Разрешенная фантастика – 1 - Андрей Мансуров

Ведь на их место мы сразу заселяли наших поселенцев: дехкан и отслуживших сардаров, и наделы им давали побольше, и рабами снабжали… Почти даром. Зато теперь-то никто не может поднять восстание, воодушевляя, как говорится, Кумирами чуждой «Веры»!..

– Да хранит Аллах нашего Султана и всех его потомков во веки веков! Омин! – оба снова сделали традиционный жест омовения, – Воистину мудрость и прозорливость династии Тимуридов неисчерпаемы! Совершенно с вами согласен, никаких других религий в Султанате быть не должно! И я бы даже добавил: все их богомерзкие капища и остатки идолищ нужно бы под корень… Что? Да – ваша правда: жаль разбазаривать на это время и силы верных граждан нашего…

Обмен «мудрыми» и нравоучительными мнениями, носивший здесь название беседы, закончился лишь за час до полуночи.

Чиновники расстались, пожелав друг другу, и семьям всех родственников, и близким этих родственников, и их детям и внукам, и т.д., всяческих благ и процветания под могучей рукой наимудрейшего Абдурахмана ибн… С традиционно длинными и высокопарными заверениями в огромном удовольствии от столь полезной и приятной «беседы».

Поскольку силы ещё оставались, человек решил отдать дань и своим семейным традициям: вызвал через Евнуха Главную жену.

Всего официальных жён законопослушному тимуриду полагалось четыре, как и всякому другому правоверному мусульманину. Другой вопрос – мог ли этот самый правоверный мусульманин их купить и прокормить.

Поэтому старые воины, отправившись в отставку, и вступив во владение полагающимся огромным земельным наделом, (Правда, расположенным обычно за тридевять земель от родины – и это очень грамотно! Ведь случись восстание местного, совершенно чуждого населения – этот бывший сардар все силы и способности положит, только бы вернуть себе своё – заслуженное!..) еле-еле наскребали на единственную жену. Правда, существовала Государственная Программа помощи таким ветеранам: им под скромный процент от дохода с будущих урожаев давали ссуду!

А кое-кто из дехкан не мог заработать и на калым за единственную жену. И на ссуду ему-то рассчитывать не приходилось. Так он и умирал бездетным.

А его надел перераспределяли – за взятку, конечно – тому, кто мог! И купить, и обработать – с помощью рабов. Поэтому усадьбы многих Чиновников уступали только усадьбам Вазиров и Самого…

Шахноза (Шахиня!) не отличалась ни особой красотой, ни стройностью.

Ноги у неё были ещё короче и волосатей, чем у давешней Малики. Только что до земли доставали… Однако жениться на ней человеку пришлось – отец приказал.

Собственно, решения о законных жёнах принимали только родители жениха и невесты: существовала целая система сложных перекрёстных семейных связей, объединявших ближайшее окружение Султана в единую Касту. Входили в которую лишь кланы тех, кто веками доказывал преданность, и исполнительность, и расторопность, и… Всё такое прочее. И посторонние в этот затхлый мирок почти не допускались.

Конечно, человек понимал, что так можно и выродиться, но пока этого не происходило: благодаря большому числу всё тех же женщин – вторых и третьих жён, и наложниц со всех концов мира.

Сам человек уже просватал старшего сына за дочь Младшего Виночерпия, а его старшая дочь уже вышла замуж за сына другого Младшего Письмоводителя. Правда, все эти матримониальные интриги и традиции касались лишь детей от официальных жён.

Дети от наложниц шли – или в сардары, или в танцовщицы, служанки, или… Опять же наложницы. Очень редко кого из Приближённых наложниц покупали из рабынь, а ещё реже переводили в подкласс Официальных Наложниц – то есть, таких, детей от которых полагалось как-то в жизни пристраивать их Отцу…

И достаточно редко кто-то из Чиновников стремился к экзотике – то есть, иностранным рабыням-невольницам. У человека и тут были налажены связи: (впрочем, как и у некоторых других, особенно – молодых и ещё «активных» потомственных бюрократов) хозяин Невольничьего Рынка отправлял ему посыльного каждый раз, когда получал партию перспективного живого товара.

Так что добросовестно выполняя супружеский долг, человек прослушал курс последних гаремных сплетен о том, что сказала Зульфия Наргизе, а та слыхала ещё и разговор Гюзель с Раббией, и что потом запретил делать Старший Евнух, и почему маленького Хасана побили Нигмат и Данияр, и как новые благовония, которые купила на рынке Феруза, оказались украдены и подброшены в комнату Лейлы, и что пора бы озаботиться подбором хорошего места для Носыра…

Обещав «прореагировать» по крайней мере на часть особо уж вопиющих нарушений регламента «мирной и тихой» жизни Гарема, и заняться судьбой взрослеющих официальных потомков, человек отослал всё ещё разглагольствующую женщину, и только когда за ней закрылась дверь, вздохнул свободно. (Про себя, разумеется! Традиции подглядывать и подслушивать и здесь были стандартными!)

Ф-ф-у-у!.. Чёрт! До чего утомительны женские разборки!

Но – никуда не денешься! Надо действительно как-то реагировать. Иначе дойдёт до открытых баталий в столь тщательно пестуемом фамильном гадюшнике. Вон, как у Равшан-бека: Главная и Вторая официальные жёны передрались так, что даже порезали друг другу лица и руки кинжалами, хотя оружия на женской половине нет!

Ну, теоретически.

А ведь такое событие – тоже потеря лица!

И теперь все со злорадным предвкушением ждут понижения злополучного вельможи в должности. И правильно: раз не можешь навести порядок у себя в Гареме, чего же от тебя ждать на Работе!..

Значит, пришёл черёд молодого, ретивого и сознательного кандидата из Детей! А ты, облажавшийся старикашка – в отставку!

У человека в этом плане было немного проще: что происходит, и что – какая жена коварно замышляет, он знал, как говорится, из первоисточника. И хотя сам процесс мышления у гаремных интриганок был не сложней, чем у его любимого коня из Мира Средневековья, жизни человека этот факт совсем не облегчал, а, скорее, наоборот.

Ох уж эти женщины! Иногда разобраться в том, что они сами хотят, было, мягко говоря, не проще, чем пронести на кончике носа казан с кипящей шурпой! И сказать, что их мысли действительно меняются каждые тридцать секунд, отнюдь не было преувеличением!..

Ладно, пока он справлялся.

Скушав пару фиников, и запив тёплым сладким вином, он наконец-то мог позволить себе поработать. Теперь до утра его никто не посмел бы побеспокоить.

Осмотр «любимого» Абдурахмана ибн… шестьдесят второго позволил выявить только одно: больше всего этот избалованный и отъевшийся болван обеспокоен своей наметившейся импотенцией.

Интриги, которые затевали или уже плели шестьдесят три Высокопоставленных, три Самых Высокопоставленных, и ещё около двухсот Приближённых мерзавцев рангом пониже, равновесия в Султанате нарушить никак не могли.

Столица… Большие города… Тишина и покой.

А о чём беспокоиться?

Нет даже организованной преступности – за первую кражу отрубают руку. За вторую – вторую… Не больно-то поворуешь! А буде попытаешься (сам, или через подручных) – то уже – голову. Правда, такое – только для смердов!

Чиновники же не воруют! А кто уж совсем активно… не ворует – выгоняют в досрочную отставку! Нахапал сам – дай и другим!

Нет, тут к «социальным переменам и потрясениям» никто не стремится, и высшие эшелоны Администрации рассадником всяческой Крамолы точно не станут.

Среди покорённых народов действительно никаких реально опасных действий не намечалось: люди слишком разобщены. А поскольку ни газет, ни радио, ни даже письменности не только для простых смердов, но и вообще – не существовало, (кроме как для многочисленных Чиновников столицы и Провинций) каждый смерд и его ближний круг общения словно замкнут в скорлупу своего кишлака, или городишки…

Прямо по древним римлянам: разделяй и властвуй.

Потому что отсутствие образования, связи и единого языка лучше всего прочего способствует разъединению. С покорёнными подданными чужых стран, где аборигенное население ещё оставалось, всё ещё общались через переводчиков – незачем таким знать язык Хозяев.

Однако и для таких был обязательным пятикратный ежедневный Намаз, и Пятничная всеобщая молитва.

О том, что все муфтии, муллы и прочие служители культа неграмотны, и тексты просто тупо зазубрили (Не без помощи зуботычин, подзатыльников и розог!) наизусть в годы ученья, можно и не упоминать. Но зато эти носители Веры отлично понимали, чья рука их кормит – о пренебрегающих ритуалами, или (вот уж где вопиющая крамола!) что-то непочтительное высказавших в адрес Аллаха, Пророка, или их наместников на земле – тут же докладывали в ту же полицию… Участь грешников и кощунствующих была незавидной.

Отрубали уши, нос, вырывали согрешивший язык… И отправляли мостить дороги.