Контора - Владимир Лынёв

пытались уползти от обезумевших коллег, в аффективном припадке нападавших на всех окружающих. Военные в химзащите без тени сомнений уничтожали агрессивные цели. Всех выживших экстренно изолировали. Антивирус вводился ударными дозами, чтобы нейтрализовать паралич. Были и третьи. Те, кто с виду остался в порядке. Вирусная инвазия в их организмах протекала скрыто, а иммунитет без боя пропускал захватчиков через гематоэнцефалический барьер. Нейровирус поражал клетки центральной нервной системы и начинал воспроизводиться в огромных количествах. Не имея никакой ярко-выраженной соматической симптоматики, зараженные превращались в невольных распространителей вируса. Штамм второго поколения, полученный на основе человеческой ДНК и продуцируемый бессимптомными носителями, действовал мягче. Отдаленные наблюдения показали, что со временем он вызывал прогрессирующую вирусную деменцию с букетом психических заболеваний, а также в некоторых случаях провоцировал возникновение рака мозга из клеток поврежденных нейронов.

Нулевые пациенты в цепочке страдали особенно сильно. Нейроны в их мозге гибли сотнями особенно в латентный период между заражением организма и моментом, когда больной сам становился заразным. Потом процесс размножения вируса резко замедлялся и выходил на плато. Личность нулевых пациентов постепенно распадалась из-за ошибок взаимодействия поврежденных и здоровых участков мозга. Доктора беспощадно уничтожали поврежденные сегменты, чтобы купировать осложнения и хоть как-то стабилизировать систему до завершения латентного периода. Затем мозгоправы собирали гомункул из оставшихся руин. Этот эрзац возвращали родственникам. Голем напоминал труп солдата в цинковом контейнере, сшитый патологоанатомами по кусочкам после взрыва бомбы и доставленный домой из горячей точки, но все лучше, чем ничего.

Инородные воспоминания наполняли разум Вульфа и, перекликаясь с его собственными, создавали когнитивный резонанс в сознании, позволяя приоткрыть бронированную дверь в чужое прошлое.

– Что вы собираетесь со мной делать? – спросил Вульф у специалиста.

Тот неуклюже встал со стула и подошел к Алексу, слегка припадая на одну ногу. Он крепко взял его голову двумя руками и повернул лицом к себе, чтобы Вульф не смог отвести взгляд.

– Мой наставник назвал этот метод агрегацией личности с гипнотической стабилизацией якорными паттернами. Изначально он трудился в совершенно ином направлении, но, как говорится, всегда приятно воспользоваться старыми наработками. Мы поместим вас в герметичную капсулу. Под контролем магнитно-резонансного томографа и электроэнцефалографа уничтожим поврежденные клетки мозга и простимулируем образование коллатеральных межсинаптических связей в обход отключенных сегментов. Звучит не слишком аппетитно, я понимаю, но что поделать, если в «Скуп-фармтек» работают одни безответственные бездари, хотя, зная наших руководителей…

Алекс попытался вырваться из цепких рук доктора, но неожиданно осознал, что его голова зажата в специальном креплении. Его заперли в герметичной камере. Комната со специалистом пропала, оставшись размытым отражением на покатой глянцевой поверхности барабана томографа. Вокруг головы барражировал гентри с наконечником протонного излучателя. Сканирование карандашным пучком позволяло доставить мощную и точную дозу протонов к любым поврежденным участкам мозга и новообразованиям. По мере продвижения по телу протоны замедлялись, выделяя максимум радиации в конце пути. Место наибольшего выброса энергии называлось Брэгговским пиком. Он рассчитывался, исходя из местоположения поврежденных сегментов и опухолей, и не затрагивал здоровые ткани.

В голове Вульфа сверкали молнии. Очередная вспышка обрушила его сознание в бескрайнюю белую пустоту. Его погрузили в гипнотический транс. Где-то вдалеке размеренно щелкал маятник метронома. Молодой специалист в защитном костюме обратился черной тенью за рабочим столом на фоне обжигающего яркого света.

Разорвав сияющую завесу, навстречу Алексу протянулась крепкая рука и вытащила на поверхность из коварного омута, грозившего свести его с ума.

Вульф судорожно сжимал ладонь рыжего паренька. Тот одним рывком поставил Алекса на ноги:

– Бежим, Девин! Быстрее, иначе получим по шапке.

– Я-то при чем?

– Ты мой кореш. Они это знают. Огребешь за компанию.

Паренек рванул прочь, исчезнув в сложном переплетении домов. Со стороны школьного футбольного стадиона послышались проклятья и отборная брань. Вульф не стал дожидаться развязки и последовал примеру нового товарища.

Когда он нагнал рыжего паренька, то спросил, запыхавшись:

– Что стряслось?

– Проучил гребаных ублюдков! – рассмеялся тот, не оборачиваясь. – Нассал им в бутылку с питьевой водой, пока они пинали мяч.

– Зачем?

– Этот поц Мерти опустил меня перед Эммой Галлахер, а я на нее глаз положил.

– Блядь, Арти! – непроизвольно вырвалось у Вульфа.

Позади он услышал приближающийся топот.

Рыжий вскрикнул. Споткнувшись о подставленную ногу, он полетел кубарем, угодив лицом в грязь. Вульф же ловко проскочил между пытавшихся перехватить его рук и удрал из засады.

– Беги, Девин! – крикнул ему вслед рыжий, прежде чем получил первый удар под ребра.

Вульф несся со всех ног. Он знал, что должен что-то немедленно предпринять, пока Арти не отмутузили по полной программе, но улица растянулась в пространстве, словно жевательная резинка. Алекс будто застыл на месте, а погоня все приближалась. Нужно было срочно отыскать Линнет, но улица все длилась и длилась, пока не опрокинулась вверх тормашками и не потащила его за собой в бездну.

Вульф упал рядом с Гловером, сидевшем в тени огромного фармацевтического комплекса. Завод навис над ними болезненным напоминанием о былых кошмарах. У его порога трусливо прятался заштатный городишко, состоявший из небольших аккуратных каменных домов, пропитанных гордой, но сокрушительной бедностью.

На городской окраине группа местной шантрапы избивала рыжеволосого паренька. Он безвольно валялся в грязи, получая удары ногами со всех сторон, и давно прекратил сопротивляться. Мальчишки оставили бы его в покое, но подлянка, которую он им подстроил, была непростительной и излишне саркастичной. Восстановление поруганной чести требовало известной толики страданий и слез покаяния обидчика.

Линнет обрушилась на них, как ураган, прибежав из дома. Она орудовала простой деревянной палкой, разбрасывая школьников во все стороны. Даже получив в ответ несколько увесистых оплеух, она не ослабила натиска, пока мальчишки не отступились.

Видение отдалилось и растаяло в прошлом.

Гловер прошептал самому себе, напрочь позабыв о присутствии Вульфа:

– Лин никогда не пасовала. Даже перед лицом запущенного рака мозга. Боролась до последнего вздоха! – потом он вздрогнул, спохватившись, и обратился к Алексу: – Черт, ну ты и толстошкурый парень! Даже бары со стриптизом не особо помогли, а я так надеялся на старый добрый ирландский подход. Декомпрессия – моя лучшая находка.

– Так мы в твоем сне!

– Это не полноценный сеанс КОС. Короткая демонстрационная версия для инвесторов, военных и политиканов.

– У тебя есть свободный доступ к «Гипносу»? Что-то не верится.

– Такого не имеется ни у кого, кроме Пейтона, но сегодня корпоративная вечеринка, и большая часть персонала Конторы отрывается в «Барокамере», а те, что остались на дежурстве… Скажем так, приятно иметь по жизни множество должников. Итак, вот мы и здесь!

– Чего ради все эти сложности?

– Мне нужно было прощупать твое эго. Узнать, кто