Первые шаги - Софья Непейвода

— Поэтому сейчас столько народа едет в Тартар — билет на сезонный транспорт стоит намного, в разы, дешевле, и перелёт отнимает гораздо меньше времени, — пояснил Шас.

Я вздохнула, решив пока не забивать голову лишней информацией, а лучше почитать расшифровку хотя бы одного пункта заключённого договора. К слову, расписана она была очень подробно. На мой взгляд, даже слишком подробно, с многочисленными оговорками, нюансами и подробностями. Одновременно с кажущейся точностью, формулировка оказалась настолько непривычной и необычной, что понять её было очень нелегко.

Через некоторое время опекун оторвал меня от чтения.

— Пока я не разрешу, не стремись проявлять инициативу, — предупредил он. — Отстанешь, потеряешься или что-то случится, не беги, не начинай что-то исправлять или делать. Вообще поменьше двигайся и, по возможности, старайся ограничиваться словами. Ты раб, который ждёт или потерял хозяина — всегда акцентируй внимание на этом. Даже если увидишь меня, не спеши навстречу — дождись, пока позову.

Я тяжело вздохнула. Понятно, что сейчас меня пытаются уберечь от глупостей и неприятностей. В том числе и тех, которые могу ненароком навлечь на голову хозяина. Но от этого не менее горько.

— Постараюсь вести себя хорошо, — кивнула я.

Шас что-то прошипел и вопросительно посмотрел на меня, но дождался только недоуменного пожатия плечами.

— Повтори, что я сейчас сказал?

Удивившись, попыталась воспроизвести шипение, чем очень повеселила опекуна.

— Что и следовало ожидать, — констатировал он. — Сколько вообще диалектов ты знаешь?

— А разве всеобщий язык не един для всех? — задала встречный вопрос я.

— Един. И говоришь ты на вполне нормальном уровне, даже на хорошем. Но не забывай, что не у всех одинаковые способности к речи, по этой причине тебе следует научиться понимать все распространённые звуковые варианты языка. Говорить можно на одном, а понимать надо все. Пока этого нет, в случае чего обязательно упоминай, что ты не понимаешь другие вариации всеобщего.

То есть язык один, но звучать он может очень по-разному. Судя по шипению — до неузнаваемости. Неприятная новость. Хотя, если подумать, чего-то подобного следовало ожидать.

— Кстати, надо будет ещё выучить хотя бы визуальные вариации, — добил меня Шас. — Но это дело не одного дня. Так, что там дальше?.. Твою медицинскую карту я просмотрел, здоровье можно восстанавливать не в больнице, а в нормальных подходящих тебе условиях. Защита от тебя пока не нужна… Вопросы есть?

— Да, — кивнула я, радуясь тому, что могу перевести разговор с неприятной темы. — Какие самые основные законы и правила надо соблюдать в Тартаре? Хотя бы элементарные, чтобы сразу ошибку не совершить?

Опекун немного помолчал, а потом начал рассказ. По его словам получалось, что как раз «истинных» законов в этой стране нет: любые правила можно как выполнять, так и игнорировать. То, что называют законами, на деле всего лишь правила правящей верхушки, а не абсолют. Более того, тартарцы даже понятие правительства извратили — у них это не государственная структура, а чуть ли не мафиозная организация, чья власть распространяется на всю страну. Естественно, «законы» как условия самой большой «фирмы под названием правительство или государство» допустимо не исполнять… но в этом случае на такого человека могут напустить карателей. Причём шанс того, что найдут и покарают, очень велик.

Попросив перерыв, я попыталась осмыслить услышанное и поняла, что по сути описанное Шасом «государство» мало отличается от обычного: есть законы и за их несоблюдением следует кара. Тогда в чём же разница? Или это просто очередное извращение терминологии, чтобы жизнь нормальным людям подпортить?

— Разница есть, но она мало касается обычных людей, — ответил Шас на прямой вопрос. — Поэтому в начале жизни, для простоты, можешь считать, что её нет. Другой вопрос, что для тебя самой будет лучше соблюдать законы. Как, впрочем, и обычаи — хотя карать за нарушение последних правительство не станет, — тартарец сделал паузу и перевёл разговор. — Раз мы заключили контракт, то я имею право знать, кто твоя вторая половина.

Я недоумённо на него посмотрела, а потом вздохнула. Впрочем, сама тоже хотела бы знать об этом, так что…

— Сколько это будет стоить?

Теперь удивился собеседник.

— Что?

— Ну, определение, к какому виду принадлежало второе существо.

Шас промолчал, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Когда я уже решила, что он задремал, тартарец заговорил. Тихо и как будто устало:

— Не знаю, по какой причине ты решила скрыть свою суть. И не буду спрашивать. Если ты была преступником или политическим противником в своём мире, то лучше сюда это не переносить. Начинай жизнь, как с чистого листа. Но мне действительно важно знать, из каких видов ты получилась. В этом случае я смогу лучше обеспечить твою безопасность.

— Очень дорого, да? — сделала очевидное предположение я. — Дороже определения жизненных кодов?

Опекун резко открыл глаза и сел:

— Ты что, правда не понимаешь?!

— Нет, — я недоумённо пожала плечами. — Я ведь говорила, да ты и сам наверное в досье видел: второй вид не удалось определить.

— Досье — это одно. А твои знания — совсем другое, — неожиданно резко заявил Шас. — Ты должна знать. Ведь ты — это оба прежних существа вместе, и каждый из тебя знал, кто он.

— У меня не сохранилась вторая личность! Я вообще не понимаю, как ты читал досье, — невольно возмутилась я. — Только её обрывки сохранились, в снах, но я и их не помню. У меня одна личность, один разум, — я осеклась, заметив выражение лица опекуна. — Что не так?

— Белокерманцы не копали глубоко, ошиблись сами и ввели в заблуждение тебя. Причём в заблуждение, которое может тебя убить.

Я непонимающе посмотрела на Шаса, и он вздохнул:

— Судя по всему, когда белокерманцы поняли, что ты химера, они взяли общедоступную информацию и домыслили остальное. Вряд ли кто-то заказывал результаты серьёзных исследований, особенно учитывая, что это дорого, а ты не выказывала сильных, угрожающих их государству, отклонений в психике, — опекун снова лёг. — Я стараюсь быть в курсе исследований химер — думаю, ты понимаешь, почему. Так вот. Химера не выживает, если сохранилась только одна личность. По крайней мере, таких случаев ещё не было. И ты не исключение.

— Ну, что-то от неё осталось… — начала я.

Но тартарец перебил:

— Дальше. За очень редким исключением, химера не выживает, если хотя бы одна из личностей повреждена, потеряла свою целостность или повредилась рассудком. Это два. Три — все косвенные признаки указывают, что у тебя обе личности полноценные и функционируют нормально.