Танцы с волками - Сергей Соболев

Она хотела сказать, чтобы он выметался из машины, но парень ее опередил, закрыв ей рот... нет, не ладонью, а тряпицей, пропитанной каким-то едким остропахучим составом.

Ее одурманенный эфиром мозг успел зафиксировать лишь два скоротечных момента: мужчину в синей куртке, который метнулся навстречу двум черным силуэтам, перерезавшим дорогу Бельской, и к которому со спины, в свою очередь, зашел еще один «черный», а также темный лаз, открывшийся в чреве подкатившего к этой группке людей микроавтобуса, куда, как в темницу, как в страшный черный провал в пространстве, двое неизвестных, подхватив ее за руки, затолкали журналистку Бельскую; причем парень в синей куртке, сделав два-три мелких шажочка, рухнул ничком на снег.

И уже откуда-то из бездны, куда она летела вниз спиной, Грета, как ей показалось, крикнула в полный голос, на всю эту огромную заснеженную привокзальную площадь:

— Беги, Алина, беги!..

Часть 3

Бездна

Глава 1

Межведомственная комиссия по борьбе с незаконным оборотом наркотиков провела плановое ежемесячное совещание в одном из зданий на Старой площади, где размещается аппарат Совета безопасности РФ. Все его участники, а среди них были представители всех отечественных спецслужб, а также небольшое количество экспертов и научных консультантов, прекрасно понимали, что от проведения подобных широковещательных мероприятий очень мало пользы. И что одними постановлениями, резолюциями и декларациями ужасную многоголовую наркогидру не победить, не уничтожить. Безудержное распространение наркотиков во всех слоях общества, тотальное проникновение этой губительной заразы в широкие народные массы и особенно в молодежную среду уже сейчас наряду с экономическим хаосом и все еще существующей опасностью дезинтеграции страны является, по мнению нового политического руководства, тяжелейшим, опаснейшим вызовом национальной безопасности России. Вызовом, который принят пока властями и самим обществом больше на словах да на бумаге, чем в плоскости реальных дел.

Совещание было не слишком продолжительным: открылось оно в десять утра, а к часу повестка дня уже была исчерпана. Заварзин в этом мероприятии не участвовал, поскольку ему, бойцу «невидимого фронта», светиться по ходу таких акций не полагается. «Мерлон» все точно просчитал, назначив ему рандеву на час пополудни в здании Совбеза. Когда Подомацкий припарковал «Тойоту» на служебной автостоянке, из внутреннего двора стали выезжать ведомственные машины с мигалками и без оных.

Андрей неплохо представлял себе, о чем они там говорили, на этом межведомственном совещании, и, наоборот, о чем некоторые из них предпочитали молчать. В принципе он без труда мог добыть полную стенограмму произнесенных там речей и получить пакет документов, включая очередной «план мероприятий»... Но зачем, спрашивается, тратить время на чтение столь малосодержательных текстов?

Он не теоретик, не болтун, а практикующий хирург. И если болезнь запущена, если не помогают иные способы лечения, то остается одно: пригласить бригаду хирургов, чтобы они своими острыми скальпелями удалили смертоносную опухоль...

Заварзин в сопровождении встречавшего его сотрудника в штатском прошел в здание через один из служебных подъездов, минуя бюро пропусков. На пару с сопровождающим они вошли в кабину спецлифта и спустились в шлюзовое помещение СЦСБР[7], оказавшись в подземном бункере, оборудованном под фундаментом здания аппарата Совбеза.

— Пройдите в «пенал», — сказал сопровождающий. — Вас там уже ждут.

Миновав короткий коридорчик, облицованный светлым пластиком, Андрей вставил личную «индкарту» в прорезь считывающего устройства. Сервисная подпрограмма мигом опознала в нем «своего». Часть пластиковой стены бесшумно отошла в сторону, открыв для визитера проход в довольно узкое, шириной чуть более двух метров помещение, и вправду по форме напоминающее пенал. Это было полностью звукоизолированное помещение, исключающее всякую возможность несанкционированной прослушки. Второе удобство заключалось в том, что одна стена, выходящая на операционный зал СЦСБР, была прозрачной и, находясь здесь, можно было обозревать весь зал с компьютерными терминалами и развешанными на стенах жидкокристаллическими экранами, при том что преграда эта была прозрачной лишь в одном направлении, что не позволяло операторам видеть внутренности пенала.

В помещении его дожидался старый знакомый — Игорь Борисович Мануилов, первый зам главы Информационно-аналитического управления СБ РФ, бессменный руководитель Группы управления и анализа Антикризисного центра РФ и, по твердому убеждению Андрея, один из самых толковых и головастых мужиков во всем родном отечестве. Именно возглавляемая им группа «Мерлон» обеспечивала указаниями строго засекреченное подразделение П-ЗР, носящее также название «Подотдел активных мероприятий». В свою очередь, в П-ЗР набирали самых отборных спецов, преимущественно из ГРУ и ФСБ, и зачисляли их, ради конспирации, в штат «экспертов» и «консультантов», якобы временно прикомандированных к центральному аппарату Совбеза.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович, — сказал Мануилов, протягивая ладонь для рукопожатия. — Я внимательно прочел вашу докладную. Ваши подозрения в адрес руководства фонда «Возрождение», думаю, не беспочвенны. Во всяком случае, я по этому пункту придерживаюсь того же мнения... Ну-с, докладывайте, что вам удалось разузнать за последние двое суток?

Заварзин отчитался о своих действиях, рассказав, как продвигается ход расследования по выявлению организаций и отдельных лиц, причастных к разработке и распространению отечественных аналогов ИФС-наркотиков. Он высказал предположение, подкрепленное пока лишь косвенными доказательствами, что изготовителей супернаркотиков следует искать среди людей, входящих в руководство концерна «Фармаком». Не исключено, сказал он, что в настоящий момент производство ИФС-препаратов тайно осуществляется под эгидой группировки Караева, которую, в свою очередь, как и «Фармаком», прикрывает по линии некоторых правительственных организаций и спецслужб общефедеральный гуманитарный фонд «Возрождение», в чье руководящее ядро входят бывшие и действующие чины из МВД, а также депутаты Госдумы и несколько крупных правительственных чиновников. Не все они скорее всего догадываются о некоторых тайных делах, какие вершатся под крышей этой организации, наделенной в последнее время большими полномочиями, закрепленными как финансово, так и в законодательном плане. Но то, что злоупотребления имеют место и что кто-то из числа руководителей Фонда, пользуясь несовершенством законодательства, а также своим служебным или общественным положением, с одной стороны, и знанием конъюнктуры на наркобиржах, равно как и своими связями в криминальном мире, с другой, выстраивает хитрые схемы для получения личной прибыли, у Заварзина, даже при отсутствии юридически закрепленных доказательств, никакого сомнения не вызывало.

— Игорь Борисович, я оставлю пока Дорохова при себе, — сказал он, завершая свой доклад. — Вы не возражаете?

— Вам уже удалось установить с ним доверительный контакт?

— Еще не в полной мере. Его сестру держат в заложниках, поэтому он, опасаясь за ее жизнь, пока не слишком со мной откровенен.

— Вы намерены как-то... взаимодействовать с ним в будущем? Я говорю о второй фазе активных мероприятий, когда действия будут перенесены на территорию Средней Азии.

— Нет, я не намерен, если уж совсем грубо выражаться, его «использовать», — после паузы сказал Андрей. — Я хочу ему помочь. При том что он и сам может быть мне крайне полезен.

— У нас не благотворительная организация, Андрей Михайлович. Но, с другой стороны, кроме нас, ему действительно никто не способен помочь...

— Дорохов за время службы на таджикской границе конфисковал и уничтожил столько наркоты, что этого количества хватило бы на неделю для Москвы и области.

— Да, я понимаю... Ну что ж, я готов поддержать этот ваш благой порыв... Вы хотите кооптировать Дорохова в состав своей группы?

— Возможно. Но пока я намерен оставить этот вопрос открытым.

Мануилов в общих чертах поведал о том, о чем говорилось на прошедшем только что совещании, перечислив лиц, которые приняли в нем участие.

— Трое из названных вами персон участвуют в работе фонда «Возрождение», — нахмурив брови, заметил Андрей. — У одного из них, генерал-майора милиции Гордеева, близкий родственник входит в правление концерна «Фармаком». Крайне нежелательно, чтобы эти люди хоть что-то узнали о нашем расследовании.

— Это исключено. Ваша группа, Андрей Михайлович, действует полностью автономно. Параллельное расследование, правда, сейчас ведет опербригада из МВД, но вам удалось продвинуться гораздо дальше.