Разрешенная фантастика – 1 - Андрей Мансуров

Я обернулся назад – всё в порядке: передвижного домика-трейлера уже не видно. Пожалуй, я отошёл на добрых полкилометра от старой заросшей папоротником и подлес-ком колеи, на которую с таким трудом въехал. Ничего, не заблужусь как-нибудь.

Оглядевшись, я заметил то, что мне нужно: огромную упавшую верейю, на корнях которой налип ком мягкого перегноя. Забраться на неё такому проворному и худому малышу как я, труда не составило.

И вот я обозреваю окружающее пространство с высоты побольше моего роста.

Ага, есть!

Буквально шагах в пятидесяти почва как бы поднимается, выдавая выположенный временем и упрямыми ливнями холм. И на нём очень даже отчётливо видны остатки древних стен. Да, точно: когда-то здесь жили люди. Значит, остались полуразрушенные дома, или хотя бы их развалившиеся замшелые стены, и где-нибудь там, ближе к центру бывшего города, есть и площадь, и дворец, и его подвалы…

Да, чего-то именно такого я от этого девственного уголка и ожидал. Словно инстинкт вёл меня сюда, как магнитом указывая моему неуёмному духу направление и время. Я приехал как раз куда надо. Здесь должна жить она.

Теперь я шёл не наугад, осторожно и медленно. Нет, куда быстрее я двинулся на холм. И дальше – вглубь городка. Или города.

Нет, всё же городка: буквально в ста шагах он закончился, как закончился и холм. Похоже, здесь-то, на холме, они и построились, и жили… Что не помешало неумолимому времени заставить их исчезнуть, или уйти, а зарослям – поглотить город так, словно его здесь никогда и не было.

Пришлось вернуться.

Забравшись на остатки стены из ничем не скреплённого камня, жёлто-зелёно-красного от мха и лишайника, я снова внимательно осмотрелся. Вот тут, слева, очень многообещающие руины – сухие, и явно с подвалом. Похоже, именно здесь стоял когда-то Главный Храм.

Подойдя и встав напротив, я воззвал:

– Госпожа Нагайна! О, великая праматерь всех Змей! Ничтожный раб молит о твоей помощи! Снизойди же, и выслушай!

Пришлось повторить ещё два раза, прежде чем я почувствовал слабое, а затем и вполне слышимое присутствие. Она здесь! Она откликнулась!

Значит, есть надежда!..

Зашевелились кусты на границе стены и ровной площадки, бывшей когда-то внутренним помещением храма, и вот из них, медленно и торжественно возникла гранённая головка, вся в чёрных, словно обсидиановых, блестящих чешуйках. Ах!..

Спокойно поднялась она из зарослей на высоту моего плеча – ого! Значит, длина змеи не меньше четырёх шагов – об этом говорит и туловище толщиной почти с мою икру! Однако вот она замерла, вонзив взор абсолютно равнодушных глаз мне в лицо.

Я упал на колени. Сложил руки в мольбе:

– О, повелительница Джунглей! Великая Нагайна! Снизойди, выслушай маленького мальчика! О твоей помощи я молю, и готов заплатить любую цену!

Спустя долгую минуту, показавшуюся мне вечностью, послышался тихий свист:

– Говори!

О, Брама! Она согласилась!

И пусть пока – не помочь… Но хотя бы выслушать!

– О праматерь всех змей! Молю тебя о помощи! Я привёз сюда свою бабушку…

Она там – в фургоне. Она сама уже не может ходить… Она просит тебя моими устами: приди, оборви бесполезные и мучительные страдания, которые она терпит! Подари ей твою милость: всего один укус. И душа её обретёт свободу от бренного больного тела, и возрадуется там, на небесах!

– Что… С твоей бабушкой?

– О! Она больна неизлечимой болезнью, которая доставляет ей невыносимые страдания! Все усилия врачей ни к чему не привели! Мы потратили все наши деньги, но излечение невозможно! Бабушка умоляет – всего один укус, чтобы оборвать нить её жизни, избавить её от бессмысленных мучений!..

– Зачем мне это делать?

– Конечно, из вашего бесконечного милосердия! Разве Великий Создатель не завещал нам любить своих братьев и сестёр, живущих на нашей священной земле?

– Нет. Змеям он ничего не завещал.

– Умоляю вас, милостивая госпожа! Вы же знаете, что такое боль! Неужели вы оставите умирать сестру по крови?!

– Откуда мне знать, что она – моя сестра?

– Ну как же! Это она научила меня вашему языку! И объяснила, что вы – только вы! – можете, если захотите, прийти на помощь тому, кто сам себе помочь умереть не может.

– Да, язык ты знаешь… – томительная пауза. Я вновь склонил голову, надеясь, что выгляжу достаточно смиренно и жалко, – Хорошо. Веди! – согласие прозвучало неожиданно быстро. Я даже слегка растерялся. Но не настолько, чтобы забыть отбить поклон, коснувшись земли лбом, после чего быстро вскочил:

– Прошу вас, милосердная госпожа – следуйте за мной!

Я почти бегом, поминутно оглядываясь, ринулся к фургончику, скорее чуя, чем видя и слыша лёгкое волнение в подлеске и траве там, где бесшумно и плавно, но ничуть не отставая, двигалась великая Повелительница и гроза Джунглей.

Добрались мы буквально за десять минут.

Я распахнул дверь, и спустил трап:

– Прошу вас, о великая госпожа Нагайна!..

И лишь когда всё четырёхметровое тело скрылось в затенённом проёме, я позволил себе зайти следом, и прикрыть дверь.

Госпожа уже изучала бабушку.

Бабушка сидела на кресле-каталке у дальней стенки – почти вплотную к кабине фургона, где меньше всего трясло при движении. Сухонькая ручка свешивалась из-под пледа, как бы приглашая…      Глаза бабушки были закрыты – словно она спала.

Умудрённая годами и опытом змея придирчиво изучала руку и тело, двигая везде чёрной благородной головкой, и иногда пробуя запах высовываемым языком. Так продолжалось с минуту.

Я молчал и ждал.

Наконец госпожа Нагайна повернула голову ко мне:

– Что это – дерзкая шутка? Где твоя бабушка?

– Это и есть моя бабушка!

– Наглый щенок! Это – старая тряпичная кукла! Где человек?

– Хотите верьте, госпожа Нагайна, хотите – нет, но это и есть моя бабушка! И это её вам нужно укусить!

Некоторое время было тихо: она пыталась понять, говорю ли я серьёзно, или издеваюсь. Затем тело стало укладываться в боевую стойку: госпожа приняла решение:

– Отопри дверь и выпусти меня, глупый мальчишка!

– Простите госпожа! Но я не отопру, пока вы не укусите!..

– Я ничего и никого не буду кусать!

Я закричал. Тонко, пронзительно. Так, как я знаю, злит змей сильнее всего! Так, что они уже не раздумывают, достойно ли Царице Джунглей связываться с заморышем-наглецом, и наказать…

– Замолчи, и открой дверь!

– Нет! – я испустил ещё один крик.

– В таком случае пеняй на себя, дерзкий раб! – раздувшийся от гнева капюшон оказался настолько велик… Наверное, даже больше, чем моя голова!

В стремительном полёте её чёрно-стальное тело казалось восхитительно прекрасным: словно стрела, выпущенная из лука самого Шивы – повелителя и наставника всех воинов-кшатриев…

Она целилась мне в шею. За торс кусать было опасно для самой змеи – могли обломиться зубы в слишком широко раздвинутых челюстях!

Я только успел, что подставить навстречу разинутой в смертельном броске пасти свою кисть! Вот в место соединения большого пальца с ладонью и пришёлся укус!

Сразу после того, как в мою плоть впились двухдюймовые клыки с канавкой, по которой сразу фонтаном брызнул яд, я сомкнул вторую кисть на шее за головой змеи – она не должна отдёргиваться слишком резко, иначе зубы всё равно могли бы сломаться!

Не понимающая, что происходит, Нагайна всё смыкала челюсти, каждый раз надавливая на железы с ядом – чтобы выпустить в меня новую его порцию. А я продолжал страховать её, чтобы укусы приходились только в мягкую плоть, а не в кости!

Наконец яд даже у этой громадины закончился.

Она начала биться в моей руке, и пытаться ударами могучего тела свалить меня с ног, или заставить ослабить хватку…

Ничего у неё не вышло.

После того, как я водворил её в обитый мягким пластиком изнутри просторный контейнер, проклятья и удары по стенам ещё какое-то время были слышны… Но я уже не обращал на них внимания.

Пора было заняться рукой.

Щёлкнув тумблером, я отсоединил контейнер псевдоплоти от правой руки. Обнажились стальные тяги пальцев и провода управления нервными импульсами. Контейнер я аккуратно поместил в холодильник. Более двух граммов! Рекорд.

Вставить на место новый, закрывший отверстие между большим пальцем и ладонью, было делом трёх секунд. Хорошо, что именно этих запчастей у меня куплено вдоволь.

Я осмотрел «бабушку».

Нет, как я и предполагал, туловище куклы не пострадало. Вот и хорошо. Я не люблю, когда змеи портят в сердцах корпус моей бабушки – всё-таки мы вместе уже долгие годы. И своим обучением и теперешней работой я обязан именно ей. Даже теперь, когда её ресурс исчерпан, и она абсолютно неподвижна и бесчувственна, она помогает мне в работе.

Захлопнув дверцу трейлера, я залез в кабину и завёл мотор. Выбраться будет нетрудно – на то и шесть ведущих колёс.