Город богов - Ольга Крючкова

Поначалу они попытались осесть на земле, взяв небольшие наделы в аренду у Мендосы. Но вскоре поняли: заниматься хозяйством не могут, потому, как привыкли жить в сельве, охотиться на индейцев или животных, не выпуская оружия из рук.

Эрнандес пребывал в бешенстве. О, как он ненавидел иезуитов! Но, увы, был вынужден улыбаться им при встрече. Да и дон Мендоса сокрушался о том, что один из его нелегальных доходов практически прекратил своё существование. Конечно, земли El Paraiso приносили ему солидный прибыток, но в то же время расходы почтенного семейства росли. Джованна родила двух сыновей, Риккардо души не чаял в детях и всячески их баловал. К тому же для поддержания престижа, он приобрёл дом в Асунсьоне, его надо было привести в порядок, обставить изысканной испанской мебелью, приобрести всё необходимое для комфортного пребывания, да ещё содержать прислугу. Словом, Мендоса наслаждался жизнью, ни в чём себе не отказывая.

Рано утром в день святой Марии Магдалины[111] (этот праздник ввели в обиход Гуайро иезуиты) Ансельмо Эрнандес отправился в асьенду El Paraiso, дабы повидаться с доном Мендосой.

Риккардо всегда был рад встречи со своим помощником, которого давно считал другом и доверенным лицом. Ансельмо в свою очередь дорожил благорасположением патрона, всячески старался ему угодить и советовался по всем важным вопросам.

Направляясь в асьенду, он намеревался передать дону Мендосе свой последний разговор с бывшими охотниками за рабами, навестившими его в Энкарнасьоне, которые безуспешно пытались освоить ремесло земледельца.

…Риккардо встретил гостя в патио.

– Amigo! Как я раз тебя видеть! – он приблизился к Ансельмо, обнял его и похлопал по плечу. – Давненько ты не бывал в El Paraiso. Месяца два… Не так ли?..

– Простите меня, дон Мендоса… Я искренне сожалею… Вы ведь знаете, что посещение вашей асьенды для меня – праздник. Но столько дел навалилось… – оправдывался Ансельмо.

– Верю, верю! – примирительно сказал энкомендеро. – Сам был на твоём месте – хлопотное занятие. Кстати, на счёт праздника, сегодня день святой Марии Магдалины. Кажется, иезуиты её почитают…

Лицо Эрнандеса исказилось от гнева.

– Ох, уж эти иезуиты… – пошипел он.

– Помниться несколько лет назад, ты говорил мне, что придёт время и мы подумаем как от них избавиться… И что же?! Они крепко обосновались в миссиях, тысячи гуарани приняли христианство. Его величество Филипп III и Ватикан в восторге от их деятельности! А что же остаётся нам? Лишь смириться… – сокрушённо рассуждал дон Мендоса.

– Неужели вы, дон Мендоса, смиритесь с их присутствием? И с тем, что их власть и влияние скоро распространится на всю Парану?

Риккардо вздохнул.

– Поверь, Ансельмо, я также ненавижу этих чёрных воронов. Но у меня жена, двое сыновей, я более не могу рисковать своим именем и репутацией почтенного pater familias.

– Разумеется, дон Мендоса, – с поспешностью согласился Ансельмо. – Но есть люди, которые готовы сами всё сделать и избавить Гуайро от иезуитов. К тому же до меня дошли слухи… – с видом заговорщика произнёс он и многозначительно воззрился на патрона.

– Говори… В моём доме – только верные люди.

Ансельмо кивнул, но на всякий случай огляделся. Неподалёку кормилица возилась с младшим сыном хозяина, садовник занимался клумбами, а несравненная дона Джованна неспешно прогуливалась в обществе компаньонки. Старые дуэньи, синьоры Тереза и Дельмира, которая с годами приобрела ещё большее сходство с мифическим существом гаргульей, следовали за ними. За разросшимися виноградными лозами, увивавшими близстоявшую арку, острый глаз Эрнандеса узрел двух телохранителей…

– Иезуиты намерены создать на территории Парагвая своё государство…

Брови дона Мендосы «поползли» вверх от удивления.

– Государство иезуитов?!

– Да, дон Мендоса. Ватикан намерен наделить иезуитов правом устанавливать свои законы, свершать суд… Словом, светская власть не будет иметь силы…

Риккардо охватило смятение. С одной стороны он, откровенно говоря, побаивался могущественного ордена и не намеревался вступать с ним в открытый конфликт, ибо рисковать потерять всё, даже жизнь. Но с другой – его возмущала перспектива соседства с независимым от светской власти государством иезуитов. Это неслыханно! Неужели ему, богатейшему энкомендеро, придётся подчиняться новым законам? И каковыми они будут?

Дон Мендоса взял себя в руки, усилием воли подавив волнение.

– Что ты предлагаешь, Ансельмо? У тебя есть план?

– Есть. Я отправлюсь в Сан-Доминго, что в верхнем течении реки Парагвай, там обосновался известный бандейрант Бартоломео де Секейра…

– Ты хочешь связаться с португальцами? – удивился Мендоса.

– Да. Вместе мы уничтожим иезуитов. Бандейранты получат рабов, а мы прежнюю власть. – Уверенно заявил Эрнандес.

Мендоса многозначительно хмыкнул.

– Мысль, безусловно, хорошая, amigo… Но… А, если эмиссар узнает о нашем, мягко говоря, заговоре?..

– Ну и что! – резонно заметил Ансельмо. – Не думаю, что он питает к иезуитам нежные чувства.

– Возможно… – согласился энкомендеро. – Но погибнут наши солдаты! Что я должен сделать с вверенными мне гарнизонами? Меня же обвинят в предательстве!

– Ничего подобно не случиться, дон Риккардо, уверяю вас. – Спокойно ответствовал Ансельмо. – Я непременно подумаю, как сохранить гарнизоны, Энкарнасьон и ваши владения. Миссии же иезуитов повергнутся уничтожению. – Заверил он.

Глава 10

Вскоре Ансельмо Эрнандес в сопровождении небольшого отряда верных Мендосе офицеров (все в одежде простых арендаторов-репартимьенто, дабы не привлекать внимания), погрузившись на небольшое речное судёнышко, отправились вниз по течению Параны, к её слиянию с рекой Парагвай.

Проделав длительное путешествие, заговорщики решили не останавливаться в Асунсьоне, и, миновав его, устремились к небольшому гарнизону Консепсьон, охранявшему юго-восточные пределы Парагвая от посягательств португальцев.

Наконец, они достигли португальской территории. На случай встречи с разъездом бандейрантов, предусмотрительный Эрнандес (ещё при встрече в Энкарнасьоне с доминиканцем братом Сесаром) обзавёлся сопроводительным письмом, увенчанным печатью бразильской прецептории ордена – пса, державшего горящий факел в зубастой пасти, вокруг головы, которого виднелась надпись: Terra do Brasil.

И этот документ весьма пригодился при встрече заговорщиков с конным отрядом вооружённых до зубов португальских bandidos[112].

Предводитель bandidos приказал связать чужаков, подозревая в них испанских шпионов. Но Ансельмо, ранее общавшийся с бандейрантами, отлично владел португальским языком и, не растерявшись, возопил: