Самозванец - Сергей Шхиян

— Ничего не знаю, ничего не видел! — твердо сказал тамошний купец. — Может, это ты сам все придумал, а теперь на людей наговариваешь.

Я никого не обвинял, только спросил, не видел ли он или его люди, кто забрал мои кошелек и саблю, поэтому такая своеобразная позиция купца навела на подозрение, что с ворами не все так просто. Скорее всего действовали местные авторитеты, с которыми купцу нет резона портить отношения.

— И вы ничего не видели? — обратился я к двум его приказчикам.

Те дружно, но отрицательно замотали головами.

— Жаль, — сказал я, — я бы тому, кто что-нибудь видел, хорошо заплатил…

Живец затрепыхался во внимательных ушах молодых парней со смышлеными лицами.

— Пойду, спрошу еще кого-нибудь, может быть, найдутся желающие заработать, — добавил я для их сведения, и вышел из лавки, ожидая, чем моя ловля кончится. Не успели мы отойти и двадцать шагов, как показался один из приказчиков.

— Эй, идите сюда, — тихо проговорил он, вскоре догоняя нас с Ваней.

Мы свернули за какой-то лабаз. Парень подошел, осмотрелся и, соблюдая повышенную конспирацию, встал к нам спиной. Получилось это у него как встреча разведчиков в старинном шпионском фильме.

— Сколько дашь? — не глядя на меня, спросил он.

— Смотря, что ты видел, если будет того стоить, даю пол-ефимки.

— Все видел, и даже знаю того, кто тебя обокрал.

— А тех людей, что на нас напали, знаешь?

— Нет, они не здешние, видел их в первый раз. Но могу сказать, в каком они кабаке гуляли, может, там их знают.

— Хорошо, бери, сколько посулил, если не соврешь, дам еще столько же, — сказал я, вытаскивая деньги.

Плата была более чем щедрая, и парень сразу повеселел.

— Давай сразу ефимку, скажу, к кому за краденым подойти, у нас тут своя воровская артель, атаман все распоряжается. Без его слова тебе все равно ничего не вернут.

Информация того стоила, и я, не торгуясь, расплатился. Приказчик указал и трактир, где, по его словам, всю ночь развлекалась компания здоровяка, назвал вора, срезавшего кошель с двадцатью монетами и другого, того, что увел мою саблю. Последним он назвал местного атамана.

— Иди прямо к нему, может быть, саблю и выкупишь. Только смотри, он мужчина строгий, как бы еще хуже не получилось.

Мы с Ваней первым делом пошли узнавать о наших обидчиках. Кабак, в котором они гуляли, был самым обычным. По обеденному времени народа там было много, и на нас никто не обратил внимания. Мы устроились в дальнем углу, и я заказал здешнее «порционное блюдо», которое ели все посетители, тушеную требуху. Половой, замызганный до неприличия молодой человек со смазанными древесным маслом и оттого прилизанными волосами, принес две миски с этим сомнительным деликатесом и половину каравая ржаного хлеба. Виду нас с Ваней был самый затрапезный, потому и внимание он нам оказал соответствующее. Однако лежащие на краю стола мелкие серебряные монеты неожиданно приковали рассеянный взгляд полового, и мы, их владельцы, удостоились его благосклонного внимания.

— Деньги, — как бы, между прочим, намекнул половой, опираясь рукой о стол в непосредственной близости к монетам.

— У вас тут всю ночь гуляла компания, ты знаешь, кто они такие? — не поддержав разговор о деньгах, спросил я.

— У нас тут многие гуляют, всех не упомнишь, — индифферентно глядя в пространство, поделился парень. — Деньги на столе — плохая примета…

— Если назовешь, кто они такие, можешь их забрать, — сказал я.

— Которые дрались? — уточнил он.

Я не знал, кто тут у них дрался, потому просто описал напавшего на нас человека:

— Такой здоровый, мохнатый в синем кафтане, и с ним человек десять людей, по виду холопы.

— Боярин бывший? — тотчас сориентировался он. — Требухин?

Кажется, с требухой нам сегодня крупно везло. Впрочем, такая фамилия объясняла сдержанность Наташи относительно информации о своем родовом величии. О русских аристократах с такой невзрачной фамилией я никогда не слышал.

— Наверное. Ты про этого Требухина что-нибудь знаешь?

— А что о нем знать, — лениво сказал половой, пододвигая ладонь непосредственно к монетам.

— Ну, хотя бы где он живет.

— Хочешь узнать, где он живет? — переспросил он, воздев взор к низкому закопченному потолку.

Я положил на стол еще одну монету.

— Недалеко он живет, аккурат в Подливках, по дороге в Ярославль, — пока половой говорил, все монеты каким-то таинственным образом исчезли со стола. — А в Престольную явился дочь искать, она из дома сбежала.

— Спасибо, ты мне очень помог, — поблагодарил я. Как во все времена, с москвичом было приятно иметь дело. Мы за деньги не то, что малознакомого гостя, мать родную продадим.

Теперь когда сведения были получены, и ситуация окончательно прояснилась, есть подозрительно пахнущей рубец мне было необязательно. Тем более, что на Охотных рядах у нас осталось еще одно важное дело, вернуть похищенное.

— Пойдем, — позвал я оруженосца.

— Хозяин, можно я доем? — жалостливо попросил он, с вожделением глядя на недоеденный деликатес. — Я быстро!

— Тебе это нравится? — удивленно спросил я. Питались мы, надо сказать, вполне по-барски, обходясь без субпродуктов.

— Ужас как нравится, давно такой вкуснятины не ел!

— Доедай, конечно, можешь, если хочешь, и мою порцию съесть.

— Правда! — обрадовался он. — А я смотрю, ты не ешь, думаю, зачем же такому добру пропадать!

Окрыленный рында смел две внушительные порции требухи и вдобавок корочкой хлеба досуха вытер миски. Таким образом, отобедав, мы по наводке приказчика, пошли разыскивать атамана местной воровской ватаги. Трактир, в котором тот организовал свою штаб-квартиру, был не в пример чище и богаче предыдущего, Народа здесь почти не оказалось, видимо, цены в роскошном заведении были высокие, и малоимущие горожане предпочитали менее крутые места.

После падения Годуновых, радеющих за трезвый образ жизни, нравы в кабаках сразу же упростились. Однако здесь все было в рамках старых приличий: вино в открытую не подносили и очень пьяных среди посетителей заметно не было. Мы, как и в предыдущем трактире, сели в дальнем углу, так, чтобы можно было видеть весь зал. Прозвище атамана я знал от приказчика, звали его не очень оригинально, Казаком. Каков он собой, тот описать не сумел, конечно, можно было спросить о нем полового, чего мне делать не хотелось, чтобы не привлекать к себе внимание. Я решил попробовать узнать его сам.

Пока вальяжно-медлительный половой не принес обеденный заказ, бараний бок с гречневой кашей, блюдо, вполне соответствующее национальному духу, я исподволь рассматривал посетителей. Внешне на воровского атамана вполне могло потянуть три гостя, но больше всех, как мне показалось, был похож только один. Он действительно одеждой напоминал казака и держал себя более чем расковано. Как ни осторожничал я, разглядывая публику, на меня сразу же обратили внимание. Как всегда, начались косые взгляды, перешептывания, и в воздухе повисло если не напряжение, то скрытый вопрос. Впрочем, может быть, во мне опознали ограбленного утром человека и проявляли к «герою дня» естественное любопытство.

Немного разрядил обстановку половой, когда принес мой заказ. Мы с ним подробно обсудили переменчивую московскую погоду, и я как бы начал вписываться в интерьер. Однако косые взгляды не кончились. Довольно часто такое повышенное внимание, особенно в питейных заведениях кончается неспровоцированным выяснением отношений, естественно, с последующими мордобоем. Мне за прошедшие два дня адреналина хватило с избытком, потому, чтобы зря не нарываться на скандал, я перестал разглядывать публику и уткнулся в свою миску. Однако это не помогло. Тот самый казацкого типа гость, в котором я предположил атамана, встал со своей скамьи, прошел к нам через зал под пристальными взглядами остальных посетителей. Подойдя к нашему столу, он без спроса грузно опустился на скамью рядом со мной.

— Ты кто такой? — задал он сакраментальный русский вопрос.

По всем законам национального общения, я должен был ответить таким же вопросом:

— А ты кто такой?!

Однако я пошел другим путем и представился. Это сбило задиру с толка, и он, вместо того, чтобы, как полагается по всем кабацким правилам, сначала меня оскорбить, а потом предложить выйти выяснить отношения, он пожаловался:

— Скучно здесь, даже выпить не с кем. Вот ты со мной будешь пить?

— Буду, но позже, — предложил я необязательный компромисс. На разбойника, да еще и на атамана, скучающий пьянчуга никак не тянул.

— Ты не знаешь, кто здесь Казак, — спросил я его на правах уже доброго знакомого.

— Какой еще казак? — не понял он.

— Кого тут зовут Казаком, — уточнил я вопрос.

— А, вон кто тебе нужен. Да вон тот старичок и есть Казак, — сказал он, повернулся и показал пальцем на щуплого старичка, одиноко сидящего за столом на другом конце зала. Этот жест моего нового знакомого не остался незамеченным, и старичок тотчас повернулся в нашу строну, ласково, сколько можно было разглядеть издалека, улыбнулся. Мне такого типа люди никогда не нравились, у них обычно все какое-то слишком фальшивое и вкрадчивое. Однако выбора не было, нужно было как-то договариваться, потому я встал и направился к нему.