не любишь.

– Я всех люблю! И всем готов отдаться… То есть, наоборот, всех готов отдать… Короче, Майкл…

– Кто?

– Извини… Мишка, не будь сволочью. Поддержи друга в светлом начинании. Вспомни, как мы красиво все распланировали накануне отъезда…

– Ладно, – сказал я, – пойдем. Нехорошо, когда девушки ждут.

Мы вернулись в комнату. Леся и Тася выжидательно сидели рядышком на кровати, как две неудачно сросшиеся и совершенно непохожие друг на друга сиамские близняшки.

– Прошу прощения у милых дам, – галантно улыбнулся Ярик. – Суета светских приготовлений… Милые, приятные хлопоты… К столу!

Мы расселись. Леся оказалась по правую руку от меня, Тася – по левую от Ярика. Воодушевленный Ярик откупорил вино и разлил его по стаканам.

– Предлагаю выпить за знакомство! – провозгласил он.

– Так мы же вроде уже знакомы, – удивилась Тася. Кажется, я впервые за все это время услышал ее голос.

– Это было шапочным знакомством, – объяснил Ярик. – Поезд, автобус, улица, столовая – все это убогость и нищета духа. А сегодня мы имеем честь лицезреть вас в нашем скромном, но гостеприимном жилище… Словом, выпьем!

Он был явно в ударе – должно быть, от предвкушения.

– Что-то Майкл сегодня молчалив, – заметила Леся.

– Я молчалив по жизни, – ответил я.

– Да? Не замечала.

– Потому что я застенчив и не люблю выставлять свою молчаливость напоказ. Но внутренне я молчалив.

– Шутишь?

– Нет. Просто за словами нужно уметь расслышать молчание.

Ярик разлил по новой.

– А теперь, девоньки, выпьем за вас! – объявил он.

– И за вас, – вежливо откликнулись девушки.

– Хорошо, за всех вместе и за каждого в отдельности.

Мы выпили.

– А вы, девчонки, где учитесь? – поинтересовался Ярик.

– В КПИ.

– Надо же! Я тоже. Странно, что мы не встречались.

– Так политех большой…

– Эт точно. Вы на каком факультете?

– Химико-технологическом. А ты?

– На инженерно-физическом.

– А ты, Майкл?

– Что? – невнимательно спросил я.

– Где учишься?

Я чуть было не брякнул, что учусь в инязе, но вовремя вспомнил, что я американец.

– В художественном, – сказал я.

– Да ты что! – восхитилась Леся. – Ты еще и художник?

– Что значит «еще»?

– Ну, кроме того, что ты… – Она замялась.

– Американец?

– Да…

– Леся, должен тебя разочаровать, американец – это не профессия.

– Я понимаю… Извини, я не то хотела сказать… Майкл, а ты нарисуешь мой портрет?

– Увы, – сказал я. – Не могу.

– Почему?

– Я давал клятву Леонардо.

– Какому Леонардо?

– Не какому, а какого. Леонардо да Винчи. Все, кто поступает в художественный институт, дают клятву Леонардо не рисовать и не писать портреты живых людей, пока не овладеют тайнами мастерства. Первая заповедь художника – не навреди.

– Снова шутишь?

– Я серьезен, как паровой каток.

– Значит, не нарисуешь?

– Нет. Я не могу нарушить клятву. Для меня это дело принципа.

– Ты такой принципиальный?

– Конечно. Принципы для меня – святое. Ради принципа я человека убью.

– Кошмар какой! – Леся на всякий случай от меня отодвинулась.

– Не бойся, – усмехнулся я. – Один из моих принципов – не убий. Как в Библии. Я сам ему следую и другим спуску не дам. А если кто вздумает этот принцип нарушить, я его зарежу.

– Девочки, не обращайте внимания, – вмешался Ярик. – У Майкла чисто американское чувство юмора.

– Мы его прощаем, – улыбнулась Леся.

– Спасибо, – сказал я. – Хорошо быть американцем. Если я сейчас открою окно и помочусь в него, это не отнесут к моей невоспитанности, а спишут на мое американство. Попробовать, что ли?

Я встал. Ярик и Леся с Тасей испуганно глянули на меня. В это время в дверь постучали. Ярик досадливо поморщился.

– Войдите! – излишне гостеприимно сказал я.

Дверь открылась, и в комнату зашли Серега и Павел. Серегины руки были заняты стаканами, Павел нежно и трогательно прижимал к груди большую литровую бутыль с полупрозрачной жидкостью.

– Привет, – сказал Серега. – Не помешали? Решили, типа, нагрянуть к вам, по-простому, по-соседски.

– И отлично сделали, – заявил я. – Что это у вас в бутылке?

– Самогон, – ответил Павел. – Бабкин. У меня бабка под Васильковом живет, такой первач гонит… Лучше всякой водки. Мы это, подумали: грех, чтоб американец нашего самогону не попробовал… А мы точно не мешаем? – Он глянул на Лесю с Тасей.

– Как можно! – искренне воскликнул я. – Гость в дом – Бог в дом. Два гостя – два бога.

– И самогон, – напомнил Серега.

– Точно, – кивнул я. – Святая троица. Присаживайтесь, пацаны.

Серега с Пашкой присели на краешек кровати. Ярик бросил в их сторону косой взгляд. Леся поправила прическу. Тася глянула под ноги. Чтобы заполнить эту неуютную паузу, я спросил:

– А что, урожаи под Васильковом в том году были хорошие?

– Чего? – не понял Павел. – Какие урожаи?

– Ну что там у вас растет.

– Все у нас растет.

– И хорошо растет?

– Нормально растет.

– А в прошлом году?

– Что в прошлом году?

– Нормально выросло?

– Нормально.

– Хоть одна приятная новость.

– Может, самогону выпьем? – предложил Серега.

– Отличная идея! – оживился я. – Девочки, вы как?

– Ни в коем случае! – возмущенно ответили те.

– А ты, Ярик?

Ярик глянул на бутыль, затем на девушек и с видимым сожалением покачал головой.

– Как хотите… А мы с ребятами выпьем, верно?

Серега и Павел кивнули.

– Майкл, не пей, – сказала Леся. – Ты не знаешь, что такое деревенский самогон.

– Где уж мне, – хмыкнул я. – А ты знаешь, что такое американский муншайн?

– Нет.

– Жуткий самопал.

– Ты что, его пил?

– Ведрами.

– Тебе ж двенадцать лет было, когда ты из Америки уехал!

– Было двенадцать, стало двадцать один. Цифры поменялись местами, а суть не изменилась. Наливай, Павел.

Павел аккуратно открыл бутыль и так же аккуратно разлил самогон по стаканам.

– Ну, – сказал Серега, поднимая стакан, – предлагаю выпить…

Закончить он не успел – в дверь снова постучали.

– Между прочим, прекрасный тост, – заметил я Сереге. – Войдите!

Новым гостем оказался Витя Богданович. На сей раз он был одет по-домашнему – в спортивный костюм и войлочные тапки без задников. В руках он держал пластиковый пакет, внутри которого что-то многозначительно позвякивало.

– Не помешаю, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он. Затем бросил взгляд на стаканы и бутыль и с укоризной добавил: – Пьете… А у нас, между прочим, завтра с утра лыжное мероприятие в Ворохте.

– А что, в Ворохту пьяных не пускают? – поинтересовался я. – Это село повальной трезвости?

– У нас государство повальной трезвости, – серьезно заявил Витя. – В свете последних решений ведется повсеместная борьба с пьянством…

– Не понял, – сказал я. – Если в государстве повальная трезвость, почему ведется борьба с пьянством?

Витя подумал и ответил:

– В профилактических целях.

– Понятно, – кивнул я. – Какое оружие лично ты припас для борьбы?