Самозванец - Сергей Шхиян

— Ты это чего? — удивленно спросил он, глядя на меня с пола глупыми голубыми глазами.

— Ничего, спи дальше, — посоветовал я и, как только он послушно закрыл глаза, поднял люк подполья.

Там было темно и пахло сыростью, плесенью и квашеной капустой.

— Наташа, — позвал я, — ты здесь?

— Здесь, — ответил слабый женский голосок, который я даже не сразу узнал. — Помоги, они меня связали!

Я помедлил несколько секунд, еще раз осмотрел спящего детину. Спуститься вниз, чтобы оказаться вместе с девушкой в ловушке, мне никак не светило. Пока парень спокойно спал, да выбора у меня не было. Я быстро сбежал вниз.

Наташа, связанная по рукам и ногам, лежала прямо на сырой земле. Изверг-папаща не позаботился даже распорядиться положить единственную дочь на дощатый настил.

— Это ты? — спросила она. — Как ты меня нашел?

— Потом расскажу, — ответил я, перерезая кинжалом веревки. — Сама сможешь вылезти?

— Не знаю, попробую, — довольно спокойно ответила девушка. — Иди наверх, чтобы нас тут не прихлопнули.

Я в очередной раз удивился ее собранности и умению трезво мыслить.

— Пока все спят, нам нужно успеть отсюда убраться, — сказал я, помогая ей подняться на ноги.

В этот момент сверху шумно завозились, и над открытым люком свесилась голова детины.

— Эй, ты чего там? — удивленно спросил он, вглядываясь в темноту.

Ни Наташи, ни меня ему видно не было, и он занервничал.

— Боярышня, ты там или сбежала? — задал он самый что ни есть дурацкий вопрос.

Мы затаили дыхание. Если он опустит люк и позовет на помощь, мы оба окажемся в ловушке. Однако парень, на наше счастье, еще не пришел в себя после сна и решил сначала проверить все сам. Он ругнулся, высказывая недовольство, что кто-то безобразничает в доме, потом начал спускаться по лестнице. Мне осталось только дождаться, когда он достигнет дна и стукнуть его чем-нибудь по голове. Я подобрал увесистый камень, который лежал возле бочки, скорее всего, его использовали, как гнет для солений. Легкомысленный страж достиг дна своего ада и получил булыжником по голове. Бил я не сильно, чтобы случайно его не угробить, но камень был тяжелый, и. звук от удара вышел впечатляющий. Детина охнул и мягко осел на пол.

— Так ему и надо, будет знать, как баловать! — сказала Наташа и полезла наверх.

Я страховал ее снизу, чтобы она не упала, и медленно поднимался следом. В комнате, куда мы, наконец, выбрались, было достаточно светло, чтобы можно было рассмотреть, во что превратилась красивая девушка всего только за один день. У нее оказались разбитыми губы, синяк на половину лица, подбит глаз, свалены в войлок волосы. Даже я после двух последних драк выглядел рядом с ней записным красавцем.

— Не смотри на меня, — попросила Наташа, — я страшная и грязная.

— Хорошо, — согласился я. — В седле сидеть сможешь?

— Смогу.

— Тогда уходим.

Теперь, когда нашлась Наталья и у меня появился «оперативный простор» для драки, пьяный сброд меня больше не путал, но и устраивать ненужную баталию не имело никакого смысла. Я взял девушку за руку и повел к выходу. Однако моя суета или естественные причины пробудили несколько спутников Требухина. Не успели мы войти в общий зал трактира, как туда с улицы вошел какой-то человек. Натальина рука дернулась у меня в ладони. Я вопросительно на нее посмотрел.

— Это он тебя стукнул по голове, — тихо сказала она.

— Вы куда собрались? — направляясь прямо к нам, строго спросил звероподобный мужик с низким покатым лбом. Видно было, что силы ему судьба отмерила немеряно, но с мозгами пожадничала.

Мы остановились, а я красноречиво взялся за сабельный эфес. Однако эта явная угроза звероподобного не смутила. Лезть с голыми руками на вооруженного человека было даже не верхом глупости, а чем-то большим. Я отпустил Наташину руку, вытащил саблю и, когда он подошел, кольнул его в грудь напротив сердца.

— Ты это чего дерешься? — удивленно спросил он, поднося руку к ранке.

— Иди отсюда, — посоветовал ему я.

— Натахе велено в подполе сидеть, — вразумительно проговорил он, укоризненно глядя на девушку.

Я растерялся. Идиот стоял перед нами мышечной горой, не обращая внимания ни на меня, ни на кровоточащую грудь, ни на мою саблю. Остановить его было можно, пожалуй, только отрубив голову. Чего делать мне крайне не хотелось.

— Боярин велел тебе к нему придти, — попытался схитрить я.

— Не, он еще спит, я сам только что встал, — сказал гигант, не отводя глаз от Наташи.

— Акимушка, — обратилась к идиоту девушка, — принеси мне водицы испить.

Он задумался, но остался стоять на месте. Мы ждали, до чего он додумается, теряя драгоценное время.

— А ты никуда не убежишь? — решив, что просьба правомерна, и девушка действительно может хотеть пить, на всякий случай уточнил он.

— Куда же мне бежать, я в подполье сидеть шла, — спокойным голосом сказала Наташа, — вот вышла водицы испить, а тут ты навстречу.

— А этот чего? — кивнул на меня Акимушка.

— Он крышку за мной закроет, — успокоила она.

— Тогда ладно, тогда я пошел, — не спеша, проговорил идиот и прошел мимо нас искать воду.

Мы быстро вышли из избы, подошли к коновязи, где с лошадьми нас ждал Ваня. Увидев Наташу, он очень обрадовался, но, рассмотрев, в каком она состоянии, соскочил с коня, собираясь бежать ей на помощь. Стоящие возле лошадей люди удивленно уставились на нас, видимо, не понимая, что здесь происходит. Нельзя было терять ни секунды.

— Быстро на лошадь, — свирепо приказал я мальчишке, после чего буквально забросил Наташу в седло Ваниной кобылы Зорьки. Встреча с избитой девушкой, а потом и идиотом окончательно выбили меня из колеи.

— Эй, вы куда собрались? — окликнул нас появившийся на крыльце трактира Акимушка. — Почему не в подполе?

Разговаривать с ним уже не было времени. В глубине постоялого двора кто-то заполошно закричал.

— Вперед! — крикнул я и хлестнул своего донца. Конь, никак не ожидавший от меня такого коварства, рванул с места в галоп. Две другие лошади поскакали следом.

Так мы и выехали из села. Наташа уже вполне сносно сидела в седле и неплохо справлялась со спокойной, хорошо выезженной Зорькой. Как только мы оказались в лесу, я остановил донца и подождал товарищей. Теперь меня интересовали разбойники, напавшие вчера на Требухина. На сегодня с нас приключений было вполне достаточно, и до Москвы мне хотелось бы доехать без осложнений.

— Кто вчера на вас напал? — спросил я Наташу.

— Я не видела, меня связанной в бричке везли. Криков было много, а что было на самом деле, не знаю.

— Отца твоего, говорят, ранили.

Девушка неопределенно пожала плечами. Дочерней тревоги я у нее не заметил.

— Ладно, — решил я, — сейчас запалю у пистолетов фитили и поедем.

Мне уже давно надоело такое неудобное оружие, но заказать какому-нибудь рукастому кузнецу кремневый запальный механизм я не решался. Это могло подтолкнуть «гонку вооружений». Человечество и без моего участия слишком активно самоуничтожается, поэтому брать на душу такой грех, как усовершенствование оружия, я не хотел. Даже на мой короткий век убийств и смертей уже хватило с большим избытком.

— Ты научишь меня стрелять из этого самопала, — спросила Наташа, которая еще не доросла до идей пацифизма.

— Научу, — пообещал я, в очередной раз удивляясь ее решительному характеру, и полюбопытствовал: — В кого ты такая боевая? Случаем, не в батюшку?

— Наверное, в деда, он много воевал. Его даже царь Иоанн Васильевич отмечал и хвалил за храбрость, правда, потом отрубил голову. А отец трус и может издеваться только над слабыми.

— Да? — только и смог сказать я.

Решительная, прагматичная, в конце концов, раскованная Наталья, как мне казалось, с трудом вписывается в свою эпоху. Смелые женщины встречались во все времена, решительные и твердые, у нас каждая вторая, а вот здравомыслящих в то время было еще мало, не то что теперь.

Пока мы разговаривали, я подготовил пистолеты к стрельбе, и мы на рысях поскакали через опасный лес. Однако здесь все было спокойно и тихо. Видимо, карательная экспедиция заставила разбойников затаиться.

Перед самой Москвой Наталья почему-то стала отставать, хотя ехали мы уже медленно, давая возможность отдохнуть лошадям. Мне несколько раз пришлось придержать донца, чтобы она нас нагнала. И вдруг, при виде городских ворот, она окончательно остановилась.

— Что случилось? — спросил я, возвращаясь назад.

— Дальше я не поеду, — неожиданно сказала она и опустила голову.

Чего-чего, но такого заявления я никак не ожидал и удивленно спросил:

— Почему?

— Я не стану в таком виде ездить по Москве!

Конечно, я мог возмутиться или хотя бы спросить, а кто ее, собственно, в Москве знает и будет на нее смотреть, но, немного зная женщин, такие наивные истины озвучивать не стал.