Святая - святым - Санин Евгений

      - Ну и что? – усмехнулся дядя Андрей, обиженный тем, что его не стали слушать.

      - А то, что пропасть не два метра, а все пятьсот была. Если не больше. И карабинчики не разогнулись. А ствол, - «сражант» обвел всех уговаривающим взглядом, прося, чтобы люди поверили в то, что он скажет дальше, - каленый стальной ствол выгнулся, как лук! И держал парня, пока мы не подоспели… У нас тот автомат до сих пор, как святыня, в роте хранится. О нём даже в газетах писали! Я и вырезку могу прислать!

      - Да мы и так тебе верим! – успокоили его.

      - Есть чудеса, есть!

      - Самое большое чудо будет, если храм восстановим.

      - Да, и не к Преображенью или Покрову – а вообще… хоть когда-нибудь!

      - Ну, что – продолжим?

      - А надо ли? Все равно не успеем…

      - Ломать, небось, проще было!

      - Сюда бы этого Ваську Голубева! – поддакнул Стас, кивая на самую высокую надпись на колокольне. - Да самого заставить убирать всё это!

      Отец Тихон как-то странно посмотрел на него, поморщился, как от боли, и поднялся с бревна, давая понять, что перерыв окончен.

      - Нет, надо… надо успеть, земляки! – уже с полной решимостью в голосе сказал он. - Как только придут деньги, наймем бригаду строителей, а пока, чтобы не терять времени, своими силами подготовим для них фронт работ!

5

Нина обожгла Стаса уничтожающим взглядом.

      Переговариваясь на ходу, люди потянулись к оставленным инструментам. Только Стас с Ниной шли молча. Странное дело, подумал вдруг Стас, сколько они уже знакомы и работали даже вместе, а за все это время не сказали друг другу ни одного слова…

      И тут Нина, словно прочитав его мысли, вдруг окликнула его:

      - Ой, Стас!

      Она смотрела куда-то через плечо Стаса, но что ему было до этого!

      - Да? – с готовностью отозвался он.

      - Ты не мог бы выполнить одну мою просьбу?

      «Одну?! Да хоть тысячу! Миллион!!»

      Стас готов был пообещать Нине всё, что угодно, но вместо этого с трудом разлепил непослушные губы и каким-то чужим голосом произнес:

      - К-конечно…

      - Тогда сходи к своему знакомому, его Ником зовут, да? Скажи ему, чтобы он поработал со мной! – просительно улыбнулась Нина.

      Стас проследовал глазами за ее взглядом и только теперь увидел неслышно подъехавший к храму джип и… Ника, который, выйдя из машины, оглядывался в поисках места работы.

      - А я?.. – невольно вырвалось у него.

      - А ты будешь руководить! Народ-то уже разбегаться начал… – стала уговаривать Нина. – Или… вон с другом своим поработаешь. Смотри, он как раз без пары остался! – кивнула она на Ваню, который нагружал носилки, и правда, оказавшиеся почему-то без носильщиков.

      - Но ты замучаешься с этим Ником! – теряя контроль над собой, выпалил Стас. - Он же – наркоман!

      - Кто – Ник? – не поверила Нина. - Да что я, наркоманов не видела?

      - Ну, хорошо…

      Стас с деланным равнодушием пожал плечами и с недоброй усмешкой пошел к Нику. Ох, и тяжело далась ему эта дорога всего в пару десятков шагов.

      И Ник, как назло, встретил его радостно, сам протянув для приветствия руку.

      Стас нехотя кивнул ему и с удивлением отметил, что Ник почти до неузнаваемости изменился всего за какой-то вечер и ночь. И взгляд у него стал спокойным, осмысленным. И рука не безвольной – а наоборот – крепкой и теплой.

      Он подвел его к носилкам и нарочно громко, чтобы слышала Нина, спросил:

      - Ты что вчера не пришел за димедролом?

      - За каким еще димедролом? – смутился Ник.

      - Ну, как ты называл его – за «колёсами»?

      Ник как-то беспомощно посмотрел на Стаса, на Нину и натянуто улыбнулся.

      - Какие еще «колёса»! О чем ты? Не знаю я никаких «колёс»! И знать больше не хочу! - наклонившись к самому уху Стаса, шепнул он.

      Нина обожгла Стаса уничтожающим взглядом и приветливо обратилась к Нику:

      - Не боишься запачкаться?

      - Да нет!

      - Тогда пошли!

      Не сговариваясь, они дружно подняли носилки и направились к выходу.

      Что оставалось делать Стасу?

      Он вздохнул и потерянно направился к Ване, который словно только и ждал его.

6

- А ты куда? - остановил Стаса ближайший омоновец…

      Насколько легко Стасу работалось вместе с Ниной, настолько трудно стало теперь. Комары жалили, не переставая. Тяжелые носилки казались невыносимыми. Стас готов был бросить их на каждом шагу. А привычному к любой работе Ване было хоть бы что! Он только поправлял сбившийся на бок крестик и снова брался за носилки...

      Обливаясь потом, Стас каждый раз на выходе из храма с надеждой поднимал лицо к солнцу – но то словно застыло на небе в одной точке.

      Ему уже казалось, что этой работе не будет конца, как она вдруг закончилась. Причем самым неожиданным и непостижимым образом.

      Когда он, проклиная все на свете, в очередной раз вышел вслед за неутомимым Ваней из дверного проема, снаружи случилось то, что он видел только по телевизору.

      Пока они наполняли носилки, на площади появился грузовик с омоновцами. В масках и с автоматами они оцепили храм.

      Их командир что-то строго выговаривал отцу Тихону и Григорию Ивановичу. Рядом с ним стоял довольный директор школы.

      Движимый любопытством, Стас невольно подался вперед.

      - А ты куда? - остановил его ближайший омоновец.

      - А я… заместитель руководителя по молодежи! – тут же нашелся Стас.

      - А, ну тогда проходи!

      Стас, покосившись на Нину, видит ли она – даже Макс, и тот, спрятавшись на всякий случай, смотрел на все это из-за колонны - подошел и услышал:

      - Что за самоуправство: без разрешения местных властей, без согласования с архитектором трогать памятник, охраняемый государством! Нарушаете, граждане!

      - Мы? – удивился отец Тихон.

      - А вы что, это не читали? – осведомился Юрий Цезаревич и показал на темнеющую у входа табличку. - «Церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Памятник XVII-го века. Охраняется государством», - прочитал он вслух и обратился к командиру ОМОНа:

      - Что я говорил?

      - Все ясно! – кивнул тот. – Нарушение, как говорится, налицо! Всем разойтись!

      Он жестом приказал своим омоновцам встать у дверей и никого больше не впускать в храм.

      Глядя на все это, отец Тихон жестом подозвал Ника и тихо сказал:

      - Дай-ка мне сюда свой телефон.

      - Пожалуйста! – с готовностью отозвался тот.

      - Москву как набрать?

      - Говорите номер! – шепотом предложил Ник.

      - Нет, я сам… этот номер не положено говорить вслух!

      Отец Тихон нажал несколько кнопок и, отойдя в сторону, с кем-то вежливо поздоровался и стал что-то объяснять.

      Тем временем омоновцы принялись уговаривать людей разойтись. Но те глядели на отца Тихона и не двигались с места. Даже Макс, осмелев, присоединился к ним.

      - Да вы посмотрите, что это государство само с памятником сделало! - вслух возмущался Григорий Иванович.

      - Разве так охраняют? - поддерживала его толпа.

      - Преступников лучше б ловили!

      Напряжение нарастало.

      Неизвестно, чем бы все это закончилось, только у командира ОМОНа вдруг требовательно запищала рация.

      - Да! – грубо бросил он в трубку и вдруг с изменившимся лицом вытянулся по стойке смирно. – Кто-о?! Да, товарищ генерал! Есть, товарищ генерал! Никак нет, товарищ генерал! Вопросов нет!

      Люди на площади замерли в ожидании новых, более серьезных неприятностей.

      Стас на всякий случай сделал несколько шагов назад, оказавшись вроде с отцом Тихоном и как бы не с ним.

      Командир ОМОНа тем временем, закончив разговор, выдохнул от напряжения и как-то по-новому осмотрел храм. Затем приказал своим омоновцам отойти от его дверей и объявил:

      - Все в порядке! Нарушений нет! Работы продолжать!

      И, обращаясь к отцу Тихону, учтиво спросил:

      - Может быть, вам дежурную группу оставить?

      - Зачем? – не понял тот.

      - Ну… охранять!

     - Да нет, - засмеялся отец Тихон. - Мы уж как-нибудь сами!

      - Тогда по машинам! – скомандовал офицер и, козырнув отцу Тихону, первым направился к грузовику, оставив директора школы в полном недоумении, а всех остальных – в нескрываемой радости.

      Стас, чувствуя себя героем, вернулся к Ване, около которого стояла, глядя на него восторженными глазами, Лена.

      - Я всё знаю! – сообщила она и протянула на ладошке несколько теплых, чуть мятых ягод земляники.

      - Вкусно! – попробовав, похвалил Стас. – Первая ягода! Где взяла?

      - В лесу, с мамой по пути немного собрали! Мы с ней в Выселках бабушку в больницу отправляли. У нее - апокалиптический удар! – с трудом выговаривая непривычно длинное слово, стала объяснять Лена.