Последняя битва - Кертис Джоблинг

– Но почему? Почему ты не изменился полностью, как все остальные?

– Я всю свою жизнь провел незаметно, всегда был чьей-то тенью – сначала моего отца, потом моей госпожи Змеи Валы, теперь вот Льва, – шаман задумчиво посмотрел на повозку за спиной Трента. – Пришла пора создавать мои собственные тени, Трент Ферран, брат Волка. Эти тени будут следовать за мной, а я стану основателем новой династии в Дайрвуде. Весь этот лес будет принадлежать Диким Волкам, моим Волкам, и я брошу Льва и вернусь в Дайрвуд, как только исполню свою месть.

– Кому ты собираешься отомстить? Дрю, которому ты обязан странным «даром», который передался твоим братьям? – спросил Трент.

– Серый Волк убил моего отца и мою госпожу Валу. Да, я совершу месть, убью его, а затем возвращусь в Дайрвуд, создавать свое королевство. Если хочешь, можешь примкнуть ко мне.

– Скорее сдохну, чем примкну, – ответил Трент и плюнул в шамана.

Дикий Волк поднялся с корточек, швырнул Тренту недоеденный кусок мяса, мягко шлепнувшийся ему на колени. Трент брезгливо поморщился и начал дергать ногами до тех пор, пока кусок мяса с торчащей из него костью не свалился на покрытую опавшей листвой землю.

– У тебя нет выбора, Рыцарь Волка, – сказал шаман. – В ближайшее полнолуние ты бесповоротно изменишься и станешь частью стаи. Превратишься в Дикого Волка, такого же, как остальные мои братья. Чтобы сопротивляться этому, у тебя просто не хватит сил.

– Ошибаешься, Черное Сердце, – ответил Трент. – Пусть я не вервольф, как мой брат Дрю, но у меня в груди бьется такое же гордое и отважное, как у него, сердце Ферранов. И ты напрасно надеешься, что я начну пресмыкаться перед тобой или стану твоей тенью.

– Я не надеюсь, я знаю, – сказал Дикий Волк, отрывая своими когтистыми пальцами еще ломтик от подобранного с земли куска мяса. – Вскоре ты будешь валяться передо мной в грязи, как все остальные, будешь заискивать, ползать на брюхе. И все это ты будешь делать по одной-единственной причине, потому что ты в конечном счете всего лишь человек. Ты не Дрю Ферран.

– Но ты уцелел во время трансформации, – заметил Трент, и в его голосе пробилась нотка отчаяния. – Что делает тебя таким особенным?

Шаман вновь присел перед Трентом, протянул руку и широко раскрыл Тренту рот. Затем дикарь вложил своими грязными пальцами в рот Тренту кусочек мяса. Трент резко откинулся назад, тряхнул головой, сбрасывая с себя руки шамана, затем выплюнул мясо, закашлялся, а дикарь медленно поднялся на ноги и сказал:

– Что делает меня особенным? Я сильный, Рыцарь Волка. Я очень сильный.

Глава 2

На горном спуске

На то, чтобы привыкнуть к отсутствию снега, требовалось некоторое время. Проведя, казалось, целую вечность в заснеженных горах Уайтпикс – вначале поднимаясь на них, затем укрываясь в их тени, – герцог Берган уже перестал надеяться на то, что когда-нибудь вновь увидит нормальную траву. Несколько месяцев тому назад он с небольшим отрядом своих товарищей отправился в Айсгарден, надеясь застать там в добром расположении духа своего кузена – Белого Медведя, герцога Генрика. Генрик принял их очень любезно, лорды-медведи объединили свои силы, но очень скоро оказались зажатыми между горными склонами с одной стороны и подошедшей многочисленной армией Котов с другой, при этом оставшийся за спиной Медведей Айсгарден оказался предательски захваченным лордом из Редмайра, бароном Гектором. Когда настал подходящий момент, уцелевшие воины-стурмландцы ушли дальше в горы и скрылись от своих прежних врагов, чтобы столкнуться лицом к лицу с новым противником – погодой.

Даже по стурмландским суровым понятиям, нынешняя зима выдалась лютой.

Дикие студеные ветра обжигали, обдирали кожу, угнетали дух и людей, и верлордов. Только предусмотрительно взятые с собой запасы провизии спасли Бергана и Рыцарей Айсгардена от погружения в долгий сон.

Берган обернулся, чтобы взглянуть на длинную цепочку людей, растянувшуюся по голому горному склону. Хотя сейчас они уже опустились ниже линии вечных снегов, окружавшую их растительность еще нельзя было назвать привычной. За расщелины в горной породе цеплялись своими похожими на когти корнями лишь редкие хвойные деревца с узловатыми стволами да какой-то сухой кустарник. Лорд-медведь вновь повернул голову вперед. Редкие отдельные сосны опускались вниз по склону еще примерно на триста метров, торчали поодаль друг от друга, словно одетые в изумрудные плащи часовые. В конце долины поднимался Черный Камень – чудовищных размеров вулканическая скала, неровная, уродливая, появившаяся здесь миллиарды лет назад, когда планета еще только формировалась. А за этой скалой – о, Бренн всемогущий! – луга, зеленые луга, перелески и ручьи, настоящий рай земной, ожидающий его уставшую, промерзшую, изголодавшуюся армию.

«Мою армию», – с мрачной усмешкой подумал Берган и покачал головой. Строго говоря, это были не его солдаты, это были люди его погибшего кузена, герцога Генрика. Люди, согнанные со своих привычных мест, принужденные к бродячей жизни. А люди самого Бергана остались дома, в Дайрвуде, и находятся – как ему хотелось надеяться – в безопасности за крепкими стенами Брекенхольма. «Бренн всемогущий, сохрани целыми и невредимыми мою жену и дочь, молю тебя».

– Осталось, пожалуй, не больше двух дней пути, – неожиданно произнес стурмландский генерал Рейбен Фрай, поднявшись на высокий придорожный камень и глядя на восход.

– Вы можете рассмотреть отсюда Роббен? – воскликнул Берган. Он подошел к краю дороги и, прищурив глаза, тоже посмотрел на восток.

– Озеро? Вижу, разумеется. Город Дикой Кошки находится на острове посередине озера. Разве вы сами не видите, как отражается от поверхности воды солнечный свет? Все озеро словно покрыто мелкими серебряными чешуйками.

Берган почесал свою лохматую бороду, тряхнул головой и заметил:

– Наверное, в вашем роду были ястребы или орлы, Фрай.

– Говорят, что были, – ответил генерал. Он легко спрыгнул с камня и встал рядом с Берганом.

Фрай был одним из первых, кто присягнул на верность Дрю Феррану, он служил еще покойному отцу мальчика, Вергару, и дослужился до самых высоких чинов в вестландской Гвардии Волка.

– Видом любуетесь?

Берган обернулся и увидел лысину осторожно спускающегося по склону короля воров Бо Карвера. За спиной Карвера показалась Пик. Малолетняя карманница шагала по каменистой дороге уверенно и легко, а вот королю воров спуск давался намного труднее. Он то и дело спотыкался и поскальзывался, лысина его блестела от пота, который крупными каплями стекал вниз, на украшавшую левую сторону лица Карвера татуировку в виде змеи.

– Физкультурой занимаетесь? – ответил Берган. Он протянул руку и поддержал завязавшего со своим прошлым вора под локоть. – Какой, однако, вы неловкий, Карвер. Моя матушка даже в глубокой старости была проворнее вас. Она умерла почти двадцать лет назад, упокой Бренн ее душу.

Карвер высвободил локоть из ладони Бергана и широко ухмыльнулся.

И то сказать, хотя война еще не закончена и впереди ждут новые бои, а позади только-только остались пережитые в горах Уайтпикс испытания, трудно было не улыбаться, не радоваться, если у себя над головой снова видишь голубое небо, а твое лицо ласкает лучами летнее солнышко. Да, внизу, на этих чудесных изумрудных холмах, их всех ожидает боль, и кровь, и сердечная мука, но на краткий миг трое мужчин и девочка позволили себе забыть об этом и просто стояли, наслаждаясь тишиной, вдыхая всей грудью свежий, согретый солнечным теплом воздух.

Всего в отряде Бергана насчитывалось несколько тысяч человек. В основном это были обычные горожане, которым Гектор – к великому удивлению членов Совета Волка – позволил беспрепятственно покинуть Айсгарден. По словам Карвера и герцога Манфреда, Гектор резко, до неузнаваемости изменился после ужасной смерти королевы Амелии. Придя в себя, Гектор обвинил в этом убийстве овладевший его волей призрак своего брата Винсента. В тот вечер члены Совета Волка увидели перед собой почти прежнего Гектора, предложившего немедленно освободить всех заключенных из подземной тюрьмы Айсгардена и дать им возможность бежать прямо из-под носа захвативших город райвенских Воронов. Впервые с того времени, когда Гектор в случайной драке убил своего брата, злой дух Винсента оказался под его контролем. Правда, сам Гектор вместе со всеми город не покинул, остался в Айсгардене, и это заставляло Бергана опасаться самого худшего – если Гектор попал в когти лорда-ворона Флинта, шансов на спасение у юного лорда-кабана не было ровным счетом никаких. А если и не попал Гектор в лапы Ворона – кто знает, что с ним сталось за это время? Туман…

Берган в очередной раз окинул взглядом свой отряд беженцев. То там, то здесь среди пеших горожан, укрепляя их дух, покачивались на своих коренастых стурмландских боевых лошадях всадники. Это были Рыцари Айсгардена. Всего их было около восьми сотен – измотанных, израненных, утомленных бойцов. Их госпожа, леди Грета, ехала в конце колонны, спускалась по склону Уайтпикс вместе с герцогом Манфредом и юной фрейлиной Бетвин.